Голубка - Алина Знаменская

— Ой, они уедут без нас! — Лера увидела, что вся свадебная компания уже садится в машины, а они так далеко, про них все забыли. Хотела было побежать следом, но Кирилл удержал ее за руку.

— Лера, но ведь вы еще не увиделись с Петром!

И она повиновалась. Теперь они стояли у памятника одни, а потом шли пешком по набережной, и Кирилл рассказывал о себе. Ей было все интересно. Удивляло, что ей так легко и просто с незнакомым человеком. Будто они росли в одном дворе.

Кирилл любил Ленинград, а она читала ему Окуджаву и хотела показать Москву. Они вскочили в убегающий трамвай и приехали во Дворец бракосочетания к самому окончанию церемонии. Их отсутствия никто не заметил.

Застолье было у Риты дома. И за столом, и во дворе, где устроили танцы, она ловила на себе то задумчивый, то восхищенный взгляд своего нового знакомого. Калерии было весело. Она танцевала от души, пела вместе с другими, кричала «горько» и даже произнесла тост — за счастье своей лучшей подруги. И всегда, весь этот вечер, она знала, что он смотрит на нее.

Когда их взгляды пересекались, она не прятала смущенно свой взгляд, а смотрела открыто и даже несколько с вызовом. Ей нравилась эта игра, ей нравилась впервые открывшаяся свобода и ощущение собственной взрослости. Потом он пригласил ее на танец. Его щека с ярким румянцем, его волевой подбородок и четко обрисованные губы оказались так близко…

— Лера, давайте уйдем. Я покажу вам город…

Они гуляли по Среднему проспекту, потом свернули и дошли до Невы и говорили, говорили… А день не кончался, и у Леры возникло ощущение, что день нарочно такой большой специально для нее. Но когда они вышли к Ростральным колоннам и пошли вдоль набережной по другой стороне Невы, она с удивлением увидела, как поднялись мосты, образуя между собой пропасть.

— Что это? — удивленно спросила она. — Сколько же сейчас времени?

Она вскинула к глазам руку с часиками. Боже! Уже ночь!

— Но почему так светло?

Кирилл с улыбкой смотрел на нее.

— Разве вы не слышали про белые ночи?

— Боже мой, конечно, слышала, но как же, как я попаду назад, на Васильевский?

— Не надо ни о чем беспокоиться, — сказал Кирилл.

Он так это сказал, что она сразу успокоилась и больше ни о чем не спрашивала.

«Это сказка, — кто-то говорил ей на ухо. — И пока еще не время ей заканчиваться».

Она обратила внимание, как много вокруг гуляющих пар. Совсем не хотелось спать, но все же через какое-то время Лера немного замерзла, и Кирилл заметил это.

— Так, — сказал он и взял ее за руки. — Лера, сейчас я приведу тебя в один дом. Там живет прекрасная женщина, моя тетушка. Ты ляжешь спать. Возражения не принимаются.

— Ну если не принимаются… — после паузы ответила она.

Она удивлялась сама себе. Видела бы ее сейчас мама! Она вправе была сказать, что жизнь ничему не научила ее дочь.

Но почему-то девушка сразу безоговорочно поверила в порядочность этого курсанта и позволила течению нести себя по волнам.

Он привел ее к своей тете. Та была из той породы сухоньких чистеньких интеллигентных ленинградских женщин, которые чувствовали расположение к любому человеку и сразу же располагали к себе. Тетушка без лишних вопросов привела ее в комнату, пахнущую сухими цветами и душистым мылом. Лера слышала, как в коридоре тетушка о чем-то добродушно беседует с племянником, слышала ее миролюбивые интонации и не заметила, как уснула. А когда проснулась, ее ждал чай с сырниками и рассказы про Кирилла. Тетушка приготовила толстый альбом с фотографиями, и Лера не без интереса слушала и смотрела.

Вот он школьник в пионерском галстуке, вот стриженый нахимовец, уши торчком. Вот — курсант среди своих товарищей.

— Кирюша — круглый сирота. Его мамочка, моя сестра, рано ушла, царство ей небесное, — рассказывала тетушка, листая альбом. — Мы вдвоем с Кирюшей жили. Он всегда военным мечтал быть. Моряком, как его отец.

— У меня тоже отец военный, — вставила Лера.

— А вы, Лера, кто по профессии?

— Я врач.

Как все-таки это странно звучит, когда о себе говоришь — я врач.

— Вот как? Хорошая профессия, — заметила женщина и добавила: — Для жены военного.

Калерии стало неловко, словно она нарочно обманывает эту славную женщину. Но та встрепенулась:

— Этак мы с вами, Лерочка, не успеем! Пора собираться.

— Куда?

— Как — куда? Так ведь у Кирюши сегодня выпуск. Забыли?

И женщина уставилась на гостью чистыми глазами.

Она вспомнила Ритины слова о выпуске и почувствовала, что внезапно настигшая волна властно уносит ее дальше, дальше… И куда она принесет? Неизвестно…

Белый величественный корабль, украшенный флагами, выходил в Финский залив. Позади оставался город, который весь, по ощущению Калерии, абсолютно весь вышел поприветствовать новоиспеченных морских офицеров, выпускников военно-морского училища. Сейчас они все — красавцы в новых парадных мундирах — столпились на палубе, смеялись, шутили наперебой, красовались перед девушками. Рита была здесь же со своим мужем. Она и еще несколько девушек были в белых свадебных платьях. Молодожены толпились на корме. Какой-то офицер, видимо, заядлый фотограф, не отходил от них с фотоаппаратом и треногой. Вся эта атмосфера наполняла Леру волнующими ощущениями. Нравилось быть причастной к уже сложившемуся ритуалу, быть действующим лицом торжественного красивого действа. Она издалека махала подруге, искренне радуясь за нее.

Рядом с Лерой оказался Кирилл. Он тоже какое-то время любовался молодоженами, а потом сказал:

— Знаете, Лера, я даже немного завидую им.

— Да? Так в чем же дело? Почему вы не там?

Она с улыбкой взглянула на него. Он не был ослепительно красив лицом, но в то же время его хотелось назвать именно ослепительно красивым. Кириллу очень шла офицерская форма. Китель и фуражка словно подчеркивали мужественность его лица.

— Я не там потому, что встретил вас только вчера.

Он смотрел на нее так пристально, что она смутилась. Холодный ветер залива трепал ее пышные волосы. Она не нашлась что ответить. Сейчас было трудно уловить — шутит ли он или действительно говорит, что чувствует в эти минуты.

Он снял китель и набросил ей на плечи. Китель, сохранивший тепло его тела, окутал ее и согрел. Она почувствовала себя так, будто это он ее обнял.

— Это традиция у курсантов. Девушки ждут, когда парни закончат учебу. На выпуске у нас урожай на свадьбы. Ведь предстоит уезжать по месту службы.

Теперь она увидела, что он по-настоящему загрустил. Она собиралась сказать, что там, по месту службы, тоже будет много девушек и вообще… Но он повернулся к ней, загородив ее от ветра, и заговорил быстро, решительно, словно преодолев что-то и боясь, что остановят: