Скауты в лесах - Сэмюэль Сковилль (мл.)

– Никуда не годятся, – фыркнул Джо, оказавшийся, похоже, самым пессимистичным охотником за сокровищами в истории. Из ракушек торчали мускулистые ноги, с помощью которых эти моллюски могут преодолевать значительные расстояния по песку на дне или даже на берегу[110].

– Иногда жемчужины прирастают к самой раковине, а иногда их надо искать в мантии – это мякоть моллюска, которой выстлана ракушка изнутри, – сообщил Уилл.

– А чаще всего они нигде, – Джо был по-прежнему настроен пессимистично.

– Спорим, я первый найду жемчужину? – Уилл предпочел не реагировать на комментарий товарища.

Друзья приступили ко вскрытию раковин при помощи острых осколков камня, и работа эта оказалась весьма грязной. Приходилось тщательно осматривать каждую раковину изнутри, потом ковыряться в складках мантии. Они открывали одну ракушку за другой – открывали, обыскивали и отбрасывали в растущую кучу отходов; но никаких признаков жемчуга не было. Некоторое время мальчики работали с одинаковой скоростью. Потом Джо стала надоедать возня с ракушками. Уилл меж тем покончил со своей горкой моллюсков и принялся помогать Джо. Но несмотря на то, что Уилл взял на себя бо́льшую часть кучки индейца, когда он покончил и с ней, возле Джо еще лежали две неоткрытые раковины. И терпение Джо, пресловутое индейское терпение, кончилось – он швырнул последнюю открытую им ракушку в отходы, встал и пинком откинул последние две ракушки в воду.

– Совсем глупая работа, – проворчал он, направляясь к краю воды, чтобы смыть слизь и грязь с рук.

– Послушай, – окликнул его Уилл, – а ведь может быть, ты выбросил превосходную жемчужину! Нельзя сдаваться, открой и те две.

– Нет. Ты хочешь – ты открывай сам. Бери жемчуг себе.

– Ладно, но ты пожалеешь, – изрекши это пророчество, Уилл принялся возиться в мутной воде. Наконец он нашел столь презрительно выброшенные индейцем раковины. Первая из них была необычно крупной.

– Видал красавицу? – спросил Уилл, поднимая моллюска. – Точно говорю, она снесла жемчужину с голубиное яйцо!

С этими словами Уилл вскрыл раковину и обыскал ее – с тем же результатом. Осталась последняя, какая-то кривая. Она выглядела так, словно в детстве с ней плохо обращались и морили голодом.

– Выбрасывай ее, мой руки. Хватит глупостей. Пойдем ужинать, – буркнул Джо, поворачиваясь.

Не сделал он и пары шагов, как восторженный вопль заставил его замереть.

– Нашел, нашел! – кричал Уилл, потрясая раковиной, от которой летели брызги.

Джо покачал головой.

– Нет уж, – сказал он, – не обманывай бедного маленького индейца, – и он повернулся к лагерю вновь. Однако звук быстрых шагов заставил его взглянуть через плечо; Уилл несся на него словно еще одна атакующая рысь.

– Да взгляни же сюда, придурок!

Внутри увечной, кривой раковины выглядывала из-под мантии, слишком короткой, чтобы укрыть ее, круглая розовая жемчужина величиной с крупную горошин у. Совершенно круглая, без единого изъяна или пятнышка, которые могли бы подпортить ее мерцающую красоту. Она, казалось, светилась собственным светом на желтоватом фоне раковины. Жемчужина лежала свободно, не прикрепленная к раковине.

– Должно быть, стоит не меньше миллиона, – заявил Уилл, когда ребята шли к лагерю. Джо ответил молчанием и молчал всю дорог у. Вечером он долго трудился у костра, а потом вручил другу кожаный мешочек с длинным шнурком, чтобы драгоценную находку можно было носить на шее.

– Джо, – торжественно обратился к нему Уилл, – ты признаёшь, что был неправ насчет ракушек?

– Да, – отвечал Джо.

– Ведь ты пинком отбросил тысячи долларов, потому что не слушал мудрого дядюшку Уильяма?

– Да.

– И ты – ленивый, невежественный и ни на что не годный бездельник?

– Да.

– И за то, что ты признал это, – сказал Уилл, – я отдам тебе половину своего миллиона.

До конца условленного месяца оставалось всего несколько дней, как показывал деревянный календарик Уилла – мальчик носил его в мешочке на талии, вместе с полудюжиной метательных камней, кремневым ножом и прибором для добывания огня. Каждое утро, сразу после завтрака, Уилл делал на палочке очередную зарубку. Три недели в лесах сильно изменили обоих мальчиков. Уилл загорел так, что теперь его кожа практически не отличалась по цвету от кожи Джо, бронзовой от природы. Оба носили тяжелые мокасины оленьей кожи, сработанные Джо; выше шли обмотки, сплетенные из полосок кедровой коры, а затем – бриджи из медвежьей шкуры (их каждый шил себе сам, и эта работа сопровождалась огромными усилиями и сильнейшей критикой друг друга). Довершали их одеяния рубашки из оленьей замши. Они тоже были делом рук Джо, который выдубил, размял и выгладил шкуру так, как скво его племени делали с незапамятных времен. Такую рубаху любой охотник или траппер, где бы он ни жил, не променял бы ни на какую другую – если сумел бы ее раздобыть. Она мягкая и теплая, но при этом замша такая пористая, что через нее можно дышать или дуть, и она ни за что не скукожится, не сядет и не покоробится от влаги. При полном вооружении Джо носил лук и берестяной колчан, украшенный полосатыми иглами дикобраза, а в нем – дюжину стрел. Уилл же носил свою дубину на кожаной лямке через плечо, а метательные камни довершали его вооружение.

Найдя жемчужин у, мальчики сочли, что финансовая сторона их похода полностью отработана. Жемчужина явно стоила гораздо больше, чем что бы то ни было еще, что они могли бы добыть в лесах. Они сделали хорошие запасы продовольствия, были весьма неплохо одеты и вооружены и, если не случится ничего чрезвычайного, без проблем и даже с приятностью проведут оставшиеся дни испытания. Поэтому они приняли решение остаток времени посвятить исследованию территории за логовом росомахи и по другую сторону скальной стены, с которой срывался бобровый ручей. Уилл при этом все время помнил о странных звуках, которые его товарищ слышал у горы. Он не раз пытался заговорить об этом, однако Джо лишь молча тряс головой, и все, что сумел выдавить из него Уилл, было «плохие чары».

В чудесный день позднего августа, ясный и звонкий, мальчики отправились на поиски истока бобрового ручья. Каждый нес свое оружие, припасы на два дня и меховое одеяло; одеяла они собирались оставить в логове росомахи, чтобы лезть на скалы и исследовать местность за ними налегке. Когда после долгого марша они достигли подножия скальной стены, уже смеркалось. Логово каркажу оста лось таким, каким было, – пустое, устланное чистой сухой листвой. Еще стоящий здесь запах прежнего хозяина удержал других животных от посягательств на уютную пещерку. Поужинав, мальчики развели перед входом костер и разлеглись на одеялах из медвежьей шкуры – грели у огня усталые ноги и болтали, пока не пришло время сна.