Последний ребенок - Джон Харт

Не нужно ей было делать то, что она сделала.

Он лег, прижав к себе ящик. Боль осталась. Что-то было не так в его теле.

Не нужно ей было делать то…

В конце концов Ливай уснул, обнимая ящик и мыча, когда боль дергала его огромные члены.

– Ничего. – Хант стоял в низком подвале дома Дэвида Уилсона. Рядом неуклюже горбился Джон Йокам. Из двух тронутых ржавчиной патронов, прикрученных к балке перекрытия, торчали две голые лампочки. В дальнем углу стоял холодный черный котел. Хант поскреб ногой пол – в воздух поднялось и осело облачко плесени и пыли. В помещении запахло землей и сырым бетоном.

– А чего ты ждал? – спросил Йокам.

Хант заглянул в тесную комнатушку под гостиной в задней части дома.

– Ждал, что повезет. Хотя бы раз.

– Такого не бывает – ни везенья, ни невезенья.

– Скажи это Тиффани.

Пятнадцать часов прошло с тех пор, как неизвестный затянул девочку в свою машину, а они даже на шаг не приблизились к решению проблемы. Дом и участок обыскали самым тщательным образом – и никакого результата. Хант хлопнул ладонью по лестничным перилам, и на пол осыпалась пыль.

– Надо бы проверить сына. Забыл предупредить, что задержусь.

– Позвони, да и все дела.

Хант покачал головой:

– Не ответит.

– Все так плохо?

– Не хочу об этом говорить.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – спросил Йокам.

Хант кивнул в сторону лестницы:

– Заканчивай здесь. Закрывай. Встречаемся в участке через полчаса.

– А потом?

– Мы же работаем на стороне ангелов. Помолимся, попросим немного удачи. – Хант приложил палец к лицу Йокима. – И молчи.

Тот поднял руки.

– Что?

– Ни слова.

* * *

Выйдя из дома, Хант обнаружил небольшую толпу собравшихся на тротуаре соседей. Неподалеку стояли два полицейских в форме, но все равно пройти к машине оказалось непросто. Тем не менее он уже почти добрался до нее, когда какой-то худощавый, сердитый на вид мужчина спросил:

– Вы здесь из-за Тиффани Шор?

Хант не ответил.

– Нам никто ничего не говорит. – Мужчина повысил голос, а когда детектив прошел мимо, добавил еще: – Этот человек как-то связан с похищением?

Хант уже почти остановился, но в последний момент передумал. Что ни скажи, лучше не станет.

В машине он включил на полную кондиционер и, не задерживаясь, уехал. Нужно было проверить, как там сын, умыться и переодеться, но Хант вдруг поймал себя на том, что катит по долгому спуску к дому Кэтрин Мерримон. Лора Тейлор открыла дверь еще до того, как он успел постучать. Лицо усталое, губы сжаты, рука – на кобуре служебного оружия. Увидев, кто пришел, она расслабилась, шагнула на крыльцо и закрыла за собой дверь.

Хант кивнул.

– Ну как? Появлялся?

– Мальчишка? Нет. А этот придурок, Кен Холлоуэй, – да.

– Проблемы?

– Искал Джонни. Зол был как черт, рожа так и горела. Нес что-то насчет разбитого фортепиано. То ли «Стейнман», то ли «Стейнбек»…

– «Стейнуэй».

– Точно. Мол, парень бросил камень в окно, разбил инструмент… – Тейлор улыбнулась. – Дорогая, наверное, штука.

– Да, – усмехнулся Хант. – У тебя с ним возникли трудности?

– Да уж… Я его не впустила, так он принялся звать мать Джонни. Говорю, мол, успокойтесь, – переключается, обещает устроить мне неприятности, добиться, чтобы меня выгнали. – От ее слов дохнуло злостью. – Будь мальчишка здесь, ему бы точно влетело.

– Давно это было? – Хант посмотрел на улицу.

– С час назад, может быть. Обещал вернуться с адвокатом.

– Ты серьезно?

Тейлор пожала плечами.

– Очень уж ему хотелось попасть в дом.

– Если вернется и даст повод, надень на него наручники.

– Да?

– Я не позволю ему запугивать свидетеля и препятствовать расследованию.

– И это единственная причина?

Хант ответил не сразу. Оглянувшись на дом, он ощутил запах гнили, идущий от софитов и нижней обшивки, увидел щели в жалюзи, трещины в оконных рамах – и вспомнил, в каком доме жила семья до похищения Алиссы. Вспомнил темные глаза Кэтрин, ее упрямую, душераздирающую веру в то, что Господь вернет ей ребенка. Бедная женщина часто молилась у выходящего на юг окна, и в такие моменты, когда чистый солнечный свет падал на ее идеальную кожу, сама напоминала ангела. И рядом постоянно ошивался Кен, предлагавший улыбку, деньги и поддержку. Так продолжалось месяц. И как только горе сломило Кэтрин, Холлоуэй набросился на нее, словно стервятник. Теперь она жила в наркотическом тумане, и Хант знал, кто не дает этому туману рассеяться.

– Ненавижу. – Взгляд его ушел вдаль. – Ненавижу так сильно, что мог бы убить.

Лора отвела глаза.

– Я этого не слышала.

Кровь бросилась ему в лицо.

– Забудь.

Она посмотрела на него в упор.

– Уверен?

– Да.

– Хорошо, – Тейлор кивнула.

Хант бросил взгляд на улицу.

Белый «Эскалейд» Холлоуэя притормозил и, сворачивая на подъездную дорожку, съехал колесом в канаву. На секунду-другую двигатель заглох, но потом взвыл, и плененное колесо вырвалось на свободу. На краю канавы блеснула свежая черная рана. С шасси с правой стороны повисли куски земли и травы. Глядя в окно, Хант видел лицо Холлоуэя, решительное и возбужденное. Рядом с ним сидел смиренного вида мужчина, которого детектив видел пару раз в здании суда, некий юрист с бледным и влажным лицом. Приоткрыв дверцу, он с неприязнью и отвращением оглядел все лежавшее вне салона машины: дом, двор, полицейских. Его выход из салона оформился в утонченное действо, подобного которому детектив еще не видел.

Хант вышел во двор, и Тейлор последовала за ним. Холлоуэй явился в розовой рубашке, кое-как заткнутой в новые джинсы, и сапогах, стоивших больше, чем служебное оружие полицейского. Крупный, далеко за двести фунтов, злой, он казался еще более грозным и высоким, волоча за собой упирающегося адвоката.

– Скажи им. – Наставил на полицейских палец, и на запястье запрыгал медный браслет. – Скажи им, как оно будет.

Адвокат одернул пиджак. Кожа гладкая, идеальный маникюр, речь в соответствии с тем и другим.

– Я не вполне понимаю, зачем я здесь. И уже объяснял вам…

– Ты – мой адвокат, – оборвал его Холлоуэй. – Ты у меня на содержании. А теперь скажи им.