Голубая зона - Эндрю Гросс

– Ну и что? – промямлила Кейт, не понимая, к чему он ведет.

– Восемьсот двадцать миль. Уверен, вы быстро выясните, что это приблизительное расстояние до Чикаго и обратно из Миннеаполиса.

Кейт не сводила с него глаз. На секунду она ощутила радость. Они утверждают, что ее отец жив!

Но тут же эту искру погасило их каменное молчание.

– В компьютере машины сохранился запрос по поводу направления к промышленной зоне Бэрроу, это в нескольких милях от города.

– Ну и что? – тупо повторила Кейт.

Каветти пододвинул к ней фотографию. Одну из тех, на которых была запечатлена смерть Маргарет Сеймор.

– Пустой склад в промышленной зоне Бэрроу – то место, где была убита Маргарет Сеймор, Кейт.

Сердце Кейт замерло. Внезапно она поняла, о чем они толкуют.

– Нет!

– Вы уже знаете, что ваш отец пропал накануне того дня, когда была убита агент Сеймор. Мы полагаем, что ваш отец намеревался встретиться именно с ней.

– Нет! – Кейт затрясла головой. Взяла фото Маргарет Сеймор. Почувствовала подступающую к горлу тошноту. – Что вы хотите сказать?

– Эти права были украдены два года назад. Были еще и кредитные карты на то же имя. Я полагаю, что вы должны понимать, что тот, кто это сделал, планировал свои поступки заранее.

– Это безумие! – Кейт вскочила, гневно глядя на них.

Они вовсе не думали, что кто-то убил Маргарет Сеймор, чтобы узнать местожительство ее отца.

Он думают, что он убил ее. Что он убил агента, ведущего его собственное дело.

– Так что насчет вашего вопроса… – Фил Каветти откинулся на спинку кресла, – жив или нет ваш отец, Кейт, я только могу сказать, что все здесь значительно сложнее.

– Нет! – воскликнула Кейт. Голова непроизвольно тряслась. – Вы ошибаетесь! Что бы он ни натворил, он не убийца. – Ее глаза остановились на ужасной фотографии. Ее едва не стошнило. – Только не это!

– Она ехала, чтобы встретиться с ним, Кейт, – сказал Каветти. – Он сбежал от семьи. Вот все, что мы знаем.

– Мне наплевать! – Ее лицо покраснело от гнева. Это невозможно. Настолько ужасно, что даже думать об этом бессмысленно. – Вы уговорили отца согласиться на приговор. Вы отняли у него жизнь. У вас даже нет доказательств, что он жив.

Она взяла досье. Ей хотелось запустить им в стену. Голова кружилась. Она попыталась сосредоточиться на фактах.

Кто-то действительно купил сотовый телефон на имя ее брата. Этого нельзя было отрицать. Кто-то сел в самолет в Миннеаполисе в тот вечер, когда исчез отец. Кто-то позвонил Маргарет Сеймор. И взял напрокат машину. Приборы показали, что машина направлялась к месту, где произошло преступление. Маргарет Сеймор написала в блокноте: «Мидас».

Почему?..

– Зачем ему ее убивать? – закричала Кейт. – Какая у него может быть причина, чтобы убить человека, который пытался сделать его жизнь безопасной?

– Возможно, она знала что-то и он не хотел, чтобы она об этом рассказала, – ответил Бут, агент ФБР, и пожал плечами. – Или скрыть что-то, обнаруженное ею.

– Но вы-то должны были об этом знать. – Она резко повернулась к Каветти. – Вы же были страшим офицером. Это все должно было быть в его досье. Черт возьми, мы же говорим о моем отце!

– Какова бы ни была причина, мы точно знаем, что он ехал на встречу с Маргарет Сеймор. – Каветти не сводил с нее глаз. – Что касается остального – вам только остается соединить точки, Кейт.

Кейт упала в кресло.

– Возможно, он принял пару неудачных решений и выглядел скверно в ваших глазах. Я не знаю, зачем он хотел увидеться с Маргарет Сеймор. Может быть, кто-то его преследовал. А может, она сама назначила ему встречу. Но эти фотографии… – Она покачала головой, в глазах ужас. – То, что они сделали… Это не мой отец. Вы его знаете, агент Каветти. Вы не можете думать, что это он.

Внезапно Кейт что-то вспомнила, и ее едва не вырвало.

Щеколда в ее квартире.

Она повернулась к Каветти:

– Вот почему вы меня не предупредили, так? После того, как в Тину стреляли? Это были вы. Вы заходили ко мне в квартиру. Вы меня использовали, чтобы найти моего отца. Вы хотели знать, не связывался ли он со мной.

Каветти смотрел на нее, не собираясь извиняться.

– Кейт, вы представления не имеете, что поставлено на кон в этом деле.

– Тогда скажите мне, агент Каветти! – Кейт снова встала. – Скажите мне, что поставлено на кон. Мой отец, возможно, мертв. Или еще хуже, – она показала на фотографии, – он мог сделать это. И моя подруга борется за жизнь с пулей в голове, которая наверняка была предназначена мне. Вот что на кону для меня, агент Каветти. Чем бы это ни было для вас, надеюсь, оно всего этого стоит.

Кейт схватила свою сумку и пошла к двери.

– Он попытается с вами связаться, миссис Геррера, – сказал фэбээровец. – Его объявили в розыск. Но вы понимаете, мы этим не ограничимся.

– Я видела эти снимки, агент Каветти. – Кейт гневно покачала головой. – Это не он. Это не мой отец – и не важно, куда приведут точки. Он дал вам показания. Он сидел в тюрьме. Вы тот, кто предположительно должен нас защищать. Так защищайте нас, Каветти. Вы так уверены, что мой отец жив, – найдите его! Найдите его. – Кейт открыла дверь. – Или обещаю, я найду его сама.

Гребок…

Кейт наклонилась вперед, с силой упершись ногами в пол.

Гребок… На счет «пять». Ровный ритм. Все мускулы задействованы.

Затем скольжение…

Гоночная одиночка изящно скользила по водам реки Гарлем. Раннее утреннее солнце отражалось в окнах домов, выстроившихся на берегу. Кейт подняла весла, наклонилась вперед, вернулась в исходную позицию. Ее гребки были плавными и экономными.

Она пыталась отыграться на реке. Отдать весь свой гнев. Свои сомнения. Она занималась греблей два раза в неделю, строго по часам, до работы. В любую погоду, в холод и дождь. Две мили. Это было необходимо для борьбы с диабетом. Но сегодня гребля помогала ей обрести душевный покой.

Гребок…

Кейт сфокусировалась на ритме. Два вздоха на каждый гребок. Пульс учащался до 130. В лицо попали брызги. Ее неопреновый жилет прилип к спине. Она смотрела на оставляемый след, напоминающий четкий след лыж на снегу.

Гребок…

Она не верила им. Этим людям из программы защиты свидетелей. Как могла она им верить? Они ведь даже не знали, жив ее отец или нет.

Она выросла рядом с ним. Он дал ей свою любовь, и не важно, что он сделал. Он всегда приходил посмотреть, как она гребет. Всегда ее поддерживал. Помогал ей бороться с болезнью. Он учил ее бороться.