Девочка Юсупова. Единственный наследник - Софи Вебер

— Я не против. Не ожидала, что Дамир вам так быстро расскажет все. Мы только вчера обсудили, я думала, расскажем вам вместе.

— О, Дамир утром мне все рассказал, и я согласилась. Трудно мужа, конечно, оставлять, но сын пообещал, что присмотрит за ним.

Я решаю промолчать и не лезть к ней с расспросами о вчерашних странностях. Может, для нее это действительно нормально, но не удивлюсь, если Дамир ей ничего толком вчера не объяснил. Просто вывел из дома и привез сюда, тем более, что вчера она была дезориентированной и даже немного сонной.

Пока Ирина без конца щебечет о том, что нужно будет обязательно взять с собой в поездку, я вдруг понимаю, что мы покидаем Дамира здесь одного. Он сам будет решать все проблемы и… нет никаких гарантий, что выиграет и останется в живых. Я сглатываю. Почему-то становится немного страшно. С ним всегда так. Никогда, сколько я помню, не было спокойно. Тишина и легкость это не про Юсупова.

Он огонь, буря, торнадо, сметающее все на своем пути. Я сильно сомневаюсь, что у меня получится его сдержать. Он ведь не послушает меня и сделает по-своему. Тянуть нам и правда некуда, Алинке скорее нужна операция, она позволит ей наконец стать нормальной, а разве есть что-то важнее этого?

— Все в порядке? — спрашивает Дамир шепотом.

— Нет.

Когда его мать уходит посмотреть, где дети я решаюсь отвлечься от кофе и посмотреть на Юсупова. Он серьезен, ждет, что я скажу, а мне не хочется с ним спорить. Я просто подхожу к нему и обнимаю за шею, тычусь носом ему в плечо и едва сдерживаюсь от всхлипывания. Не хочу уезжать, не хочу, чтобы он здесь оставался. Я готова жить, где угодно, лишь бы знать, что в безопасности.

— Я ждал другого, — тихо говорит он.

— Я не хочу скандалить. Давай проведем этот день в объятиях друг друга? Просто будем рядом. Ты ведь билеты уже купил?

— На завтра.

Я киваю. Почему-то я так и думала. Он быстрее отправляет нас подальше, чтобы у него были развязаны руки.

— Тогда посвятим сегодня друг другу? И… обещай, что вернешься.

Он молчит, и я не выдерживаю.

— Обещай мне, Дамир… я ребенка твоего ношу, хочу, чтобы он хотя бы знал своего отца в лицо.

— Я вернусь. Зубами выгрызу шанс быть с вами. Обещаю.

Мне становится легче, хотя я прекрасно понимаю, что Дамир не может этого знать. Теперь я просто уверена в том, что он постарается. Сделает все, что в его силах, лишь бы воссоединиться с нами.

— Как хочешь провести этот день? — спрашивает у меня. — Может, сходим куда-то?

— Нет, — отрицательно мотаю головой, не желая подвергать опасности себя и детей. — Просто побудем дома, хорошо?

— Когда мы вернемся, ты с нами поиграешь? — спрашивает сын у Дамира.

Несколько минут он колеблется, но затем кивает. Не обещает, говорит тихое “да”. В нашем случае ничего нельзя обещать. Он не уверен, что мы в принципе встретимся, хотя мне обещал. Я не ребенок? Или боится, что в случае провала сын ему не простит и не будет доверять другим?

— Ты должен быть сильным, — говорит Дамир сыну. — Поддерживать сестру и присматривать за мамой и бабушкой. Будешь главным?

— Буду! — тут же смело заявляет сын. — А ты с нами совсем-совсем не можешь поехать?

— Совсем не могу, — качает головой Дамир. — Очень хочу, но у меня работа. Я не могу ее бросить.

— Ты все это время на работе был? — спрашивает Кирилл, разрывая нам сердца на части.

— На работе. Сложная у твоего папы работы, — прихожу на помощь Дамиру.

Он не так часто с ребенком виделся, чтобы знать, как правильно отвечать на провокационные вопросы. Для этого у него есть я.

— А что, нельзя ее бросить? — упрямо твердит Кирюша.

— Нельзя. Нужно быть ответственным. Наш папа взял на себя обязательства и должен их выполнить. Помнишь, у вас в саду утренник был? — решаю провести аналогию, которую сын поймет. — Тебе стишок выдали, который ты должен был рассказать. Ты старанно учил его, чтобы рассказать, но тебе не нравилось быть волком.

— Помню, — серьезно кивает сын.

— Вот так и папе. Работа ему не всегда нравится, но он все равно должен ее выполнить.

— У меня в конце праздника был сюрприз, — бурчит Кирилл, а мы с Дамиром переглядываемся и улыбаемся.

— У папы тоже будет в конце сюрприз. Деньги и большой дом.

Или ничего, добавляю про себя, но вслух такое говорить не решаюсь. Да и незачем. Дамир все решил, ни я, ни мать, ни дети ничего не сделают. Единственное, что меня теперь волнует — отсутствие родственной поддержки. Отец Дамира лежит в больнице, кто ему поможет? Рассчитывать ему теперь приходится только на Ратмира, но можно ли на него положится? Он, конечно, не вызывал у меня сомнений, но все же… доверять родному человеку куда легче, чем совершенно постороннему, который находится рядом только ради денег.

— Я видел у тебя пистолет, — говорит Кирилл, и я ошарашенно перевожу взгляд на Дамира.

Он кивает. Сердце в пятки уходит. Пистолет? Где? Неужели сын мог его трогать?

— Это зажигалка.

Дамир достает пистолет откуда-то из-за пояса и нажимает на курок. На конце зажигается огонек хотя если быть честной, я до чертиков успела испугаться одного вида оружия.

— Ух ты! А настоящий есть?

— Нет. Чтобы носить оружие необходимо иметь разрешение.

— А тебе не разрешили?

— Я не просил разрешения. Оружие мне не нужно.

Я не раз видела у Дамира пистолет, но понимаю, что таким способом он пытается успокоить сына. Кирилл еще маленький, чтобы знакомиться с реалиями нашего мира, хотя он тоже любит игры в войнушки. Какой мальчик их не любит, скажите мне?

Кирилл слезает с рук Дамира через час. Они вдоволь наговорились и поиграли. Ирина зовет детей на кухню кушать. Пока мы сидели в гостинной, она успела приготовить обед. Вот уж у кого все прекрасно без невзгод и печалей, так это у нее. Несмотря на то, что ее муж в больнице, она прекрасно держится. Стойко. Я бы даже сказала безразлично, но язык не поворачивается, потому что каждый из нас переживает по-своему. Кто-то беспрерывно льет слезы, а другие всеми возможными способами отвлекаются, чтобы не угаснуть.

Когда мы остаемся наедине, Дамир притягивает меня к себе и сует в руки пластиковую карту.

— Код — год рождения Кирилла, — сообщает. — Карта на твое имя. Здесь хватит не только на поездку. На новую жизнь тоже. Это то, что я смог снять с заграничных счетов. Снять сможешь в банке неподалеку от больницы.

Я сжимаю тонкую карточку в руках и чувствую, как по щекам текут слезы. Не хочу я начинать никакую новую жизнь! И брать эту карту тоже не хочу. Эгоистично думаю оставить ее ему, пусть выкарабкивается и приезжает! Он обязан мне! Должен.