Принц, нищий и маньяк - Ольга Баскова

Костик расхохотался и погладил ее по затылку:

– Зато с тобой чертовски интересно!

– Правда?! – Зорина от души поцеловала мужа в щеку: – Как приятно это слышать! – Она сделала комически-скорбное выражение лица: – Тогда теперь ты должен мне все рассказать по делу Шилова.

Он отодвинул чашку:

– Слушай… Впрочем, тут почти и нечего рассказывать. Ну, ослабила какая-то тварь болты на колесе его гоночной «Феррари». Во время езды колесо отлетело. Мужик сгорел заживо. Думаю, перед взрывом автомобиля он получил несколько переломов. Ведь красавицу машинку раза три перевернуло в воздухе.

Катя охнула:

– Кого вы подозреваете?

– Пока вроде бы и некого, – сказал супруг. – Его близкий приятель и бизнесмен, Семен Пантелеев, будучи в состоянии шока, лепетал про какое-то соревнование. Поскольку из этого состояния он так и не вышел, допрос мы отложили до завтра. Мадам Шилова, узнав о гибели мужа, впала в истерику и между обильными потоками слез бросила: убийца – Пантелеев. Больше ничего из нее не выжали. На завтра эта парочка приглашена в отделение.

– Невероятно!

– Почему? – Скворцов включил электрический чайник. – Что-то пить хочется. Да и варенье в этом году у тебя удалось.

– Мама научила, – ответила Катя и снова перевела разговор: – Почему? Да потому, что уже три человека из одного класса погибли.

– И какая же, по-твоему, связь между Шиловым, Морозовой и этим алкоголиком, о котором ты мне поведала?

Зорина задумалась:

– Еще не знаю. Но выясню обязательно. Для этого мне просто необходимо, чтобы дело находилось в вашем ведении.

– А вот этого я тебе не обещаю, – Костик зачерпнул ложкой яблочное варенье. – Кравченко просто горит желанием сдать первое дело. Про второе никто, естественно, из наших и ведать не ведает.

Катя встала:

– Решено! Завтра же иду к полковнику.

Скворцов усмехнулся:

– Он всегда рад тебя видеть.

– Придется еще и послушать меня.

Оперативник не стал ей перечить. Если супруге приспичило побывать у его начальства, пусть так и поступает. А уж оно, начальство, само разберется, давать ли ей зеленый свет.

– Пойдем спать, – нежно проговорил он, целуя маленькое ушко жены.

Она не возражала. Глаза у Кати уже давно предательски слипались, сказывалась усталость, наработанная за сегодняшний насыщенный событиями день.

– Пойдем, дорогой.

Ее мобильник дал о себе знать, как всегда, не вовремя.

– Зорина слушает.

– Извините за поздний звонок, – мягкий мужской голос не был ей знаком. – Вас беспокоит участковый с улицы Гагарина. Меня зовут Михаил Игнатов.

Зорина напряглась. Улица Гагарина… Улица Гагарина… Черт возьми, да это же место жительства Валеры Панеева! Холод сковал ее тело, предвещая беду.

– Говорите.

– Сегодня в подвале найдено тело некоего Игоря Яковлевича Борзенко. У него в пиджаке обнаружена ваша визитка.

Журналистка наморщила лоб. Какого еще Игоря Яковлевича?

– Борзенко? – переспросила она.

Участковый пришел ей на помощь:

– Он бомжевал в подвале, где его и обнаружили.

Ну, конечно, Игорек, как она сразу не догадалась! Значит, и его…

– Как он умер? – поинтересовалась журналистка.

– Как и его дружок, Панеев. Угостился паленой водкой.

Зорина вздохнула. Улица Гагарина не относилась к ведомству ее мужа.

– Пусть ваше отделение открывает дело, – посоветовала она. – Думаю, убийство Валерия Панеева нуждается в расследовании. Это связано с чередой других преступлений.

На том конце ненадолго воцарилось молчание.

– Значит, это не простое отравление, – наконец сказал участковый.

– Нет, – твердо ответила Катя. – И смерть Борзенко это доказала. Готовьте нужные документы. С вашим отделением свяжутся.

– Что еще ты нам шьешь? – недовольно пробормотал супруг сквозь дрему.

Она открыла рот, но ничего не сказала. Как говорила Скарлетт О. Хара, подумаем об этом завтра.

– Все в порядке. Спи.

Костик вяло хлопнул себя по лбу:

– Кстати, ты меня совсем заговорила, а ведь я выполнил твое поручение. Любовница Андрея Морозова, Татьяна Лазарева, в последнее время ничего не снимала со счета для расплаты с мужем. Алиби ее бывшего… почти бывшего… полностью подтверждается. А сутенер Стас никак не мог принять участие в операции, ибо был убит сразу по возвращении в Москву. Убийцу нашли по горячим следам: им оказался отец девушки, которую негодяй завлек в свои преступные сети.

Зорина отмечала все, как включенный диктофон.

– Теперь под кого ты будешь рыть? – спросил супруг.

Журналистка не ответила. А Костик не стал допытываться.

Желание поскорее заснуть пересилило его любопытство.

Алексей Степанович Кравченко принял Катю после оперативного совещания. Зорина давно не встречалась с полковником и, глядя на мешки у него под глазами и общий усталый вид, отметила, как нелегко приходилось ему в последнее время. Три «глухаря» на отделе – это очень много. Высокое начальство редко понимает, сколько усилий нужно приложить, чтобы добыть самые простые данные. За каждой уликой стоит кропотливый труд сотни оперативников. Это и бессонные ночи, и риск для жизни, и еще много-много всего…

– Садись, Катерина, – он придвинул стул. – Рассказывай, с чем пожаловала. Уж, конечно, не проведать меня, старика, захотелось?

Журналистка рассмеялась:

– Приди я просто вас проведать, вы бы меня не приняли. Скворцов со мной поделился, сколько работы в вашем отделе.

– Это точно, – уголки его губ скорбно опустились. – Надеюсь, ты не прибавишь нам еще? С утра у меня на проводе завис министр. Интересуется, как продвигаются наши дела. Понимаешь, два первых нераскрытых – явно заказные. А их расследовать – сплошное мучение! Чаю хочешь?

– Не откажусь.

Зорина недавно позавтракала, однако не стала отказываться. Она понимала: за чашкой, как и за рюмкой, разговор становится душевнее, откровеннее.

– Наташа, сделай нам два чая, – крикнул полковник секретарше. – А теперь о деле, дорогая. Боюсь, как бы министр опять не проявил к нам интерес.

– Хорошо, – вздохнула Катя. – Алексей Степанович, я прошу не передавать дело Морозовых в отдел по борьбе с терроризмом!

Кравченко помрачнел:

– То есть ты предлагаешь нам повесить себе на шею еще четвертый «глухарь»? Впрочем, даже пятый, ведь вчера, как снег на голову, на нас свалилось дело некоего Шилова.