Невидимка и Охотник - Алисия Эванс

Неожиданно он надвил мне на ладонь, и я тихо застонала от боли. Тут же взгляд присутствовавшего в комнате Дейва и зелено-синие глаза устремились на меня.

— Проснулась? — лениво и сухо поинтересовался ругару, продолжая меня трогать. Только теперь сознание окончательно прояснилось, и я поняла, что лежу перед ним почти голая! Мамочки, стыд-то какой! Но, к моему разочарованию, сил на то, чтобы бороться за свою честь, не было. Тело горело, кости ломило от малейшего шевеления, а горло словно потерли наждачной бумагой. — Что ж ты так, Дейв? — спросил Бернард, повернув голову набок. — Чуть в могилу не свел девчонку. Лучше бы мне отдал, — странно усмехнулся он, метнув в меня насмешливый взгляд.

Меня словно кипятком ошпарили этой фразой. Отдать ему?! Зачем?! Чтобы он меня съел?! Хотелось закричать в голос, но вместо этого я заерзала, пытаясь уползти из-под его рук, но Бернард вдруг положил свою огромную ручищу на мой живот и прижал к постели.

— Лежи! Просто лежи и дыши, — с этими словами ругару вынул из внутреннего кармана трубку с вывернутым краем. Один конец он приложил мне к грудине, надавил, а ко второму приложился ухом. — Дыши глубоко, — попросил он, вдавливая трубку в мою грудь. Пришлось послушаться. С минуту этот монстр слушал мое дыхание, перемещая трубку по груди, а потом, наконец, отстранился, накрывая мое полуобнаженное тело одеялом.

— Почему сразу ко мне не обратился? — строго спросил он у стоящего в сторонке Дейва. Их голоса расплывались, я нечетко слышала звуки, доносившиеся словно издалека. Некоторые сказанные фразы казались бредом, а иногда я просто выпадала из реальности.

— Я не думал, что всё настолько серьезно, — голос охотника звучал собранно и мрачно. — Она уже сутки горит. Вчера я обтер её холодной водой, жар спал. Потом она приняла настойку холекалирии, и стало только хуже.

До слуха донеслись грязные ругательства Бернарда, которые он шипел себе под нос.

— Ты идиот, Дейв! — не на шутку разозлился он. — У неё воспаление легких, при таком диагнозе эту настойку могут пить только самоубийцы! Какого черта ты занялся самолечением?!

— Чем меньше я буду светить её в городе, тем безопаснее, — не очень уверенно отвечал Дейв.

— Безопаснее?! Если она умрет, будет ещё безопаснее! Прикопаешь на заднем дворе, и о ней вообще никто кроме меня не узнает. Никогда!

— Прекрати… Что, всё так плохо?

— Да! Своей холекалирией, которую дают только при легких признаках простуды, ты усугубил состояние своей персиковой пахучки! Нужно лечить, и это займет много времени. Не меньше двух недель. Я выпишу лекарства, а ты сейчас же пойдешь к аптекарю и всё купишь. ТЫ меня понял?

— Понял, — буркнул Дейв под скрип пера. — А как же восстановление памяти?

— В таком состоянии может привести к летальному исходу, — резко отозвался Бернард. — И ещё. Мне не нравятся эти жуткие покраснения у неё на ладонях. Откуда они, она не рассказывал?

— Какие покраснения? — искренне удивился Дейв. — Я даже не знаю, как она выглядит!

— В данный момент — очень плохо… — мурлыкающий голосок Варха прозвучал совсем близко. Наверное, кот сидит возле меня на кровати.

— Ты можешь сделать так, чтобы она стала видимой?

Бернард помолчал некоторое время и с неудовольствием ответил:

— Постараюсь… Иди! Ей срочно нужно принять жаропонижающее, а не эти твои обтиралки-обжималки! Иди быстрее!

Раздался звук хлопнувшей двери, и я поняла, что осталась наедине с чудовищем. А когда его горячее дыхание обожгло мое ухо, клянусь, у меня душа в пятки ушла.

