Золотой пленник - Алекс Орлов

Получив деньги, капитан фон Крисп не удержался от того, чтобы поменять седло. Старое, разбитое он выбросил, подобрав у шорника новое, с начищенными медными бляшками, и, довольный обновкой, всю дорогу до Рийна ехал улыбаясь, снисходительно поглядывая на возвращавшихся из города пеших крестьян.

Когда подъехал к дому, ему навстречу выбежал слуга.

– Ваше благородие, да вы никак лошадь новую купили?

– Ладно врать-то, дурак, не видишь разве – седло поменял!

– Новое. Играли сегодня?

– Да где же мне играть, дурак, я же по делу ездил.

Объясняться с людьми низкого происхождения фон Крисп не привык, однако слуга работал у него второй год и исправно выполнял все обязанности. Раньше у капитана с прислугой были проблемы – не проходило и двух недель, как он избивал в кровь очередного неумеху и искал нового, а с появлением этого, немолодого и опытного, стало проще.

– Денег в казначействе дали на переезд, оттого и обновил седло.

– Так мы переезжаем? А куда?

– В Хаски.

– Да ну, ваше благородие, не надо – климат там отвратительный, сухо очень и пыльно.

– Да у меня приказ, дурень ты эдакий, перебираться к горе Тонзур. Знаешь такую?

– Слыхал. – Слуга почесался. – Но будь моя воля – я бы не поехал.

– Тебя не спросили. Иди собирай вещи, и чтобы не как в прошлый раз!

– Ваше благородие, так в прошлый раз я ровно все уложил, а вы принялись ремень парадный искать и сами все помяли…

– Пошел вон! – разозлился фон Крисп.

Слуга побежал к воротам.

– Куда?! – снова крикнул капитан.

– Собираться, ваше благородие!

– Коня прими.

Капитан спешился и отдал повод слуге. В проломе стены, разделявшей соседние дворы, появилось милое личико Лейлы, дочки плотника, что жил по соседству. Как и все девушки селения, она была тайно влюблена в высокого статного офицера – такие мужчины появлялись здесь не чаще раза в сто лет.

Едва взглянув на девушку, капитан отвернулся, его огрубевшее сердце уже не радовали молодые прелестницы, отношения с женщинами не приносили той новизны, которую давала игра. Игра и война – вот что будоражило его кровь.

Фон Крисп вошел в комнату и опустился на продавленный диван. Мимо носился слуга, собирая разбросанные вещи и укладывая их в сундук.

– Ты вот что…

Слуга замер с мундиром на руках.

– Возьми телегу и лошадей и поезжай в Хаски без меня.

– Так ведь пограбят меня, ваше благородие!

– Не пограбят, пойдешь к старосте, возьмешь у него в компанию двоих бездельников покрепче, телегу и лошадь тоже возьмешь у него.

– Так ведь без денег ничего не дадут!

Капитан достал из поясного кошелька серебряную монету.

– Вот тебе рилли, этого хватит.

– А чего же я в Хаски буду делать, там же квартиру нужно нанимать – давайте уж и на квартиру денег.

– Ты сумеешь ли?

– Вот те раз, ваше благородие, последние две квартиры я выбирал – вот и эту светлую комнатку, – слуга обвел рукой вокруг.

– Видно, что ты выбирал, – мышей полно.

– Так мыши по всей деревне, куда же от них. Это как мухи.

– Ладно, – согласился капитан, давая слуге еще один рилли. – Тоже подбери домик на окраине, чтобы мне не ездить через все улицы – дураков веселить.

Фон Крисп не терпел чужого любопытства, особенно по отношению к собственной персоне.

– Будет сделано. А когда же вас ждать?

– К вечеру, а может, и под утро – как сложится.

Отвязав еще не расседланного коня, капитан фон Крисп вскочил в седло и поехал рысью обратно в город, сопровождаемый взглядами вздыхающих девиц.

Не доехав до городской заставы полмили, капитан взял правее, чтобы въехать в город с севера и миновать площадь – ему совсем не хотелось повстречаться с кем-нибудь из приятелей или неприятелей. Дорога с северной стороны оказалась разбитой и щедро удобренной навозом, этому было свое объяснение – по ней часто проезжали гарнизонные части, возвращаясь в свои казармы, именно туда и держал путь капитан фон Крисп.

Возле дешевой харчевни какой-то пьяница отсалютовал ему мятой шляпой. Уличная девка, покачивая бедрами, пересекла дорогу, надеясь на выгодное предложение, но, прочитав на лице офицера равнодушие, обиженно надула губы.

Подъехав к каменной ограде, капитан накинул поводья на вершину кривого деревца и перемахнул через забор, игнорируя главные ворота, – он по-прежнему избегал лишних глаз.

Впрочем, их здесь и так хватало. Пересекая учебное поле, фон Крисп спугнул солдат, менявшихся и торговавших на пятачке под императорским штандартом всем, что имело ценность в казармах. Те, кто поиздержался, продавали фланелевые поддевки, обмотки, шпоры и витые плети. Другие меняли амуницию, давая за старый мундир пару ношеных башмаков. Хорошим спросом в преддверии войны пользовались амулеты от стрелы и меча, а также от огня «сернаго и древеснаго».

Солдаты спрятали под полы свои богатства, но, как только офицер прошел, возобновили торг.

Капитана интересовала казарма арбалетчиков, серое трехэтажное здание под черепичной крышей. Местами черепица покололась, и крыша была залатана промазанными смолой тряпками.

У входа на каменной завалинке грелись несколько солдат, не по форме одетые: они меньше всего ожидали увидеть здесь офицера. Кто-то штопал обмундирование, кто-то ловил на белье блох, другие просто бездельничали, шаркая в пыли ногами.

Завидев капитана, солдаты испуганно вскочили, однако поняв, что перед ними пехотный, а не гвардейский офицер, немного успокоились. Те всегда норовили довести дело до розог или карцера, пехотные же относились к солдатам снисходительнее.

– Здорово, братцы!

– Здравия желаем, господин капитан, сэр, – ответил солдат в исподней рубахе, пришивавший к мундиру пуговицу.

– Кто знает Ханса?

– Все знаем, господин капитан. Он вам нужен?

– Да, нужен.

– Так мы его сейчас моментально позовем. Зиммель, дуй за Хансом!

Голый по пояс Зиммель в стоптанных башмаках умчался в казарму. Тем временем другой солдат вынес для офицера табурет. Капитан сел.

Не прошло и полминуты, как Зиммель выскочил обратно.

– Идет, господин капитан!

Появился Ханс с заспанной физиономией. Он на ходу застегивал ремень и приглаживал волосы.

– Здравия желаю, господин капитан.