Привычка умирать - Дмитрий Кравцов

— Просто игра светотени. — Я обращался к ней, словно она была настоящей, а не плодом моего одурманенного ума. Что мне точно не мерещилось — так это раскаленные брызги от яркого пятна, “грызущего” дверь.

— Ты совсем невнимательно смотришь, — лукаво улыбнулась она.

Действительно, если немного отступить, рядом с первой тенью на высоте плеча как будто бы просматривалась круглая выемка.

Только я протянул к ней руку, как в компьютере призывно бибикнуло — капля подавала мне знак об окончании работы!!! Я бросился к компу, двигаясь среди привидений: девушки стояли рядом и сидели на столе, свесив ножки.

Подавив внутренний озноб, я достал ксиву — капля была на своем месте в углу с мегабайтами информации, занесенными в ее память! Оставалось ее отсюда вынести. Для начала следовало проверить, сыграло ли со мною злую шутку воображение под действием психотропа или здесь действительно имеется потайная дверь.

— Ты всегда оставляшь где ни попадя свои вещи? — поинтересовался ехидный голос. Я прекрасно понял, что его обладательница (или мое подсознание) имеет в виду — мою спин-батарею, по-прежнему подсоединенную к компу, вследствие чего он, естественно, продолжал светиться.

— Но без него я не увижу…

— Ты все увидишь. Скорей!

Я сцапал батарею и, спугнув девичью стайку, кинулся к стене. Компьютер померк, но кругом по-прежнему разливался свет, и вовсе не от багрового абриса почти уже “допиленного” люка. Я просто стал видеть в темноте. И похоже, что мое сенсорное восприятие усилилось в десятки раз: “дверь” по-прежнему была на месте, точно нарисованная, а когда я нажал на серый кружок, часть стены с сыпучим каменным шорохом просела внутрь, открывая темный проход.

Туда скользнула невесомая фигурка. Позади раздался мощный удар — высаживали пропиленный участок. И я устремился за нею, подумав мельком, что хорошо было бы закрыть за собою дверь. Фигурка, удаляясь, небрежно указала на впадинку в стене, куда я незамедлительно нажал. Что-то там подалось, и плита позади вновь зашуршала, вставая на место.

Узкий коридор не имел освещения, но мне сейчас не требовался фонарик — бледный силуэт впереди указывал дорогу.

За моими плечами были десятки акций — успешных и, скажем так, не очень, но впервые я уходил с задания, ведомый привидением. Точнее, конечно, — плодом своего подсознания или, может быть, больной совести… Но что от этого менялось?.. “Очень скоро действие психотропа кончится, и она исчезнет”, — думал я, преодолевая поворот за поворотом в полной уверенности, что за новым я ее уже не увижу. Но призрачный абрис возникал вновь, а с ним — холодок меж лопаток и мысль о том, куда обычно заводят людей привидения. Ответ очевиден — в какой-нибудь склеп или в каменный мешок, не имеющий выхода. С ее точки зрения, там мне самое место (я уже созрел для того, чтобы наделить ее собственной точкой зрения).

В конце концов вместо склепа я оказался в тупике. Девушка по-прежнему была рядом (сильное средство мне набуровили) и стояла, приникнув ухом к каменной стене, преградившей мне путь. А я, вместо того, чтобы оценивать обстановку и что-то предпринимать, не отрываясь, глядел на нее. Судьба ткнула мне раскаленным штырем в давно зажившую рану, наделив призрачным “партнером” — ангелом, для которого я в свое время не смог стать защитником. Так неужели ей теперь назначено меня хранить?..

Не сразу я заметил, что ее левая кисть лежит, утопая пальчиками, в небольшой выемке. Едва я протянул туда руку, она убрала свою. При нажатии стена передо мною дрогнула, отодвигаясь, но вскоре застопорилась — похоже, заело. Однако этого уже было достаточно, и я осторожно протиснулся в образовавшуюся щель.

Девушка стояла снаружи, у поворота широкого пустого коридора и прикладывала палец к губам. Я замер, повинуясь ее жесту. Вскоре за поворотом послышались приближающиеся шаги. Она, улыбнувшись, шагнула в сторону. Поняв все без слов, как бывает между хорошо сработавшимися партнерами, я скользнул на ее место и прижался к стене, доставая парализатор.

Человек в зеленом халате шел один. Поравнявшись со мной, он не сделал более ни шагу, а упал ничком, нелепо взмахнув руками, сраженный нейроимпульсом.

Я стащил с упавшего халат и быстренько в него облачился; само собой, не забыл и шапочку. Бесчувственное тело я отволок к потайной двери и не без труда впихнул туда, затем отыскал сбоку, на том же примерно месте, механизм закрытия. “Очнется — пускай нащупывает с той стороны путь к свободе”, — подумал я, оглядываясь.

Девушки рядом уже не было. Исчезла, развеялась вместе с остатками дурмана, не дав мне возможности кинуть прощальный взгляд, вытащить из совести больную занозу, прошептав, быть может, одно лишь слово — прости… В душе пульсировала, затихая, ноющая боль от бессилия перед давно свершившимся, от невозможности хоть что-то в нем изменить…

Я двинулся по коридору, для начала — в ту же сторону, куда шел мой предшественник. В его нагрудном кармашке обнаружился пропуск, бывший на самом деле мне без надобности: маскарад с переодеванием имел лишь одну цель — пройти через уровень до КПП. Вероятно, вследствие моего неожиданного исчезновения выход сейчас был закрыт даже для сотрудников, но для меня это уже не имело значения: поработав в пропускной системе, капля обеспечила мне не только удачное проникновение, но и хороший отход. Техника, пренебрегая приказами, будет действовать в моих интересах: ни один охранный парализатор не выстрелит, все двери будут открываться передо мною, а порталы переправят меня именно туда, куда требуется. Опасность могли представлять только люди, в основном, охрана на выходах, но, лишенные привычной поддержки компьютеров, они вряд ли могли стать для меня серьезным препятствием.

* * *

— Дик!.. О господи, Дик!

Я открыл глаза. Надо мною склонилась Жен, и, вот чего уже давно не приходилось видеть — по ее щекам текли слезы. За ее плечом маячило озабоченное лицо Алекса. Увидев, что я пришел в себя, оба облегченно заулыбались: она — сквозь слезы, он — смягчив свой принципиальный железобетон.

Ничего не понимаю. Я что, потерял сознание во время прыжка?.. Пустяки, главное — акция! Она прошла успешно!

— Алекс, мне удалось!.. — сказал я, потянувшись к карману.

— Ты об этом?

Он вертел в пальцах мою золотую ксиву. Не смог удержаться, старый опер, чтобы не обыскать мое бесчувственное тело сразу, видимо, по прибытии его сюда.

— Смотрел? — спросил я, порываясь встать; вообще-то я сидел, прислоненным к стене в холле нашего витебского имения, рядом с распахнутой дверью портала. Жен, наскоро утерев со щек слезы, заботливо поддержала меня: похоже, она продолжала считать мужа тяжелораненым.

— Не до того было, — ответил Алекс, — мы тут вот уже пять минут тебя откачиваем.

По крайней мере приятно, что мое состояние удержало его от спешного побега к компьютеру для просматривания добытого мною материала.

— Ну, рассказывай, — сказал он, когда мы прошли в кабинет и уселись там втроем перед компьютером.