Жизнь продолжается - Александр Махнёв

Опасно жить стало. Хоть и опустело село, но нет-нет да и нагрянут какие-нибудь охальники на машинах на их речку покуражиться. И драки, и выстрелы слыхать, разборки всякие повадились именно у их села проводить. Места безлюдные здесь, хоть и красивые, но глухие.

Боязно родителям за дивчину свою, ох как боязно.

Ещё до выпуска Оксанка решила уехать из села. Родители также понимали, не будет здесь жизни дочери.

И вот на семейном совете решили отправить девушку в областной центр. Благо там дальняя родня проживает, и комнату в своём доме родственники готовы были предоставить, свои дети уж выпорхнули из родного гнезда. Дом большой, ладный, места много. Ещё и Валентину к себе звали помощницей по хозяйству.

Хорошие люди.

В сентябре, через пару дней после семнадцатого дня рождения, Оксана уехала в новую жизнь. Записалась на курсы бухгалтеров. Две недельки с ней мать пробыла. Убедившись, что с дочуркой всё будет в порядке, Валентина Ивановна вернулась домой, к своему хозяйству.

Дом, конечно, осиротел. Грустно и тоскливо стало без весёлой белокурой проказницы. Но делать нечего, жизнь продолжается.

Первые письма от дочери были длинными, ласковыми. Видно было, скучает. Но потом стала писать всё реже и реже, ссылалась на занятость. Появились мобильники, удавалось переговорить с ней. Но многого не спросишь, да и не расскажешь. Во-первых, дорого по телефону разговаривать, да и нечего рассказывать. Какая жизнь в Богом забытом селе?

Через год Оксанка уехала за границу, на заработки. Причём когда пришло известие об этом, в городе её уже не было. Родня, как оказалось, тоже была не в курсе её планов.

Иван и Валентина немного успокоились, лишь получив спустя два месяца весточку из далекого Египта, где их доченька, обосновавшись в небольшом городке на берегу моря, работала продавцом экскурсий на пляже. Как она писала, зарплата хорошая, есть друзья, подруги, жизнь налаживается. «Всё у меня в порядке, разбогатею, вас к себе заберу», – эти строчки письма так растрогали мать, что она рыдала с письмом в руках дня два.

Вот такие дела.

Так что дети стали вполне самостоятельными, живут своей жизнью. Но для родителей дети всегда будут оставаться детьми, в любом возрасте.

Тревожно за них.

Встречаться наши друзья по-прежнему продолжали чуть ли не каждую неделю, и поводов для разговоров меньше не становилось. Прежде всего – это новости о детях. Их преподносили друг другу с особым удовольствием, каждый при этом хоть чуток, но норовил прихвастнуть.

– Валька наш приглашён на практику в крупную нефтяную компанию. Во как! А всё за отличную его учёбу. Молодец сынок!

– А наша Оксанка сейчас уже по-английски вовсю щебечет, лучше, чем на родном языке. Зарплату ей подняли, скоро в гости приедет, звонила недавно.

Эта тема, естественно, бесконечная и пока ещё радостная.

Ну и, конечно, самое обсуждаемое друзьями – это Майдан. Также бесконечная тема. Правда, не такая весёлая, и по-разному порой её друзья понимали.

Иван первый Майдан в двухтысячном году встретил с энтузиазмом.

– Наконец-то нашлись люди добрые, повыгоняют этих толстосумов, может, новые лица появятся, проблемами народа займутся. Жить уж невмоготу становится.

Однако время неумолимо мчалось вперёд, а в их жизни – значит, и в жизни всего простого люда – ничего не менялось.

«Оранжевая революция» две тысячи четвёртого года вновь дала надежду на лучшую жизнь.

– Чуют люди, миллионеры наши совсем зажрались. Может, хоть чиновничью нечисть, хапуг, что в Киеве засели, сейчас попрут. Скинут временщиков этих, и уж точно дела в стране пойдут в гору.

Тарас же весьма скептически был настроен к украинским переменам.

– Иван, ты посмотри, как ваши народные избранники в Раде морды друг другу квасят. У нас так даже хоккеисты драться не могут. И что ты думаешь, этим людям ты нужен? Да они только о себе пекутся, только свои блага защищают.

Ваня с пеной у рта защищает депутатов, президента и правительство. А что ещё остается делать? Он понимает, это его власть, власть его родины. Её, власть эту, не только критиковать, её и любить надо. Ну, подумаешь, ошиблись. Кто же не ошибается? Они всё ж за народ, за него дерутся, его защищают.

А между тем годы идут, время бежит. И всё в его родных местах остаётся по-прежнему. Работы нет, люди как ездили, так и продолжают к москалям на заработки ездить. Города и сёла медленно, но уверенно вымирают. А по телевизору безмятежная реклама счастливой жизни, бесконечные побоища в Раде да поиск виноватых. Всё чаще и чаще Россию критикуют и президента Путина: мол, они виноваты, что мы здесь так плохо живём.

Вот и новый переворот в Украине грянул.

Конечно, опять толстосумы виноваты в нищете государства. На сей раз Янукович да его банда. Это они народ разорили. И уж совершенно точно Россия виновата, этот страшный Путин и его окружение.

Россию надо наказать!

Сначала русский язык запретим.

Ничего русского не оставим! «Москаляку на гиляку!»

С майдана идут тревожные вести, гибнут люди. Повсеместно появляются новые, порой страшные лица, в ходу оружие, банды, какие-то новые организации, «Правый сектор», свастика, Бендера, нацисты.

Российское телевидение отключили. Тревожно как-то стало, боязно. Хорошо, что Оксанки нет здесь.

Крым ушёл в Россию.

На их родной Луганщине и в Донецке прошёл референдум. Люди радовались – наконец-то мы свободны, жить будем самостоятельно, не надо нам навязывать Запад с его ценностями. Нам свой мир интересен, мы здесь родились, эта земля нам дорога, это наша родина.

Но за этой первой эйфорией свободы пришло осознание беды. «Сепаратисты, колорады, террористы!»

Депутаты, киевские правители, средства массовой информации как собаки с цепи набросились на Новороссию.

Ату их, ату!!!

Теперь уж совсем страшно стало.

Война!

Жить невмоготу. Иванов бизнес канул в Лету. Спрос на бензин есть, но нет денег у людей. А как доставить горючее? Отощал кошелек у Ивана. Однако пока запасы есть, подвал выручает, закрутки всякие, да мука, спички, соль, всё это есть в их семье.

Хорошо, ох как хорошо, что Оксанки здесь нету.

Друзья их, Тарас да Зина, теперь уже практически в гости не приезжают. Опасно, да и боязно им, за жизнь свою боязно. Звонят теперь чуть ли не каждый день, дескать, что у вас, да как у вас? Переживают. Ведь для Вани и Валентины, по сути, роднее их никого нет.

И ведь что интересно: в жизни их за прошедшие почти четверть века было всё. Спорили, ругались. До хрипоты спорили. Ссорились, мирились.

Но больше радовались. Радовались детишкам, солнышку, урожаю. Просто жизни радовались. А ещё помогали друг другу – вот этого было больше всего.