Остров для особенных (сборник) - Хельга Лайс

как стерва». И ещё меня стала напрягать её глухота. Мне хотелось разговаривать, а не махать руками. – Что за вопрос, глупенькая? Конечно, же да! – я попытался её обнять, но она вырвалась и убежала в сторону своего дома. Удивительно, за один день мы и помирились, и вновь поссорились. Я поймал себя на мысли, что совершенно устал от её вспыльчивого характера и упрямого нежелания кого-то понимать. Меня накрыла усталость, больше душевная. В тот день и на следующий у меня словно все сыпалось из рук, что не могло ещё больше не выводить из душевного равновесия. Раздражало все с нарастающей силой, мне хотелось излить свои отрицательные эмоции, но ничего не помогало. В меня как будто вселился демон и управлял моими чувствами. Что же произошло на третий день? То, чем ни один нормальный человек не станет гордиться. Проснувшись раньше обычного, часов, я проворочался в постели примерно десять минут. Хоть какой- то намёк на сон неумолимо улетучивался с каждым моим телодвижением. Мой аппетит словно озверел, как будто в моем желудке еды не было, как минимум, месяц. Не особо стараясь выйти на кухню бесшумно, я предсказуемо разбудил тем самым свою мать, которая накануне отсутствовала дома примерно до середины ночи. Интересно, где это ее носит в такой поздний час при комендантском режиме? Но прежде, надо было подкрепиться, а поскольку готовить мне не хотелось, то вынужден был попросить её дать мне поесть. Она стала что-то говорить, что ей охота спать и вообще, чай не маленький, могу и сам приготовить себе завтрак. В моих глазах потемнело, а движения стали мне не подконтрольны. Словно мной руководил дьявол. Под её глазом прошёлся кулак. От неожиданности и силы удара её отбросило назад. Только при падении она позволила себе ойкнуть. Осознав, что я натворил только что, тут же бросился просить прощение. Мне хотелось превратиться в пепел, настолько мне было отвратительно совершенное надругательство. Мать пребывала в ступоре, уставившись в пол, а её ладонь прикрывала след удара, словно постыдное клеймо. Я боялся что-либо ещё делать, помимо выражений искренних сожалений и стыда. Не знаю, сколько мы так просидели, но придя в себя, мать выдавила из себя: – Иди к себе. Сейчас приготовлю тебе завтрак. По её бесцветному голосу было невозможно понять, что она испытывала по отношению ко мне. Презрение? Разочарование? Стыд? Завтракать мне пришлось в полном одиночестве за столом, как и обычно. Вкус еды не ощущался, и вообще, моя порция осталась на половину недоеденной. Угнетающая атмосфера, порождённая мною, не способствовала тому, чтобы сидеть дома с человеком, пострадавшего от моего состояния аффекта. Накинув на себя вещи, я решил пойти на пляж, где, надеялся, никого не будет. Увы, но там гуляла чут целая половина жителей острова, и мне пришлось как можно незаметнее идти вдоль пляжа в неизвестном направлении. Прежде мою голову не посещали мысли обойти весь остров; как-то совершенно было все равно, что он собой представляет в целом. Но главное целью был поиск места, где я смогу посидеть без присутствующих. Мои ноги привели в место, где бесконечная вода была огорожена камнями разной величины. Мне приглянулся плоский камень в половину моего роста. Кое-как взобравшись на него, уселся так, чтобы поджать к себе ноги, ухватившись за них руками. Рядом пролетали чайки со свойственным им гулом, А где-то рядом проходила лодка. Приглядевшись, я узнал в ней ту, что занимается поставкой нужных продуктов и вещей в наши руки. Вот бы спрятаться в большом ящике, надеясь, что меня не найдут и не выгонят прочь, с прицелом на удачное перемещение куда-нибудь, лишь бы не пребывать здесь больше. Я, наверное, обидел каждого, кто живёт на острове, ну кроме работников в торговом центре и тех, с кем не успел познакомиться, а также почти всех старших членов нашего маленького социума. Меня терзала совесть, которая здесь как никогда проявила себя во всей красе, и всему виной моя агрессия по отношению к беззащитным созданиям. Прокручивая в своей голове утренний эпизод, я доводил себя до приступов желания наложить на себя руки. Я смотрел на океан и думал о том, что только рукой подать до прекращения своих душевных мук, но моё тело словно застыло, пребывая под гипнозом, навеянным спокойными волнами. От пребывания в одной позе тело стало подавать сигнал о том, что оно затекло, и я расслабил руки и вытянул ноги. Схватив маленький булыжник, швырнул его со всей силы в водяную даль. За одним камушком пошёл другой, и я накидал примерно около двух десятков, после чего мне надоело такое занятие. Делать было больше нечего, но и возвращаться не хотелось от слова «совсем». Моё пассивное времяпровождение продлилось недолго, так как если руки не заняты, то с таким же успехом такова участь будет у головы: а думал я обо одном и том же. Мой путь пролегал в торговый центр, где я мог отсидеться до вечера, а если и повезёт, то меня обеспечат каким-нибудь делом. Труд относился исключительно к добровольным и бесплатным, с наградой в виде пустяка. В то время из грузовой машины выгружали товар, и у меня хватило наглости предложить свою помощь. – Ты же понимаешь, что за это тебе не заплатят? – Конечно, просто мне делать нечего, а вам помощь не помешает. На меня смотрели недоверчиво, но мне не стали отказывать. Поскольку к моему приходу было отгружено больше половины, то мне недолго пришлось таскать туда-сюда привезённое, но достаточно, чтобы слегка вымотаться. Когда работа была завершена, я, потный и усталый, уселся на скамейку, сделанную из неровной доски около метра и поставленную на два больших камня. Работники отошли в сторону, не предлагая мне и дальше продолжить начатое. Где-то взлетел самолёт. Он нисколько не напоминал тот, которым мы добирались сюда. Пока его силуэт не почернел и не уменьшился под лазурной простынёю неба без намёка на облачко, я увидел в нем практически отсутствие иллюминаторов. Обшивка серела, словно то была птица, а не машина, созданная руками человека. Поняв, что делать мне здесь особо нечего, да и подобное времяпровождение давало пищу для тяжёлых раздумий над своим поведением. Мой путь пролегал прямиком в торговый центр, где и мне доводилось бывать каждый день. Однако на этот раз у меня был вагон свободного времени, которое мне требовалось на что-то потратить. На первом этаже располагались мелкие магазинчики с книгами, мелочами для дома, вещами и вообще всем тем, без чего трудно обойтись. Но выбора особо не было: все только