Отряд тайных дел. Книга 1. Разбойный приказ - Андрей Посняков

Из Заозерья был Онуфрий, потому и не радовал его погожий теплый вечер. С чего ж радоваться-то, ежели другим хорошо? Ладно, надобно и для себя хоть что-нибудь хорошее сладить. Скамейку из избы принести, что ли? А и правда, чего ж стоймя-то стоять? Потянувшись, прислонил Онуфрий к забору малое копьецо – рогатину не доверяли, вещь недешевая, – сходил, притащил скамеечку, уселся, вытянул ноги – хорошо! Только глаза от солнца прикрыл, как тут же голосок гаденький:

– Петро сказал, чтоб ты, Онуфрий, заснуть не вздумал, иначе все Атаманцу доложит.

Тьфу ты, Господи! Петька Заноза. И ведь усмотрел же с крыльца, глазастый. А того пуще – завистливый, тож с Заозерья, тож не любит, когда другим хорошо. Ишь, не по нраву пришлась скамеечка. Ну, Петечка, ну, упырь. Ладно, еще припомнится, не все тебе командовать.

Онуфрий с нарочитой ленцой приоткрыл левый глаз и снова сплюнул.

– А, это ты, Гусь. Чего пришел?

Офонька Гусь – круглолицый, губастый, курносый – удивленно захлопал белесыми ресницами.

– Так это… Петро просил передать, чтоб не заснул, не то…

– Да не засну, – отмахнулся Онуфрий. – Пущай за собой смотрит да еще за тобой приглядывает. Копьецо-то где потерял, а?

– Да мне не дали.

– Не дали ему, ишь… – Онуфрий очень хотел сказать что-нибудь этакое, обидное, но, как назло, ничего подобного не придумывалось, не шло на ум. Подумал-подумал Красные Уши, да только и выдавил:

– Пес.

– Кто пес, Онуфрий?

– Кто надо – тот и пес! – Красные Уши совсем разозлился. – Смотри, как бы…

И тут послышался сильный стук. Изнутри, из подклети. Сторожа переглянулись, Онуфрий придвинул поближе копьецо, насторожился. Ждал.

– Кажись, стучали, – осторожно напомнил Гусь.

– Стучали… – передразнил Онуфрий. – Когда кажется, креститься на…

Договорить он не успел, не дали. Заорали, заблажили в подклети. Красные Уши – в который раз уже – сплюнул. Не так зло, как досадливо.

– Да что еще им надо-то?

– Может, откроем да спросим?

– Откроем?! – Онуфрий в ужасе глянул на напарника. – Ты что, хозяйского приказу не слышал? Господин строго-настрого запретил подклеть открывать – зря туда, что ль, поганую бадью принесли? «Откроем…» Я те открою!

– Эй, сердечные! – Узники никак не хотели оставить караульных в покое. – У нас тут един в лихоманке горит. Как бы на всех не перекинулась лихоманка-то! Вы б сказали хозяину.

– Нету хозяина, – соизволил отозваться Онуфрий. – К ночи приедет – так и быть, скажем про вашу печаль.

– Нет, парень, – в подклети обидно засмеялись. – Теперь это уж ваша печаль. Огневица шутить не любит, покосит всех. Не только нас, но и вас достанет.

– Чтой это там за шум? – подойдя, по-хозяйски осведомился носатый Петька Заноза. Ух и нехороший же был парень – ко всем приставал обидно, потому Занозою и прозвали.

Онуфрий его приходу обрадовался, ага, раз ты старшой, так вот и думай, что делать.

– Лихоманка у них, – пояснил, обернувшись. – Ну, у тех, кто в подклети.

– Сам вижу, что не у вас. – Усмехнувшись, Заноза наклонился к воротцам. – Эй, чего орете?

– Сотоварищ наш в огневице горит!

– Гм… – Петька нахмурился. – И сильно горит?

– Да мы не подходим, боимся.

