Рано или поздно - Элизабет Адлер

Грустно кивнув, Элли обещает. Маленький дивертисмент[25]с тиканьем часов, потрескиванием поленьев в камине, скрипом пера, снующего по толстой розовой писчей бумаге, действует успокаивающе, после чего она быстро засыпает.

Так было всегда. Но только не той ночью. Из полуоткрытой двери библиотеки раздавались голоса. Элли сперва с интересом посмотрела на гостя, затем по привычке, незамеченная, заняла излюбленное место. Через тонкую пижаму гладкое полированное дерево холодило. Элли поежилась. О чем спорят бабушка и гость, она не понимала.

Неожиданно гость встал. Посмотрел на Мисс Лотти сверху вниз и начал кричать жестким, злым голосом. Элли никогда прежде не слышала, чтобы кто-нибудь так грубо обращался к бабушке. Затем он прыгнул и схватил Мисс Лотти большими руками за горло. «Сука, стерва, старая стерва, я до тебя доберусь и получу то, что мне причитается…»

Элли крепко стиснула подлокотники кресла. Ее охватила паника, глаза расширились от ужаса. Потрясение было настолько велико, что она онемела. Лишь через минуты смогла пролепетать: «Ба… Ба…»

Гость повернулся и увидел ее. Их глаза встретились, и она сжалась в кресле, парализованная злом, заключенным в его взгляде. Потом пронзительно завопила.

В библиотеку ворвались охранники с оружием, Густав и шофер. Они молниеносно повалили его и заломили руки за спину, прижав лицом к ковру.

Мисс Лотти медленно пересекла комнату и остановилась перед названым гостем, глядя на него сверху вниз. Она была бледная и вся дрожала. Но не от страха — от гнева.

Вбежала Мария. Сгребла Элли в охапку и вынесла прочь, всхлипывающую, испуганную.

Спустя какое-то время в спальню пришла Мисс Лотти. «Это был сумасшедший, — объяснила она. — Его увели, и я хочу, чтобы ты навсегда о нем забыла. Он больше никогда нас не побеспокоит. Обещай мне, Элли, что забудешь это происшествие и никогда никому о нем не расскажешь».

— До нынешнего дня, — Элли посмотрела на Дэна, сидящего напротив со слегка прикрытыми глазами, — я обещание держала. Что они не поделили, я по малости лет не поняла, знаю только, ей угрожала смертельная опасность. Она сама мне потом сказала, это просто счастье, что в тот момент я оказалась в библиотеке.

— Вы когда-нибудь спрашивали у нее, кто это был? — Элли отрицательно покачала головой:

— Я же сказала, мы больше никогда это не обсуждали. — Дэн вздохнул:

— Поистине ужасный для вас выдался год, для пятилетней. И надо отдать должное вашей бабушке, она помогла вам его пережить.

В камине треснуло полено.

— Я вас, кажется, заговорила. — Элли сглотнула зевок — Вы очень благодарный слушатель. — Она протянула ему руку. — Теперь мы настоящие друзья. Верно?

— Верно. — Он пожал ей руку. Рука была крепкой, надежной. — И как друг я, во-первых, предлагаю перейти на ты, а во-вторых, запрещаю тебе садиться за руль. Ты слишком много выпила, к тому же устала. У меня есть удобная постель и абсолютно чистые простыни. Все это в твоем распоряжении. Пожалуйста, оставайся на ночь. Элли отрицательно мотнула головой:

— Не могу. — И, не удержавшись, зевнула. — Извините, должно быть, на меня подействовал морской воздух. — Откинулась на спинку дивана, пробормотала: — Нужно вернуться домой. Завтра у меня в восемь встреча с поставщиками.

Дэн улыбнулся и отвел ее в спальню. Когда он через несколько минут постучал, чтобы взять для себя одеяло, Элли не отозвалась, потому что спала глубоким сном. Впрочем, он так и предполагал. Поправив на ней плед, Дэн позволил своей руке на секунду задержаться на ее мягких волосах. Бодрствующая Элли была воплощенной женственностью, однако у спящей был вид невинного младенца. Дэн взял одеяло и тихо удалился.

Он вышел на веранду и вгляделся в подернутую туманом луну. Рядом плюхнулся Панчо, положил морду на лапы и смежил веки. Дэн стоял долго, глядя в ночь, прислушиваясь к мягким ударам волн о берег, думая о женщине, спящей в его кровати, и о тяжелом пути, который ждет их обоих. Затем вернулся в дом, лег на диван, укрылся одеялом и заснул.

Он разбудил ее рано утром.

Элли рывком села, пробежав в смятении пальцами по спутанным волосам.

— Который час?

— Шесть. У тебя есть время принять душ и выпить кофе с тостами.

Она улыбнулась, склонила голову набок и посмотрела ему в глаза:

— Спасибо, Дэнни-бой.

— Не за что, мэм, — нашелся он, отметив про себя, что будет очень трудно остаться для Элеоноры Парриш-Дювен только другом.

Примерно в это же время Бак, лежа на диване в роскошном махровом халате с символикой отеля «Билтмор» в ожидании завтрака, просматривал раздел объявлений в газете «США сегодня».

Боги по-прежнему к нему благоволили. Он очень быстро нашел объявление, в котором предлагались услуги секретарши, отвечающей на телефонные звонки в отсутствие клиента. А то, что секретарша находилась за три тысячи миль отсюда, в Майами, было просто замечательно. Теперь нужно только договориться, чтобы там получали его почту и принимали сообщения для Йенсена («Компания по обслуживанию недвижимости»). И не то чтобы Бак ожидал каких-то сообщений, просто на всякий случай хотел прикрыть тылы, если кому-нибудь взбредет в голову проверить, чем он занимается.

Прибыл завтрак. Он с аппетитом поел овсяных оладий с черникой, оделся, собрал вещи и выписался. Слишком долгое пребывание здесь, как, впрочем, и в любом отеле, означает более близкое знакомство с обслугой. Люди к нему присмотрятся, запомнят и, может быть, станут задавать лишние вопросы. Кроме того, особняк «Приют странника» продадут, видимо, не скоро, следует экономить деньги. Они ему еще понадобятся.

Вернувшись в Лос-Анджелес, Бак снял дешевую однокомнатную квартиру с маленькой кухней в доме на узкой улочке к югу от бульвара Сансет. Во-первых, жили здесь большей частью молодые люди, часто менялись, во-вторых, квартира располагалась на первом этаже и имела отдельный вход. Последнее его особенно устраивало.

Он забросил в квартиру чемоданы и поехал заказывать визитные карточки с символикой «Компании по обслуживанию недвижимости», адресом в Майами и прочей мишурой.

Заказав, поехал на запад, в Санта-Монику.

Около кафе «У Элли» Бак очутился ранним вечером. Ему снова повезло. Со стоянки выехала машина, и он пристроил туда «БМВ», подрезав ожидающую очереди зеленую «акуру». Водитель пошевелил губами — похоже, выругался. Бак не удостоил его взглядом. Он сунул в счетчик три четвертака, сел в машину и, бросив взгляд на часы, приступил к наблюдению.

На циферблате горела цифра шесть, но в кафе уже была занята пара столиков. Элли отсутствовала, посетителей обслуживала сексуальная блондинка. Проезжающие автомобили часто загораживали обзор. Бак в расстройстве откинул голову на подголовник. Нужно придумать нечто другое.