Детективный Новый год - Екатерина Вильмонт

– Инночка? Какая Инночка? Девочка, ты уверена, чтопопала по адресу?

– Вы знакомы с Элеонорой Голубовской?

– Естественно! Постой, а что с Инночкой? Ты ее дочкуимеешь в виду?

– Конечно! Я спрашиваю, она еще в России?

– Но почему ты у меня об этом спрашиваешь?

«Ловко она выкручивается! Я не я и лошадь не моя!»

– А у кого же? Разве не вы увезли Инночку?

– Что? Я увезла Инночку? Ты бредишь?

– И не думаю! Все улики против вас, и лучше бы вамвернуть ребенка, пока не поздно!

Василиса вдруг страшно побледнела и схватилась за сердце.Маня испугалась, что она сейчас умрет.

– Послушай, девочка, если это шутка, то очень глупая излая! Не знаю, кто это придумал, кто тебя послал…

– Никакая это не шутка! Перед самым Новым годом Инночкаисчезла, и подозрение пало на вас. И улик тоже хоть отбавляй!

– Чье подозрение? Какие улики и почему ко мне в такомслучае явилась ты, а не милиционер? Что все это значит? И где Элеонора?

– Она в Бразилии.

– А с кем же Инночка осталась? С нянькой?

– Да, с нянькой. Но няньку кто-то выманил на полчаса, аза это время Инночку похитили.

– Но почему же никто не заявил в милицию? Что заидиотизм? И почему чьи-то там подозрения пали именно на меня? Наконец, причемздесь ты? Как тебя зовут?

– Меня? Мария.

– Послушай, Маша, я прошу тебя, расскажи мне все попорядку… – Василиса тяжело дышала, а Маня пришла в ужас, она вдруготчетливо поняла, что Василиса не похищала ребенка.

– Понимаете, – с трудом начала она, – мыживем в одном подъезде с Элеонорой Федоровной…

И она рассказала все, что знала об этом деле. И чем дальше,тем больше ей становилось ясно, что все их усилия были тщетны. Они взяли ложныйслед.

– Так, выходит, я оказалась главнойподозреваемой, – покачала головой Василиса. – Да, действительно, моядвоюродная сестра оставляла у меня свою дочку на несколько дней. Да, я покупалаподарки для этой же девочки, к которой очень привязалась. Да, я… Господи, аведь сколько же невинных людей страдает от такого вот несправедливогообвинения… Ты, девочка, всегда в жизни помни – обвинить и очернить человеканичего не стоит. Но это все лирика, а вот что же делать с пропажей Инночки? Я вссоре с Элеонорой, но это вовсе не значит, что… Я как представлю себе, чтобудет с ней, когда она вернется… Вот что, Маша, я себя еще неважно чувствую, яведь только вчера из больницы…

– Вам плохо? Вызвать врача? – всполошилась Маня.

– Нет-нет, просто мне необходимо выпить горячегосладкого чаю. Идем на кухню.

– А давайте я вам заварю чай, а вы покаполежите, – стараясь загладить неловкость, заверещала Маня. – А зачемвы так быстро выписались из больницы?

– Не могу я в больнице… Мне дома лучше. Да ничегострашного со мной и не было.

– Василиса Михайловна, пожалуйста, проститеменя… – И тут вдруг Маня вспомнила, что еще немного, и Тягомотина подниметтревогу.

– Ой, а можно мне позвонить?

– Друзьям-детективам? – улыбнулась Василиса.

– Ну да, в общем…

– Наверное, сообщить, что тебе не грозит опасность?

– Да, – прошептала вконец смущенная Маня.

– Звони, конечно, что за проблема!

Маня набрала номер Тягомотины.

– Роза, это я. Отбой!

– Что?

– Отбой, говорю!

– Что это значит?

– Значит, что ничего никому говорить не нужно, со мнойвсе в полном порядке, никакая опасность мне не угрожает, поняла?

– Вот теперь поняла, когда ты все русским языкомобъяснила. А когда ты мне все расскажешь?

– Когда получится.

– А когда получится?

– Ну, я не знаю еще…

– Ну, мне же, во-первых, интересно, а во-вторых, я тутсидела как дура глубокая, ждала, даже в магазин выйти и то боялась…

– Спасибо, Роза, я обязательно все тебе расскажу, несомневайся.

– Я и не сомневаюсь, просто долго ждать неохота. А токак что-то случается, сразу к Розе, а как загадки и тайны всякие, так и безРозы прекрасно обойдемся. Скажешь, я вру?

– Нет, ты не врешь, мы и вправду вели себя как свиньи,ты уж нас прости, только мне сейчас некогда, все, пока! – И Маня визнеможении швырнула трубку.

Василиса смотрела на нее с легкой усмешкой.

– Сядь, Маша, и выпей чаю. Хочешь торт?

– Да нет, спасибо…

– А, я знаю, чем тебя угостить. – И она достала изхолодильника большую вазочку с… лимонным желе.

– Я ведь ждала гостей… А угодила в больницу.

Маня зарделась от смущения. Но желе все-таки попробовала.Это было божественно вкусно!

– Только, пожалуйста, не говорите Дине, ладно?

– Ладно, обещаю! Она очень славная девочка.

– Вот то-то и оно, понимаете?

– Понимаю. А ты не голодная? Что-то я тебе ничегосущественного не предложила. Знаешь, у меня всегда так. Если я сама голодная,то мне кажется, что и все должны набрасываться на еду, а если нет, то мнетолько потом в голову приходит, что другие, может быть, хотят есть.

– Нет-нет, спасибо, я правда есть не хочу. А желе жутковкусное.

– Но ты его еще не готовила?

– Нет, – опять покраснела Маня.

– А еще съешь? Я, пожалуй, тоже попробую. Ты нестесняйся, а то оно пропадет…

Они молча ели желе, и вдруг Василиса хлопнула себя по лбу:

– Маша, ты сказала, что вы нашли в квартире Элеонорыокурок?

– Да.

– Какой?

– Обычный окурок. От папиросы «Казбек».

– «Казбек»? Ну конечно, «Казбек»! Кажется, я знаю, гдеискать Инночку!

Около двух часов дня, когда на смену Никите и Ксюше должныбыли явиться Гошка и Маня, в квартире Элеоноры Федоровны Голубовской раздалсязвонок в дверь.

– Вот это точность! – хлопнула в ладоши Ксюша,хотя на самом деле ей меньше всего хотелось сдавать такое приятное имногообещающее дежурство.

Дело в том, что тетя Лена ушла домой, Аля убирала квартиру,категорически отказавшись от помощи ребят, и у них с Никитой завязался разговори выяснилось, что их взгляды и вкусы во многом, очень во многом, совпадают, ноглавное, Ксюша отчетливо поняла, что нравится Никите. А уж как он нравился ей,и говорить не приходится. Но все-таки она решила пока не подавать вида, что ейне хочется с ним расставаться.