Гоморра - Роберто Савьяно

— Тра-та-та… Карека сдох сразу же… а дверь бух!.. и резко распахнулась.

Паренек опустился на землю у стены, уперся в нее ногами и изобразил, будто он стреляет из автомата. Так сидел часовой, убивший его собаку. Место часового всегда прямо за дверью. Он сидит, подложив за спину подушку, и упирается подошвами в косяки, расположенные по бокам от двери. Неудобная поза не дает уснуть, а стрельба снизу вверх обеспечивает точное попадание в непрошеного гостя, причем сам часовой остается вне опасности. Как рассказал Пикачу, чтобы загладить вину за убийство собаки, его семье заплатили компенсацию, а ему самому предложили зайти в дом, где скрывался отряд. Он запомнил все, полупустые комнаты, в которых стояло лишь несколько кроватей, стол и телевизор.

Пикачу говорил очень быстро, оживленно жестикулируя, и описывал дислокацию и действия членов отряда. Все нервные, напряженные. И с ними тип с лимонками на шее. Так называют гранаты, которые участники отряда носят на теле. Пикачу рассказал, что у окна стояла целая корзина лимонок. Кланы каморры всегда отличались особой любовью к гранатам. Любой клановый арсенал забит гранатами, как ручными, так и противотанковыми, которые завозили из восточной Европы. Свободное время члены отряда проводили за игрой в Sony PlayStation, и Пикачу всех их обыгрывал. Ему за постоянные победы даже пообещали «взять однажды с собой и дать пострелять по-настоящему».

Одна из легенд этого района, которую рассказывают и дополняют до сих пор, связана с именем Уго Де Лючии: он был заядлым игроком в Winning Eleven, самый известный футбольный симулятор на PlayStation. По полученным данным, за четыре дня он не только совершил три убийства, но и выиграл футбольный чемпионат на игровой приставке.

История, услышанная от Пьетро Эспозито, по кличке Коджак,[28]во время допроса, больше чем просто легенда. Как-то он зашел к Уго Де Лючии, когда тот лежал на кровати перед телевизором и комментировал новости:

— У нас еще два заказа! А у них, в Третьем мире, один.

Телевидение позволяло отслеживать все события клановой войны в реальном времени и не подвергать себя опасности, как в случаях с использованием телефонов. С этой точки зрения повышенное внимание средств массовой информации к Скампии, вызванное войной, имело огромное стратегическое значение. Больше всего меня покоробило слово «заказ». Теперь так называют убийство. Пикачу точно так же говорил о погибших мафиози: заказы Ди Лауро и заказы «раскольников». Выражение «выполнить заказ» пошло от людей, выполняющих сдельную работу. Лишение человека жизни приравнивается, например, к изготовлению какого-нибудь изделия. Заказ.

Мы с Пикачу решили немного прогуляться, по дороге я узнал о ребятах Ди Лауро — настоящей мощи клана. На вопрос о месте их встреч он предложил проводить меня, потому что хотел продемонстрировать — его здесь держат за своего. По вечерам мафиози собирались в одной пиццерии. Сначала мы зашли за другом Пикачу, когда-то работавшим на Систему. Мальчишка его обожал и описывал чуть ли не как босса. С помощью Тонино многие каморристы связывались друг с другом, поскольку он занимался «прокормом» скрывающихся от правосудия членов Системы. По его словам, ему доводилось ходить за продуктами для семьи самого Ди Лауро. За неумеренное поглощение всяческих шоколадок и печенья его прозвали Тонино Кит-Кат. Юнец изображал из себя босса, пусть и мелкого, а я не скрывал своего скепсиса. Наконец Кит-Кату надоело отвечать на мои вопросы, и он задрал свитер: вся грудь была в синяках. В центре лиловых окружностей лопнули капилляры и образовались желтые и зеленоватые круги.

— Кто это сделал?

— Жилет…

— Жилет?

— Бронежилет…

— И от бронежилета такие синяки остаются?

