Другие правила - Дмитрий Евдокимов

– У меня здесь только двое своих людей, один из них постоянно дежурит поблизости от подземелья. И как только Курцевич с друзьями направился сюда, он побежал искать меня. К сожалению, скорость доставки информации оставляет желать лучшего.

– О, да! Скорость и информация – залог успеха! – сумничал я и тут же спохватился: как бы лишнего не сболтнуть. Не следует в моем положении блистать умом перед врагом.

– Очень тонко подмечено, – Джонсон взглянул на меня с неподдельным интересом, – как бы то ни было, в моих планах доставить вас к месту назначения в целости и сохранности. Я проведу с паном Анджеем разъяснительную беседу, думаю, подобное больше не повторится.

– Да уж постарайтесь, – усмехнулся я.

Похоже, этот фрадштадтец решил передо мной разыграть спектакль с плохим и хорошим полицейским. Не удивлюсь, если он специально выжидал, давая Курцевичу время вволю повеселиться. А может, даже заранее обговорил с ним роли. Да только без толку всё, нашел дурачка! Я ведь столько фильмов о полиции в свое время посмотрел, что такие приемчики на раз секу. Рассмеяться бы ему в лицо, показав всю ничтожность замысла, да смысл какой? Как это мне поможет? Ведь что бы ни пообещал «добрый полицейский», участь задержанного всё равно предрешена. Это в тех же фильмах любят повторять, мол, «чистосердечное признание облегчает наказание», но на практике к этой фразе часто добавляют окончание «но увеличивает срок». Так что позиции мои не улучшатся ни при каком раскладе.

Что же делать? А нужно искать какой-то неожиданный, нестандартный ход, который бы поставил в тупик противников и оставил мне надежду на спасение. Вот только как найти его, находясь в тюремной камере? Хотя… Хотя да, есть на самом деле такой ход, и в прямом, и в переносном смысле. А помочь его открыть помогут те самые каминные щипцы, про которые благополучно забыли улорийцы и которые я при переползании к стене аккуратно засунул под солому. Нужно только от посетителя избавиться.

– Что от меня нужно Фрадштадту? – прямо спросил я, вовсе не надеясь на какой-то продуктивный ответ.

– О! Можете мне поверить, – Джонсон издевательски рассмеялся мне в лицо, – вы способны рассказать нам много интересного. И вы расскажете!

– Послушайте, милейший, я воевал с Тимландом и Улорией, но никогда и пальцем не тронул ни одного фрадштадтца!

– Да при чем здесь тронул или не тронул? Не нужно было вам, господин Бодров, влезать в большую игру, не зная толком ее правил! Тем более не стоит играть против тех, кто не просто ведет игру, но пишет для нее правила! – то ли капитан забыл, что взялся играть роль «доброго полицейского», то ли затронутая тема настолько волновала его, но эту речь он произнес с такой злостью, словно желал указать зарвавшемуся школяру его место. – Сидели бы тихонько в своем замшелом царстве, пили бы водку с плюшками да слушали бы, что умные люди вам из-за моря говорят! Вот тогда были бы целы и невредимы, а так – получите по заслугам!

Совсем понесло товарища не в ту степь, водка с плюшками – глупость какая. Демонстрация поверхностного знания предмета. Вроде бы и изучал он Таридию, но по-быстрому, второпях, потому и путается в «основных терминах».

– Умные люди из-за моря наивно полагают, что все играют в их игры и по их правилам, – усмехнулся я, – им и в голову не приходит, что кто-то может просто жить своей жизнью в своей родной стране, не подозревая, что заморские игроки считают его территорию частью игровой доски, а его – фигурой!

– Такова жизнь, таковы правила!

– Плевал я на ваши правила, идите к черту!

– У нас будет много времени, чтобы поговорить об этом, князь! – лицо капитана расплылось в довольной улыбке.

– Иди к черту! – повторил я, всеми силами показывая, что мне надоел и разговор и собеседник.

– Ухожу-ухожу, – по всей видимости, Джонсон остался доволен нашей словесной перепалкой, потому что к двери направился в явно хорошем расположении духа.

И тут его взгляд упал на пустые миски. Капитан резко развернулся на пятках и поднес факел так близко к моему лицу, что я вынужден был опасливо отстраниться в сторону.

– А как давно вы ужинали, князь? – осведомился фрадштадтец, обеспокоенный тем фактом, что я не нахожусь в полубессознательном состоянии после употребления приправленного зельем бульона.

– Откуда мне знать? Проснулся в камере, нашел еду, поел. Снова уснул, а там уж пан Курцевич позаботился о моем пробуждении! – недовольно буркнул я, демонстрируя обожженное плечо.

– Хм, утром пришлю к вам доктора. И прикажу кормить чаще, – Джонсон осветил поочередно все углы камеры, но ничего подозрительного так и не обнаружил, после чего вновь направился к выходу.

Но что-то еще беспокоило капитана, не давала покоя какая-то мысль, поэтому он небрежно так, словно речь шла о незначительном уточнении, бросил через плечо:

– А с чего вы взяли, что я фрадштадтец? Вы ведь с самого начала меня к Островам причислили.

Есть такое дело, промашечка вышла. Хорошо еще, что по имени его не назвал, так бы вообще паршиво вышло.

– Табаком от тебя прет за километр, ошибиться невозможно, – выкрутился я, использовав всем известное пристрастие островитян к курению.

– Не прет, а пахнет! – возразил Джонсон.

– Уйди, я спать хочу! – откровенно отмахнулся я, дождавшись наконец грохота закрываемой двери.

Как же мучительно долго тянулось время, пока фрадштадтец неспешно шел по тюремному коридору к выходу! А потом еще раздались шаркающие шаги слуги-тюремщика, пришедшего проверить запоры на двери моей камеры. И только после этого мне удалось опробовать в деле с такими мучениями добытый инструмент.

Несмотря на полученные побои и ожог, подняться на ноги в этот раз мне удалось заметно легче прежнего. Похоже на то, что действие дурмана, или чем там меня поили, потихоньку сходит на нет.

Туалет есть туалет, нет ничего приятного в том, чтобы соваться в отхожее место хоть головой, хоть руками. Но если это дает тебе хоть какой-то шанс на спасение, то брезгливость стоит засунуть куда подальше. Нет, никакой гарантии в том, что таким образом удастся сбежать, у меня не было. Но почему-то я был уверен, что утонуть при попытке к бегству – гораздо лучший выход, нежели оставаться в руках врагов.

Фрадштадт не для того меня выкрал, чтобы возвращать назад за выкуп или там еще за какие-то блага, островное королевство сочло меня слишком важной фигурой, чтобы оставить в живых. Предварительно, конечно, выжмут как лимон, вытянут из меня всю информацию, да и оставят медленно умирать где-нибудь в самом дальнем углу самого мрачного подземелья. И не стоит тешить себя мыслями о спасении – нет в этом мире флота, способного справиться с фрадштадтским. Пока нет. И если я не выберусь, то еще долго не будет.

Друзья могли бы попытаться перехватить меня по пути к порту, но, скорее всего, мое исчезновение стало полной неожиданностью для друзей. Пока опомнятся, пока сообразят, что к чему, след похитителей простынет.