Последняя битва - Александр Тестов

– Я верю тебе, Сигурд! – ответил Атли и, махнув рукой новоиспеченному херсиру, продолжил разделывать мясо.

Тем временем воины ловко переворачивали куски туши, а ярл рубил, измельчал, да с умом, так, чтобы досталось всем. Отделенные куски тут же раздавали пирующим под нескончаемый гомон одобрения.

Когда ярл разрубил все три туши, хирдманы уже успели пропустить по две, а кто и про три кружки, и дабы Атли не отстал от них, ему подали полный ковш пива. Ярл не замедлил опустошить его до дна, и в подтверждение тому перевернул емкость.

– Пусто!

– Ай да ярл!

– Ай да Атли!

Меж тем хозяин Альдегьюборга занял свое прежнее место, и только теперь пир начал настоящий разгон. Некоторое время не было слышно речей, утихли пререкания, хирдманы утоляли голод и жажду, активно ворочая челюстями.

* * *

По прикидкам Сигурда, пир продолжался уже более двух часов. Все успели наесться и немного захмелеть. Пиво быстро кончилось, и его заменила медовая брага. Многие уже откинулись, распустили ремни и громко переговаривались с соседями. Воины вспоминали былые походы и сражения, добычу, взятую на меч. А пуще всего похвалялись своими ратными подвигами, не забывая добавлять красок в описание. Много славных героев сегодня собралось за столом хозяина борга – послушать их, то каждый сразил не менее дюжины врагов, при этом не получив и царапины. Послушать их, то… И Сигурд слушал, смотрел – это было то немногое развлечение на пиру, которое хоть как-то разгоняло сытую тоску… усталость от всего съеденного и выпитого. Но тоска мгновенно улетучилась, когда речь зашла о будущем походе на чудинов. Хмель придал азарта, и Сигурд подключился к разговору, который активно вели Олаф и его сыновья, бурно обсуждая предстоящий поход на меря. Все желали участвовать, никто не хотел сидеть без дела в борге. Больше всех рвался молодой Хрольв, который уже успел изрядно захмелеть.

– Меня возьми, херсир, – бил он себя в грудь, – не пожалеешь, клянусь Асгардом! Я метко бью из лука, ик… ик… Скажи, отец!

– Верно! – тут же подтвердил Олаф. – Не сомневайся, Сигурд, мой Хрольв белке в глаз кладет…

– Верю! – Сигурд обнял обоих. – Верю!

Народ ликовал. Дружинники продолжали хвалить поваров и хвалили друг друга, особенно тех, кто стоял с вертелом у костров – мясо вышло на славу!

– Когда выступаем?! – врезал по столу кулаком старший Олафссон.

– Да хоть сейчас! – натянув хмельную улыбку, ответил молодой херсир. – Хоть завтра, Оттар, выступаем… если ярл не будет против…

– Да мы его уговорим, – вставил средний Трюггви. – Не желаю больше сиднем сидеть в борге. Пора на волю!

– Верно, сыны – пора погулять… кости размять. Ха! Клянусь Молотом Тора! – Олаф высоко поднял кружку, при этом изрядно пролив на стол. – За поход!

– За поход!!! – тут же подхватили викинги.

– На меря!!!

– Сожри их Гарм…

Все, кто услышал эти возгласы в общем потоке шумного праздника, поддержали идею, выпив за успех начинания.

– О тебе, Сигурд, скоро скальды начнут слагать саги…

– Да брось ты, Олаф, – перебил викинга Сигурд, – что, кроме меня больше не о ком? Полно славных мужей, а в чем моя слава?

– Лукавишь, херсир, ох, лукавишь…

– Нет, ну правда… Вот про Атли не грех и сагу сложить… Он храбрый и умелый ярл. Пришел в чужую землю, взял ее на меч вместе с крепким боргом. С ходу взял!

– Две битвы в один день… – вставил Хрольв.

– Опять же, – подмигнул ему Сигурд, – две битвы выиграл – это вам не пуп чесать!

– Точно, – кивнул Хрольв.

– И дружине добыча и слава, и ему почет и уважение. Вот о ком надо песни петь!

– А вот скажи, Сигурд, – водрузив кружку на стол, вопросил средний Олафссон, – ты у нас в дружине почитай три месяца как, а мы не знаем твоего рода?

Сигурд оттер усы после браги:

– Никому не говорил… а тебе, Трюггви, так и быть расскажу, – херсир лукаво улыбнулся. – Родом я из здешних мест…

– О как! – поразился Оттар, тоже прислушиваясь к разговору.

– Да, друзья мои! Отец мой – Бьерн, пришел в эти края вместе с ярлом Гутрумом.

– Да ну?

– Вот те и ну! – Сигурд пригубил браги. – Правду говорю!

– Это здешний Гутрум, что ли?

– Он самый! По прозвищу Тур.

– Пообломали мы этому туру рога-то! – заржал в голос Оттар.

– А сам он так и не сыскался, – Олаф сжал кулаки. – Мы у него борг отобрали и земли его… дружина его вся тут легла, а он даже не явился на бой! Трус он! – Викинг сплюнул в сторону. – Трус, а не воин!

– А может, он сгинул? – предположил юный Хрольв, и его слегка качнуло на скамье.

– Да брось ты гадать! – отрубил Трюггви. – Мы не бабы и не гадалки…

– Так вот, – продолжил херсир, – мой отец Бьерн долго служил у ярла Гутрума в дружине, был во многих битвах и никогда не показывал врагам спину…

Олафссоны одобрительно загудели, мол, хороший воин твой отец.

– А потом моему отцу приглянулась словенка Видана, – продолжал на ходу сочинять Сигурд. – И он ей глянулся…. Полюбили они друг друга, стало быть, поженились – и меня народили!

– Так ты хольмгардец?! – отрыгнув, спросил Оттар.

– Мой отец викинг и я викинг! – с хмельной яростью бахнул Сигурд кулаком по столу.

– Оно конечно, – тут же унялся Оттар.

– А чего ты это… ик… в погребе сидел? – Хрольв выпучил глаза, остекленевшие от выпитого.

Сигурд рукой прикрыл рот, провел по рыжей бороде.

– Ссора у меня вышла с ярлом Гутрумом. Вот он и велел меня под запор посадить…

– Собака! Сожри его Ёрмунганд[38], – Трюггви мотнул головой и отпустил в адрес бывшего владельца Альдегьюборга еще парочку крепких северных выражений. – Он недостоин быть ярлом! Посадить воина в погреб, как треля[39], вместо того чтобы дать ему право на поединок!

Младший Олафссон пытался было узнать причину ссоры, но Сигурд жестом остановил расспросы.

– А чего стало с Бьерном? – неожиданно поинтересовался Олаф.

– Погиб он как воин, с мечом в руке, в битве с чудинами, – херсир соврал, не моргнув и глазом.

– О! Выпьем за Бьерна! – предложил Трюггви. – Он достоин пировать у Одина!

– Водитель дружин всегда рад видеть в своих… ик… Чертогах храбрецов! – с пафосом заявил Хрольв и его вновь качнуло.