Призрак прошлого - Людмила Королева

Компания собралась очень большая. Помимо друзей детства пришли одноклассники Макара и Леши, а еще парни с работы. Нас было двадцать пять человек. Парни сразу же принялись жарить шашлык, а девчонки накрывать на стол. Я поморщилась, когда приехала Дина. Почему-то я ее не переносила на дух, после нашего с ней разговора. Иванова делала вид, что мы с ней не знакомы. Да так даже и лучше… Она висла на Андрее, говорила всем, что она безумно рада тому, что ее парень остается с ней, а не идет в армию. Калинин лишь натянуто улыбался. Он гнал от себя тяжелые мысли, ведь лучше бы отправился долг отдавать Родине, чем ложиться под нож.

Все просили Калинина сыграть на гитаре. Он никогда не отказывал в этой просьбе. Как-то нашел у деда балалайку и на трех струнах умудрился исполнить мелодию из кинофильма «Мортал Комбат». Мы тогда не только аплодировали ему, но и визжали от восторга. Без нот подбирал любую мелодию. Это талант… Жаль, что Калинин решил стать ветеринаром, а не музыкантом. Макар достал еще одну гитару и присоединился к Андрею. А мы подпевали и танцевали. Вроде было весело, вот только у меня душа в тугой узелок скрутилась, сердце кровоточило. Ведь еще несколько дней и простимся с Макаром на два года. Наверное, он думал о том же. Играл на гитаре, а взгляд не сводил с меня. И столько в его глазах отражалось печали, что мурашки бегали по спине. Любимый все это время не обращал внимания ни на Оксану, ни на Дину, словно видел перед собой только меня. Единственная девчонка, на которую он вис, иногда щипал и дергал за хвостик — это Оля. После того, как она предупредила об опасности, Макар стал относиться к ней как к сестре. Леша не ревновал, поэтому и я последовала примеру брата.

Поляков отставил в сторону гитару, притянул меня к себе и усадил на колени, запустил руку в мои волосы, обхватив затылок, и страстно впился в губы. Я водила ладонями по его щекам и тонула в омуте зеленых глаз, не замечала толпу, не слышала веселые крики и песни, для меня мир исчез. Мне хотелось оказаться с Макаром на необитаемом острове и провести с ним там жизнь до самой старости, чтобы никто не мешал наслаждаться им.

Мы организовали шведский стол, потому что такому количеству человек не удалось бы расположиться за столом. У нас с Поляковым была одна тарелка на двоих. Он кормил меня, чтобы я не пачкала руки, так как вилок тоже на всех не хватило. У меня бабочки порхали в животе, когда он подносил к моим губам то кусочек мяса, то овощи. Если я случайно губами дотрагивалась до его пальцев, он заметно замирал, и в глазах искрилось что-то дьявольское. Он целовал меня каждую минуту, если не чаще. Словно пытался выдать аванс из поцелуев, которых я буду лишена в течение двух лет.

Макар, заметив Олю, подкрался к ней и резко оторвал от пола. Она взвизгнула и стала бить его по спине.

— Леша, да скажи ты ему! Что он опять ко мне пристал? — ругалась Гончарова.

— Макар! — рявкнул брат на друга.

Поляков потрепал по голове Олю, взлохматив ей волосы. Она посмотрела на него убийственным взглядом.

— Знаешь, по тебе я тоже буду скучать. Станешь моей названной сестричкой, раз у меня родной нет, — заявил Поляков, щелкнув пальцем Оле по носу. Она подобралась, нахмурилась.

— Упаси Боже, иметь такого бешеного брата, — хмыкнула она, вздернув подбородок.

— Ну, я тоже не в восторге от такой вредной сестры, но молчу же, — хохотнул Макар, за что получил локтем в бок от Гончаровой. Она заново собрала в хвостик растрепанные волосы и обратилась ко мне:

— Макарунчик, держи своего волка на привязи или успокоительное давай.

Леша хохотнул и притянул Олю к себе, а она уперлась ладонями ему в грудь.

— А ты вообще теперь наказан. Стоишь и смотришь, как Макар твою девушку обижает, — надула она губки, а Леша обнял ее и поцеловал.

— Оль, я ему потом ребра пересчитаю, особенно если приставать начнет по-настоящему. Он же дурачится, — улыбнулся мой брат.

— Ладно… Я тоже буду скучать по названному брату. Кто еще мне нервы трепать будет?

Я заметила, что Дина не сводила взгляда с Макара. К счастью, любимый ни разу не посмотрел в ее сторону. Судя по всему, Дину это очень злило. Ведь Поляков не отходил от меня ни на шаг. Как хвостик везде следовал за мной. Все друзья были удивлены его поведением, потому что Макар всегда с холодом и безразличием смотрел на девушек, с которыми раньше встречался, а со мной он был иным.

Мы всю ночь веселились, общались, танцевали и дурачились. Под утро часть компании разъехалась, а несколько человек остались, чтобы помочь Полякову навести порядок.

Впереди нас с Макаром ждало самое сложное… Расставание на два года…

С утра выпила несколько таблеток валерьянки и пустырника, но дрожь в теле так и не прошла. Ком душил в горле, ладони стали ледяными. Меня трясло… С тоской смотрела на чемодан, стоящий в коридоре. Леша проверял по списку, все ли взял. Я уже скучала… Я привыкла, что брат всегда рядом. А тут придется расстаться так надолго…

На вокзале собрались провожающие и те, кто отправлялся в путь. Макар прижал меня к себе. Я чувствовала, что его трясло, так же, как и меня. Однако по его невозмутимому виду никогда бы не догадалась о том, что он переживал. Прижала ладонь к его груди, чувствовала бешеный ритм сердца. Казалось, что оно у нас одно на двоих. Смотрела в зеленые глаза и мир исчезал. Это невероятное чувство, словно мы остались одни во вселенной, мозг перестает в такие моменты реагировать на происходящее вокруг, глаза не видят того, что творится рядом, а замечают лишь объект любви.

Раньше не могла понять, почему люди говорили: «глаза — зеркало души». В тот момент осознала, что это значит. Это — когда смотришь и видишь душу, чувствуешь каждую эмоцию другого человека, впитываешь ее в себя, когда его боль становится собственной, его страхи воспринимаются за свои, когда его любовь обволакивает невидимым щитом, и это ощущаешь каждой клеточкой. Макар раскрыл передо мной душу. Пусть он не сказал ни слова, я словно слышала его мысли, все понимала, чувствовала… Любимый зажмурился, судорожно сглотнул и прижался горячими губами к моему виску. Я знала, что он будет скучать, что у него сердце разрывало в клочья точно так же, как и у меня. Предательские слезы собрались в моих глазах и покатились по щекам. Казалось, что ребра стянули колючей проволокой, вдохнуть полной грудью не получалось.

— Пожалуйста, только не плачь, — тяжело дыша проговорил он. — Не могу смотреть на твои слезы, еще сильнее душу разрывает.

Ради него собрала себя в кучу, проглотила ком в горле.

— Я буду писать тебе письма, — прошептала, стараясь не моргать, чтобы слезы с новой силой не покатились по щекам. — Если вдруг усомнишься в том, что жду я тебя или нет, прочти вот это, — проговорила, вытащив из сумочки письмо.

— Что это? — Макар удивленно вскинул брови, повертев в руке запечатанный конверт. Спрятал письмо в потайной карман ветровки и снова прижал меня к себе.

— Это напоминание тебе о моих чувствах, — призналась и щеки вспыхнули.