Рожденный дважды - Фрэнсис Пол Вилсон

Не слабость плоти увела его оттуда, а скорее слабость духа. Благочиние, безбрачие, пост были ему не в тягость, а в радость. Нет, его снедала ненасытная страсть – жажда знаний. Он хотел знать, он жаждал ответов. Эта жажда приводила его в самые отдаленные, самые неизведанные уголки Земли, где он познал слишком много.

В конце концов она привела его сюда, к кучке католиков-пятидесятников, которые собирались в этом старинном особняке. По какой-то причине эти люди были избраны Святым Духом и оповещены, что Антихрист проник в наш мир, как тать в ночи. Все они – и Грейс Невинс тоже – были призваны, так же как был призван он сам. Он уже не мог возвратиться в свое аббатство. Он должен оставаться здесь с ними и ждать, когда Святой Дух поведет их на исполнение воли Божьей, поведет их к Армагеддону:

Он молился, чтобы у них хватило сил для предстоящих ужасных испытаний.

– О, я просто не дождусь! – вскричала Эмма.

Джим стоял в небольшой гостиной своих родителей и улыбался матери, по-детски радовавшейся перспективе осмотра особняка Хэнли.

– Да, там есть на что посмотреть, – ответил он.

И это была правда. Вчера они с Кэрол осмотрели это викторианское чудовище. Она всегда восхищалась викторианскими домами, и он всей душой радовался ее восторгу.

– Папа еще не пришел? – спросил Джим.

– Нет. – Она взглянула на часы. – Уже почти четыре. Возможно, его задержали на работе.

Джим рассеянно кивнул, и на мгновение в памяти ожили воспоминания о событиях вечера в понедельник. Они с Кэрол всем объясняли свои синяки тем, что поскользнулись на льду и вместе грохнулись оземь. Это оградило Джима от дальнейших расспросов окружающих, но не от вопросов, донимавших его самого.

Кто спас их два дня назад? И почему?

Он не мог избавиться от навязчивого впечатления, что именно Иона Стивенс так виртуозно орудовал дубиной или чем-то вроде того. Но ведь это абсурд! Откуда могло быть ему известно, где они находятся, не говоря уже о том, чтобы знать, что они в опасности? Как мог он так кстати там оказаться? Безумное предположение.

И все же...

– А чем вы с папой занимались в последнее время? – спросил он. – Бывали в городе?

Она посмотрела на него как-то странно.

– Конечно нет. Ты же знаешь, отец не любит никуда выходить.

– Что же, просто торчали дома?

– Почему ты спрашиваешь?

– Сам не знаю. Когда мы были в центре вечером, в прошлый понедельник, мне показалось, что я видел отца или кого-то чертовски похожего на него.

Теперь Джиму показалось, что она вся сжалась. Впрочем, возможно, это просто его домыслы.

– Что за глупость, Джим! Отец был со мной весь вечер. А что делал... тот человек?

– Просто проходил мимо, ма.

– А... В понедельник вечером мы сидели дома, смотрели по телевизору кино – «Уголовный розыск», и «Пэйтон плейс». – Она вздохнула. – Как почти всегда по понедельникам.

Казалось бы, вопрос исчерпан. И тут ему в голову пришла мысль.

– Скажи, дверь в гараж не заперта?

– Думаю, что нет, – ответила Эмма. – Зачем тебе?

– Могу ли я там взять на время... – Джим лихорадочно соображал, что именно он мог бы там взять, – рулетку? Я хочу замерить некоторые помещения в особняке.

– Конечно, можешь. Пойди посмотри. Я подожду в машине с Кэрол.

– Прекрасно!

Когда Эмма вышла из дому, Джим быстро направился через кухню к двери, которая открывалась прямо в гараж. Он стал искать на стене, где у Ионы были развешаны на крюках и гвоздях все его инструменты. Там висели молотки и топоры и даже резиновая колотушка, но все они были слишком малы по размеру. Их спаситель в понедельник вечером действовал более длинным и тяжелым орудием, причем одной рукой – тут требовалось нечто увесистое. Джим взял железную монтировку и взвесил ее на руке. Эта штука могла послужить орудием, но все-таки она не очень подходит.

Что ему взбрело в голову?

Его отец, Иона, не имеет никакого отношения к тому жуткому происшествию. Он, конечно, странный человек, холодный, отстраненный, замкнутый – разве Джим долгие годы безуспешно не пытался сблизиться с ним? – но он не маньяк-убийца.

На самом деле Иона больше чем замкнут, он, черт возьми, почти непознаваем. Возможно, ма имеет какое-то представление о том, что творится за этой непроницаемой гранитной оболочкой; он, Джим, – нет. И вовсе не уверен, что хочет это узнать, потому как чертовски вероятно, что открывшееся ему не понравится. Хотя Джиму никогда не доводилось быть свидетелем проявления жестокости со стороны Ионы, он чувствовал, что именно эта черта доминирует в характере его приемного отца. Это всплыло на поверхность однажды, когда Джим учился в старших классах в школе. Во время матча, отбирая мяч у центрального защитника противника, он сломал ему руку. Дома Джим со стыдом признался, как приятно ему было слышать хруст ломающейся кости, и тогда Иона, до той поры безразличный к футболу, стал с живым интересом слушать его и расспрашивать о подробностях.

После этого Иона не пропускал ни одной игры.

Однако в семейных отношениях недостаток теплоты и сочувствия он восполнял надежностью. Иона обладал богатым жизненным опытом, был трудолюбив, умел обеспечить семью. Он никогда не направлял приемного сына в выборе пути, предоставляя ему самостоятельно принимать решения. Он вел себя скорее как опекун, а не как отец. Джим не мог сказать, что любит приемного отца, но он безусловно считал себя обязанным ему.

Джим уже собрался вернуться в дом, но увидел в углу стальной лапчатый лом. Когда он взял его и взмахнул им над головой, он понял, что это самое подходящее орудие. Не именно этот лом, но такой же. Он был уверен, что ничего не найдет, но все же осмотрел загнутый конец лома и улыбнулся про себя.

А как я поступлю, если обнаружу запекшуюся кровь и кусочки кости?

–Вроде будет непросто измерить комнату такой штукой, – послышался за его спиной низкий голос.

Джим с бьющимся сердцем резко обернулся. Силуэт в дверях почти точно напоминал высокую худощавую фигуру того, кто спас их в тот понедельник.

– Папа! Ты меня ужасно испугал!

Иона вошел в гараж. Его скупая улыбка выглядела невеселой, а глаза сверлили Джима.

– Что это ты так подскочил?

– Ничего. – Джим быстро сунул лом обратно в угол, надеясь, что сумел скрыть смущение. – Где ты хранишь рулетку?

Иона протянул руку к ящику с инструментами и вытащил оттуда пятифутовую рулетку.

– Там, где всегда. – Он махнул рукой в сторону двери. – Лучше пойдем, женщины ждут нас.