— Я знаю, что ты не спишь, — прозвучало совсем рядом. Открыв глаза, я увидела над собой заостренное лицо Бернарда. Вблизи он казался простым человеком, даже не верится, что умеет превращаться в людоеда. — Ро, или как там тебя, ты серьезно больна, — говорил ругару медленно и с расстановками, как будто я умственно неполноценна. — Тебе нужен уход и помощь. Для этого ты должна стать видимой.

— Вы и так видите меня, — прошептала я, не понимая, чего ему ещё надо.

— Я не буду за тобой ухаживать, — со смешком ответил Бернард. — Это буде делать Дейв. Ему придется проводить с тобой много времени, наблюдать за состоянием, делать растирания, давать лекарства. Это невозможно делать нормально, если ты будешь оставаться невидимкой.

— И вы хотите, чтобы я проявилась?

— Да. К тому же, тебе самой станет легче, не нужно будет тратить силы на поддержание поля невидимости.

— А если я откажусь? — нахмурилась я.

— Тогда будешь очень долго болеть, и не факт, что выздоровеешь. А если вдруг ты умрешь, то мы так и похороним тебя невидимую, и никто и никогда не узнает, кто ты и откуда. Так и напишем на могилке: «Ро. Дата смерти. Кто такая и откуда взялась — неизвестно».

— Прекратите! — начала нервничать я. Разговаривать с людоедом о собственной смерти — что может быть страшнее? — Я не собираюсь умирать! — хотя, откровенно говоря, я была в таком состоянии, что казалось, смерти осталось ждать недолго.

— Тогда становись видимой, потому что без должного ухода ты сгоришь, — Бернард явно начал терять терпение, и теперь в его голосе слышались агрессия и раздражение.

— Я… — что сказать? Что я боюсь? Что мне страшно открывать Дейву, и я сама не понимаю, в чем причина этого иррационального страха? Ро, смотри правде в глаза: невидимость была хлипким, но барьером, который позволял сохранять контроль над своей жизнью. Если Дейв будет видеть меня, то я попаду в полную зависимость от него. Даже если и сбегу, охотник легко меня найдет и вернет обратно.

Бернард выжидающе смотрел на меня. Одного взгляда в его сине-зеленые глаза хватило, чтобы понять — он заставит меня проявиться, чего бы ему это ни стоило. Где-то в глубине этого пугающего существа скрывалась сила, совладать с которой я точно не смогу. Он уговаривал, но выбора у меня не было. Придется проявить себя.

— Давай, решайся, — кивнул Бернард, что-то поняв по моему взгляду. — Он скоро вернется.

И я решилась. Закрыла глаза и будто бы нажала на переключатель где-то внутри себя. Для меня внешне ничего не изменилось, но ругару кивнул и подоткнул мне одеяло.

— Молодец. Теперь спи.

Заснуть получилось очень быстро. Болезнь вымотала меня, и организм все время стремился отдохнуть.

В следующий раз я проснулась от стойкого ощущения, что кто-то смотрит на меня. Открыв глаза, увидела сидящего на постели Дейва. Взгляд у него внимательный, цепкий и задумчивый, а я не смогла сразу понять, что именно не так. Ведь он столько раз сидел здесь, помогал мне перенести болезнь. И вдруг я поняла, в чем дело: теперь охотник смотрел прямо мне в глаза.

Сложно описать всю гамму чувств, которая обрушилась на меня в этот момент. Страх, неуверенность, ощущение, будто меня выставили напоказ абсолютно голую (сейчас мое тело всё же прикрывало одеяло), но в то же время нечто, напоминающее облегчение. Дейв рассматривал мое лицо и без стеснения заглядывал в глаза, отчего я ужасно смущалась. Он буквально ощупывал мои черты, который я ощущала почти физически. И главное, по его лицу невозможно понять, какие эмоции он испытывает: не то любопытство, не то холодное раздражение, не то его вообще интересуют лишь мои глаза.