– Боятся они… – Заноза с шиком сплюнул, куда как лучше, нежели получалось у Онуфрия. Даже Офонька заметил, сказал льстиво:

– Хорошо ты плюешься, Петро, звонко. Научил бы меня, а?

– Опосля научу, за «полпирога». – Старшой задумался.

– За «полпирога» дорого, Петро, – заканючил Офонька. – Давай вполовину меньше.

– Да пошел ты со своими «пирогами», – к вящей радости Онуфрия внезапно разозлился Заноза. – Вот что, Офоня. Давай ноги в руки и беги на погост. Найдешь там наших, обскажешь Атаманцу, что да как, а уж он пущай Демьян Самсоныча найдет да спросит – что делать.

Разумно рассудил Заноза, ничего не скажешь, Онуфрия аж завидки взяли. Правда, вида он не показал, отвернулся с деланным безразличием, мол – мне-то что? Я человечек маленький.

А Офонька Гусь уже бросился было бежать, да Петро придержал за шкребень:

– Погодь.

Снова наклонился к двери, спросил:

– Так который из вас болезный-то?

– Раб божий Димитрий.

– И кто там из них Димитрий? – Выпрямившись, старшой пожал плечами. – Кто его разберет? А, ясно, что не девка. Запомнил имя-то, Гусь?

– Запомнил.

– Ну, беги… Да смотри там, шустрее.

Офонька умчался, смешно сверкая босыми пятками. Псинище – Кавдуй – вскинулся было полаять, да, узнав своего, замахал хвостом. Ну и пес, здоровущий, корова целая, а не пес, такого прокорми попробуй.

– Ну, сторожи, Онуфрий, – уходя в избу, не преминул распорядиться Заноза. Чтоб помнил Красные Уши, кто тут посейчас главный!

Онуфрий обиженно шмыгнул носом. Проводив глазами Занозу, уселся на скамеечку, пригрелся на вечернем солнышке, только глаза закрыл, как…

– Эй, сторожа! Помирает, кажись, парень-то наш. Открыли б!

– Я вам что, лекарь? – взорвался Красные Уши. Вот ведь гниды пучеглазые – отдохнуть да помечтать не дают. И что за караульство такое беспокойное выдалось? Ну, как всегда, не везет.

Не поленился, подошел к самым воротцам, склонился:

– Еще орать будете – ос к вам запущу, ясно?

– Да ясно, родимец… Не будем больше, только б уж поскорей ваш хозяин приехал. Кончается Митька-то! Священника бы или дьячка.

– А архимандрита не надо? – пошутил Онуфрий и сам собой загордился: хорошая выдалась шутка, смешная, жаль, мало кто слышал.

Уладив вопрос с непоседливыми пленниками, Красные Уши привалился к стеночке, теплой, нагретой солнышком, задремал вполглаза, все ж таки опасался Занозы. Тот ведь гад известный – заложит Атаманцу, потом семь шкур спустят. Вполне мог наябедничать Заноза, вполне… Его-то хозяин ценит, не то что других, невезучих!

Сказать по-честному, Онуфрий зря завидовал Петьке. Не очень-то ценили в шайке их всех троих – пока не за что было. Даже службы серьезной не доверяли, оставили вот не столько пленников сторожить – куда те из запертой на засов подклети денутся? – сколько за двором приглядывать, да и так, для порядку. Нешто можно, чтоб уж совсем никакого присмотру не было?

– Эй, Онуфрий, ты там заснул, что ли?

Красные Уши встрепенулся, мотнул головою, да как-то неудачно, зацепился ногой за копьецо да так со скамейки и сверзился – прямиком в лужу! Ну, не везет!

А уж Занозе да прибежавшему с погоста Гусю была потеха – ржали, как лошади! Ну, еще бы… А за ними-то, за ними – еще двое парней, насмехаясь, стояли. Пищальники. Видать, их хозяин для подмоги прислал.