Я охранял Брежнева и Горбачева. Откровения генерала КГБ - Михаил Докучаев

А Сталин в то время был в зените славы. Героические дела Красной Армии, ее грандиозная победа в Великой Отечественной войне, послевоенные достижения и успехи советского народа все выше поднимали авторитет Советской страны, и все громче произносилось имя Иосифа Виссарионовича Сталина. Его провозглашали «вдохновителем и организатором всех наших побед», ставили в делах и свершениях наравне с партией и советским народом, а подчас над ними и гораздо выше их. Сталин выглядел мощной, колоритной фигурой, олицетворявшей единство и мужество советского народа, партии и победоносных Вооруженных Сил СССР. Он был выдающимся международным деятелем, одним из наиболее видных руководителей стран-участниц антигитлеровской коалиции.

До настоящего времени в лице Сталина видят одного из гигантов, лидеров военной поры, вписавшего немало ярких страниц в военное искусство и международные отношения. Советские люди, особенно воины Красной Армии, гордились тем, что их возглавлял такой талантливый и искусный руководитель, организатор и военачальник. С именем Родины и Сталина они поднимались в атаки, шли в бой и умирали. Они верили в него, видели в нем символ своих надежд и побед. О нем слагал стихи, песни, ему создавали памятники и бюсты, посвятили огромное количество литературных произведений, газетных статей, репортажей и т. п. Со временем все это нагнеталось и переросло в чрезмерное восхваление заслуг и личных качеств Сталина.

В первую очередь этому способствовали писатели, поэты, журналисты, радиокомментаторы и партийные работники. Дело дошло до того, что без имени Сталина советские люди не могли ничего делать. Они ложились спать с его именем и вставали с ним утром на работу. Все собрания, заседания, митинги и другие массовые мероприятия проходили при непременном упоминании имени Сталина. В его адрес необходимо было в обязательном порядке направлять приветственные телеграммы и заверения в любви и уважении к нему и КПСС, в выполнении и перевыполнении обязательств и стоящих перед коллективами задач.

Если до войны воздаваемые Сталину почести еще не выходили за рамки приличия, то сейчас это не соответствовало даже нормальной нравственности. Обращения, письма, телеграммы в адрес Сталина, как правило, начинались со слов: «Дорогому и любимому", «Великому вождю и учителю» и т. п. Все это писалось в газетах и журналах, произносилось по радио по нескольку десятков раз в день. Дело дошло до того, что к этим высокопарным эпитетам советские люди привыкли так, что перестали обращать на них внимание. Они просто стали обычным явлением как знак постоянного уважения к огромным заслугам И. В. Сталина перед советским народом, нашей великой страной и прогрессивным человечеством.

Источником такого проявления «любви и уважения» к Сталину был не он сам, как это привыкли изображать впоследствии некоторые его критики, а та обстановка, которая сложилась после войны, героическое ее завершение, великая победа над фашизмом и, несомненно, не менее огромное подхалимство и лесть многочисленных литературных и партийных деятелей того времени. И эта волна, поднявшая его на щит под фанфарные гимны, нарастала до конца его жизни. На ней строили свое благополучие высокие и малые руководители, военные, представители науки, искусства и культуры, писатели, журналисты, многие из которых позднее окрестили все это «культом личности Сталина».

* * *

Однако, несмотря на крайности в чрезмерном восхвалении, а затем и дискредитации Сталина, все же следует отдать ему должное. Для народа, для простых людей, которые под его руководством строили социализм, победили в трудные годы войны и в период восстановления послевоенной разруби, Иосиф Виссарионович был и останется великим человеком, гениальным самородком, выдающимся организатором и идейным вдохновителем всех славных дел и свершений. Он был по-настоящему могучей личностью. Этих качеств и заслуг у Сталина никому и никогда не отнять. Советский народ должен гордиться, что из его недр вырос такой исполин, которого уважал и боялся, перед которым преклонялся весь мир. Этого как раз и страшился Берия, ибо в таких условиях, замахиваясь на Сталина, он в первую очередь бил по себе.

Он видел, что со временем Сталин стал все меньше появляться на людях, реже выступать перед народом, делая это в самых необходимых случаях. Это были признаки старения, хотя пресса и партийная пропаганда на все лады старались возносить его имя и гениальность. Каких-либо альтернатив власти и личности Сталина тогда не было. Те, кто пытался иметь свое мнение или выдвинуться благодаря своим способностям и талантам, как правило, отодвигались, и в первую очередь Берией, на второстепенные роли и направлялись на работу подальше от Москвы.

К тому же Сталин с еще большей подозрительностью стал относиться к своему окружению, периодически приближая одних и отдаляя других. Он видел и хорошо понимал, что в высшем эшелоне руководства царят соперничество и взаимные интриги. Пристально наблюдая за складывающимися между членами Политбюро отношениями, он умело направлял их в нужное русло и держал под своим контролем. Этого Берия тоже не мог не видеть и не принимать во внимание.

Слабым звеном в жизни и деятельности Сталина, по мнению Берии, было одиночество. Рядом с ним не было близкого человека, который мог бы заполнить образовавшийся в его личной жизни вакуум.

Это могли сделать дети: сын Василий и дочь Светлана. Но Василий, хотя и стал генералом, командующим ВВС Московского военного округа, чувство удовлетворения у отца не вызывал. Он беспробудно пил, и его держали в Вооруженных Силах только из-за отца. По этой причине Сталин вынужден был дать согласие на отстранение его от должности и направление на учебу в Академию Генерального штаба. Василий был трижды женат, и все жены ушли от него. Он погряз в кутежах и пьянках, как правило, со спортсменами и сомнительными личностями грузинской национальности.

Дочь также не радовала Сталина. Она виделась с отцом очень редко и по ряду причин избегала встреч с ним. Главная из них состояла в том, что Сталин не мог терпеть ее знакомых и мужей, которые, кроме Юрия Жданова, были евреями.

Иосиф Виссарионович редко виделся со своими детьми, лишь иногда приглашал их отдыхать на юг. Со временем он отвык от них. Ему шел 72-й год, но он был еще бодр, ходил энергичной походкой и не стремился обращаться к врачам по поводу своего здоровья. Возможно, он знал свои слабые, больные места, однако старался скрывать их от окружения, и особенно от врачей. Чрезмерная работа, переутомление в последние годы вызывали частые головные боли. Сталин избавлялся от них своими средствами, употребляя легкое грузинское вино.

Сталин был одинок. Он действительно чувствовал себя в каком-то вакууме и стремился по возможности не отдаляться хотя бы от близких людей. Поэтому приглашал их на просмотры новых кинокартин или к себе на дачу в Волынское (Кунцево) на товарищеский обед. Об этих трапезах в последнее время много пишут, противореча друг другу, но претендуя на оригинальность.

Сталин любил слабое, мягкое, ароматное грузинское вино, и трудно поверить, чтобы в эти годы при такой рабочей нагрузке он мог пить до такой степени, как это изображает в своих мемуарах Хрущев. Наоборот, сам он был большим любителем спиртного, и это отлично знают многие из его окружения.