Правосудие первобытное и современное. Разрешение споров в анархистских и государственных обществах - Боб Блэк

Это поразительное предвидение – и упреждающее отрицание – терапевтического правосудия. Это поражает в самое сердце утверждение ВП о том, что то, что восстановительное правосудие, в конце концов, действительно восстанавливает, есть нечто реальное. Скорее, это принудительное соблюдение того, что считается врождённой человеческой природой преступника, его лучшим «я». Терапевтическое государство – это патерналистское и авторитарное государство.292

В той ограниченной степени, в какой ВП может быть популярно, этот приятие во многом обязано консервативно-моралистическому политическому климату: «поиск сообщества и окончательных моральных ответов на преступность можно рассматривать в контексте неолиберальных требований большей индивидуальной ответственности и подотчётности».293 Самой амбициозной попыткой применить уголовное право в терапевтическом ключе был суд по делам несовершеннолетних. Это был провал. В 1960-е гг. антиинституциональные проблемы потрясли вспомогательную бюрократию: социальных работников, психиатров и психотерапевтов. Но они восстановили свою гегемонию.294 Восстановительное правосудие является частью этой контрреволюции.295

Но посредством какого благожелательного «процесса» происходит примирение сторон и исцеление травм в рамках ВП? Посредством, в частности, «встречи жертвы и правонарушителя», «конференций семейных групп» и «кругов вынесения приговоров». Это всё наш старый друг, посредничество, пустившее метастазы.296 Его подвиды могут привлечь несколько больше участников, чем жертва и преступник («микрообщество» или «сообщество заботы»). Энтузиастами ВП являются, как и энтузиастами РСЦ, учёные и специалисты по социальному контролю – судьи, элитные юристы, социальные работники и т. д. (теперь к ним присоединились религиозные активисты) – включая самих парапрофессионалов ВП. Поэтому можно было бы ожидать, что они будут помнить об опыте РСЦ, не говоря уже об опыте суда по делам несовершеннолетних.

Но это не так. Я прочитал только два исследования ВП, в которых упоминались РСЦ – что любопытно, не называя их так. Одно из них сообщает, что РСЦ имели большой успех,297 не ссылаясь ни на одно из исследований, упомянутых Романом Томашичем или мной. Другое признало вывод бруклинского исследования Института Вера, в котором была контрольная группа: показатели рецидивизма были одинаковыми. В статье упоминалась Бруклинская программа посредничества как «восстановительное правосудие», хотя в то время она так не называлась.298

Как мы видели, РСЦ изначально пользовались поддержкой почти всех, за исключением людей из тех сообществ, в которых они были введены в действие. Аналогичным образом, в число сторонников ВП входят «сотрудники полиции, судьи, школьные учителя, политики, органы ювенальной юстиции, группы поддержки жертв, старейшины из числа коренного населения, мамы и папы».299 Другими словами, власти. Энтузиасты ВП сделали много грандиозных заявлений, но заявление, что ВП является ответом на народный спрос, не входит в их число. Американская ассоциация адвокатов, одна из первых выступавших за РСЦ,300 в настоящее время выпускает «Журнал по урегулированию споров», в котором постоянно публикуются – наряду с самовосхваляющими историями об общественных центрах посредничества, которые я цитировал, – самовосхваляющие истории о восстановительном правосудии.301 То, что у ВП есть критики,302 редко признаётся его реальными «заинтересованными сторонами»: правоохранительными органами, некоторыми профессорами, либеральными священнослужителями и парапрофессиональными практиками.