Скульпторша - Майнет Уолтерс

— Конечно, — понимающе кивнула Роз. — Ненависть имеет такой же красноречивый язык жестов, как и любовь.

— Мне кажется, что подстрекателем таких отношений стала Гвен. Мне всегда почему-то казалось, что у Мартина был какой-то роман на стороне, а Гвен про это узнала, хотя, конечно, это только лишь мое предположение. Он был довольно милым мужчиной, приятным в беседе и, разумеется, общительным на работе. Что касается ее, то, насколько мне известно, у Гвен вовсе не было подруг и лишь несколько знакомых. Она предпочитала ни с кем не общаться. Гвен всегда отличалась сдержанностью, холодностью и отсутствием эмоций. Со стороны это выглядело довольно неприятно. Таких женщин, как правило, недолюбливают в обществе. — Миссис Хопвуд немного помолчала. — Олив во многом походила на нее характером, а Эмбер — на отца. Бедняжка Олив, — вздохнула миссис Хопвуд с искренним сочувствием, — она действительно вряд ли могла вызвать симпатии окружающих.

Миссис Хопвуд посмотрела на Роз и снова тяжело вздохнула.

— Вы спрашивали меня, где находилась я сама, пока вокруг меня творилось такое безобразие. Я воспитывала собственных детей, моя дорогая, и если бы у вас были свои, вы бы поняли, как трудно с ними справляться, не говоря уже о том, чтобы при этом еще вмешиваться в чужую жизнь. Конечно, сейчас я сожалею о том, что в то время ничего никому не рассказывала, но, в любом случае, подумайте: что я могла бы сделать? Кроме того, мне почему-то казалось, что этим должна заниматься школа. — Она развела руками. — Но все получилось так, как получилось. Это теперь, оглядываясь назад, думаешь, что все можно было бы уладить достаточно просто. Но кто тогда мог бы догадаться, что придет в голову Олив? Думаю, никто и не подозревал, что творилось у нее в душе. — Она опустила руки на колени и беспомощно посмотрела на мужа.

Мистер Хопвуд немного помолчал, а потом, не спеша, заговорил:

— И все же не стоит притворяться, будто мы поверили в то, что это Олив убила Эмбер. Я сам ходил в полицию и говорил с ними по этому поводу. Я пробовал убедить их в том, что такое попросту невозможно. Они ответили, что мое беспокойство основано на старой информации. — Он втянул воздух в себя через зубы. — Разумеется, они были правы. Ведь тогда прошло уже пять лет с тех пор, когда мы виделись с семьей, а за пять лет сестры могли и разлюбить друг друга. — Он замолчал.

— Но если Олив не убивала Эмбер, — начала Роз, — тогда кто мог сделать это?

— Гвен, — произнес мистер Хопвуд удивленно, словно это было ясно и без слов, и пригладил свои седые волосы. — Я считаю, что Олив увидела, как мать обижает Эмбер. Этого было вполне достаточно для того, чтобы Олив взбесилась, полагая, конечно, что она по-прежнему любила свою сестру.

— Ну, а Гвен была способна совершить убийство?

Супруги переглянулись.

— Мы всегда так думали, — заговорил мистер Хопвуд. — Она была очень враждебно настроена в отношении Эмбер. Наверное, из-за того, что девочка во всем напоминала отца.

— А что по этому поводу думала полиция? — поинтересовалась журналистка.

— Мне кажется, Роберт Мартин рассказал им то же самое, что и я. Но Олив стала все отрицать.

Роз изумленно взглянула на мужчину.

— Вы хотите сказать, что отец Олив сам заявил в полицию о том, будто его жена забила насмерть младшую дочь, а затем старшая убила ее саму?

Мистер Хопвуд кивнул.

— Господи! — чуть не задохнулась Роз. — Ее адвокат даже словом не обмолвился об этом. — Она задумалась на секунду. — Тогда все это означает, что Гвен избивала своего ребенка и раньше. Никто не стал бы обвинять в подобном женщину, если бы у него не было на то оснований, верно?

— Может быть, он просто разделял наше мнение о том, что Олив не могла убить любимую сестру?

Роз задумчиво погрызла большой палец и уставилась на ковер.

— В своем заявлении она утверждает, что ее отношения с матерью и сестрой никогда не были близкими. Я могла бы поверить в то, что сестры после школы разошлись, и их дружба угасла, но как же тогда воспринимать поведение отца, который предполагал, что Олив и Эмбер продолжали любить друг друга, и старшая сестра решила отомстить за младшую? — Она помотала головой. — Я больше чем уверена в том, что адвокат Олив никогда не слышал о поступке Роберта. Этот бедняга пытался выстроить защиту дочери на пустом месте. — Она взглянула на мистера Хопвуда. — Но почему тогда мистер Мартин отказался от своей затеи? Почему он допустил такое, что Олив призналась в совершении убийства? Если верить ей, она не хотела мучить его долгим судебным разбирательством, которое, по ее словам, все равно ни к чему хорошему бы не привело.

Мистер Хопвуд покачал головой.

— Я ничего не могу сказать по этому поводу. Мы с тех пор его больше не видели. Не исключено, что он сам, в конце концов, поверил в ее виновность. — Он принялся массировать изуродованные артритом суставы пальцев. — Наша общая проблема заключается в том, чтобы поверить, что знакомый человек способен совершить что-то ужасное. Вся сложность таится в следующем: мы должны будем смириться с тем, что имели об этом человеке все это время ошибочное суждение. Мы знали Олив еще до того, как произошли убийства. Вы, как я понимаю, встретились с ней уже потом. В обоих случаях, однако, мы не смогли разглядеть в ее характере того изъяна, который привел к убийствам ее собственной матери и сестры, и поэтому стали искать какие-то объяснения. Но их не существует, как мне кажется. Ведь полиция не выбивала из нее признание насильно. Насколько я понимаю, именно полицейские настояли на том, чтобы она подождала прихода своего адвоката, и только потом делала заявление.

Роз нахмурилась.

— И все же вас до сих пор волнует то, что случилось тогда.

Он чуть заметно улыбнулся.

— Только тогда, когда кто-то начинает бередить старые раны. А в общем и целом мы редко вспоминаем об этом. И уж никак нельзя забывать о том, что она сама написала заявление и призналась в содеянном.

— Люди довольно часто признаются в тех преступлениях, которые они не совершали, — резко отозвалась Роз. — Тимоти Эванс был повешен за свое признание, а в это время где-то рядом Кристи продолжал хоронить очередные жертвы под полом. Сестра Бриджит говорила мне о том, что Олив врала почти во всем. И вы, и ваша дочь рассказывали о том, как она фантазировала. Что же заставляет вас поверить, что в тот раз она сказала правду?

Супруги молчали.

— Простите меня. — Роз попыталась улыбнуться, как бы извиняясь. — Я не хотела произносить такую речь в ваш адрес. Мне просто хочется разобраться в этом запутанном деле. Слишком уж много в нем всяких несоответствий. Например, почему Роберт Мартин предпочел остаться жить в доме после убийств? Можно было бы предположить, что он сразу уедет из него в другое место.

— Вам лучше всего поговорить с полицией, — предложила миссис Хопвуд. — Им известно об этом деле больше, чем кому-либо другому.

— Это верно, — согласилась Роз. — Так я и поступлю. — Она подняла с пола чашку с блюдцем и переставила их на столик. — Можно мне еще спросить вас о трех вещах? И тогда я оставлю вас в покое. Первое: не знаете ли вы, кто еще мог бы помочь мне?