— Нет, «баклажаны» у меня от ушибов…

Синяки, или «баклажаны», оставляли пули, которые жилет останавливал в сантиметре от тела. Чтобы приучить подростков не бояться оружия, на них надевали бронежилеты, а потом стреляли. Но просто надеть бронежилет недостаточно, чтобы удержать человека от желания пуститься наутек при виде оружия. Это не вакцина от страха. Естественный страх приглушить можно только одним способом: показать, как можно нейтрализовать оружие. Мне рассказывали, что их вывозили за пределы города, прямо рядом с Секондильяно. Приказывали надеть бронежилеты под футболки, а потом из пистолета стреляли в них по очереди, так что в итоге на каждого приходилось по пол-обоймы. «Когда в тебя попадает пуля, падаешь на землю и не можешь дышать, открываешь рот, пытаешься вдохнуть, а воздух не идет. Кажется, что пришел твой час. У тебя все трещит, будто лопнешь сейчас… но потом ты встаешь, это самое важное. После такого удара ты встаешь». Кит-Кат наравне с другими испытал на себе эту тренировку, где его учили умирать или, вернее, почти умирать.

Едва мальчишки становятся способными ощутить верность клану, их тотчас вербуют. Это случается в возрасте от двенадцати до семнадцати лет, у многих отцы или братья — члены Системы, другие родились в семьях, работающих на мафию. Они образуют новую армию неаполитанской каморры. Людей поставляют самые разные районы: исторический центр, квартал Санита, Форчелла, Секондильяно, Сан-Гаэтано, Испанские кварталы, Паллонетто, — поэтому процедуру зачисления проводят разные кланы. По численности это самое настоящее войско. От малолетних мафиози клану сплошная выгода: им полагается меньше половины зарплаты взрослого каморриста даже самого низкого ранга, родителей, чаще всего, содержать не надо, жены и детей нет, рабочего расписания и необходимости в пунктуальной выплате зарплаты тоже нет, и, главное, они могут постоянно болтаться на улице. Обязанности у них бывают разные, различной степени ответственности. Начинают с торговли легкими наркотиками, обычно гашишем. Чаще всего выбирают наиболее оживленные улицы, постепенно переходят на продажу «колес» и вскоре, для удобства, получают мопед. Заканчивают кокаином, который распространяют прямо в университетах, около баров и дискотек, перед гостиницами, на станциях метро. Дети-продавцы играют крайне важную роль в подвижной экономике наркоторговли, поскольку меньше бросаются в глаза, сбывают товар в перерыве между футболом и катанием на мопеде, да и часто сами приезжают к клиенту на дом. Обычно клан не заставляет мальчишек работать по утрам, и они продолжают ходить в школу, несмотря на свое нежелание: если бросить учебу, это привлечет лишнее внимание. Часто новоиспеченные каморристы уже по истечении первых месяцев работы обзаводятся оружием и демонстративно ходят с ним повсюду, заботясь не только о самообороне, но и о повышении статуса, — такая наружная реклама увеличивает шансы на продвижение по служебной лестнице. Оружие автоматическое и полуавтоматическое, использовать его учатся на мусорных свалках где-то на окраинах или в катакомбах подземного Неаполя.

Когда надежность новообращенных получает окончательное подтверждение и наместник понимает, что им можно полностью доверять, юнцы могут сменить статус наркоторговца на «кукушку».[29]За ними закрепляют улицу, и надо контролировать, чтобы грузовики, которые поставляют товар в супермаркеты, магазины и лавки, были «своими», или же следить, чтобы дистрибьютором в магазине оказался нужный человек. На стройках тоже нужны «кукушки». Фирмы-подрядчики обычно отдают заказы строительным компаниям, принадлежащим каморре, но иногда работа достается тем, кому не следует. Выяснить, передают ли заказы на сторону, можно лишь с помощью долгого ненавязчивого наблюдения. Эту работу поручают новобранцам, которые следят, контролируют, докладывают о результатах наместнику, от него получают инструкции, какие действия предпринять в случае «неправильного» поведения подрядчика. Молодые ребята ведут себя как матерые каморристы и несут отнюдь не детскую ответственность. Раннее начало карьеры, затем стремительное движение вперед — и подобные взлеты, приводящие в высшее мафиозное руководство, модифицируют генетическую структуру клана. Подростки-наместники и боссы-мальчишки становятся непредсказуемым и безжалостным противником, следующим своей, новой логике и затрудняющим силам правопорядка и Управлению по борьбе с мафией понимание процесса его развития. Клан состоит сплошь из новых, незнакомых лиц. После проведения столь желанной Козимо реконструкции клана во главе целых отраслей наркоторговли оказываются пятнадцати- и шестнадцатилетние пацаны, под чьим началом ходят сорокалетние мужики, и подростки не чувствуют ни малейшего неудобства или смущения, отдавая приказы. Юный Антонио Галеота Ланца сидит, включив музыку погромче, в машине, где полицейскими установлен «жучок», и рассказывает о своей жизни наркоторговца: