Вредность не порок - Лариса Ильина

— Точно, сошел, — забормотал он, выпуская мою руку и торопливо отдвигаясь в сторону, — совсем забыл, с кем дело имею…

Я сердито фыркнула и, сверкнув глазами, пообещала:

— Еще раз протянешь руки…

— Я понял. Я все очень хорошо понял…

Направляясь к двери, я прикинула, не слишком ли сурово повела себя для первого свидания, решила, что в самый раз, и громко захлопнула за собой дверь.

Дом у Ирки двухэтажный, эта спальня находилась на втором этаже, в самом конце коридора. В коридоре никого не было, кроме их кошки Масленки, получившей свое имечко в самом раннем детстве за маниакальную страсть к маслу. Теперь Масленка была уже взрослой кошкой, и, хотя детских пристрастий не меняла, это не мешало ей быть чертовски умной, иной раз умнее другой собаки. Она, к примеру, с большим энтузиазмом выполняла команду «Фас!», правда, пользовалась при ее исполнении не зубами, а когтями. Плантацию тети Лениной клубники местные пацаны обходили за километр. Ко мне Масленка, слава богу, уже привыкла, поэтому, доброжелательно потеревшись белоснежным боком о ногу, сосредоточенно проследовала к двери, из которой я вышла, и, обернув вокруг себя пушистый хвостик, села и замерла, терпеливо поджидая появления вражеских ног на охраняемой территории.

— Правильно, Маська, — одобрила я, спускаясь вниз по лестнице, — когда он выйдет — распусти ему джинсы на шнурки!

Оказавшись внизу, я огляделась и прислушалась. Тихо, никаких признаков мыслящих существ не наблюдалось.

— Эй! — позвала я и, не рассуждая особо, принялась открывать все двери подряд. — Люди, где вы?! Ау!

Добравшись до угловой комнаты, той самой, в которой происходил столь неудачно завершившийся прием гостей, я покачала головой. Глаз приятно радовала гора грязной посуды вперемешку с огрызками и объедками.

Пустые водочные бутылки сиротливо жались к ножкам стола, глянув на них, я дрогнула. Чтоб я еще раз…"Вообще-то Ирка настоящая свинья. Могла бы и убраться!"

Наконец я добралась до веранды. Дверь, обычно распахнутая настежь из-за разбухших от постоянных ливней половиц, была плотно закрыта чьей-то заботливой рукой. Это меня насторожило. Кому это понадобилось преодолевать трудности, сражаясь с дверью? Я торопливо ткнула ее рукой, но, как и следовало ожидать, она не открылась. Чуть отступив, я изловчилась и налегла на дверь с размаху, крашеные доски прогнулись, застонали и нехотя подались. Влетев на веранду и с трудом удержав равновесие, я огляделась и остолбенела. Да, денек сегодня… То есть ночка… Или утро, я запуталась уже…

На потертом зеленом диванчике возле круглого стола сидел Юра и моргал на меня с самым что ни на есть удивленным видом. На коленях у него сидела всклокоченная Ирка в расстегнутой блузке, она была без очков, поэтому подслеповато щурилась, стараясь разглядеть вошедшего.

В первый момент я растерялась и ойкнула. Но мы же не малые дети, в конце концов, это личное дело каждого, может, у них любовь до гроба. Я деликатно кашлянула в кулак:

— Вообще-то я Надьку ищу…

— А-а-а… — протянула Ирка, пытаясь сосредоточится. — Стаська, это ты!

— Нет, не я. Это папа римский.

— Тебя же Ефим унес…

— Кх-м… Куда унес? — вытаращилась я, холодея. Что здесь вообще творилось?

— Ну наверх…Я ему сказала к дядьке на кровать тебя положить. Ты ж уснула, со стула упала…

«Какой ужас!» — подумала я и густо покраснела. Ну, может, и не особенно густо, но покраснела точно. Не придумав ничего лучше, я спросила:

— А времени сколько?

Юра, до сего момента культурно молчавший и не принимавший участия в нашей интимной беседе, встрепенулся и услужливо сообщил:

— Одиннадцать сорок…

Я схватилась за сердце. Домой хоть не показывайся.

Стас меня со свету сживет и непременно наябедничает маме, которая примется пить валидол и упрекать меня в полнейшей безответственности. Правда, это будет не раньше чем через пару недель, но все равно, я этого ох как не люблю! Ух, шпионище…

— Так где Надька? — снова спросила я, морщась от головной боли. — Мы домой пойдем…

— Она давно ушла. С Колей. Он ее провожать пошел.

У Надьки были небольшие проблемы с ориентацией.

Они и тебя сначала хотели домой отнести, но потом решили, что в деревне этого не поймут. По-моему, они правы…

«По-моему, тоже, — обрадовалась я, представив, как бы они несли меня через всю деревню в этом костюме, — это был бы смертельный номер…»

— Ладно, я пошла!

— Угу! — отозвалась подружка, машинально теребя волосы на затылке новоиспеченного кавалера. — Вечером зайди… Поговорим…. О саде…

После этих слов она тайком от кавалера скорчила таинственную рожу, как видно, намекая, что узнала нечто интересное.

«Ага, — я снисходительно поджала губы, — понятно, она на задании. Мата Хари фром Горелки!»

— Приду, — буркнула я, разворачиваясь и думая о том, что для начала неплохо было бы добраться до дома.

Я вышла на крыльцо и глянула вверх. Солнце стояло в зените, высоко в безоблачном небе весело носились стрижи, и все указывало на то, что денек, начавшийся для меня столь печально, будет отменным. Стараясь не вертеть шеей и не напрягаться, я поковыляла к калитке, держась для верности за ветки кустов. Возле калитки меня ждал сюрприз в виде Ефима, восседающего на невысокой скамейке. Как он сумел оказаться здесь раньше, чем я, было неизвестно. Мимо меня он не проходил, уж я бы его заметила. Не иначе как вылез через окно, видно, Масленка стояла насмерть.

— Ты домой? — весело поинтересовался Ефим, я кивнула. Он прямо-таки поражал своим оптимизмом и жизнерадостностью. — Нам по дороге.

Я хотела равнодушно кивнуть, но тут вдруг в голове что-то гулко ухнуло и раскатилось сухим металлическим дребезжанием. Поэтому я лишь кротко моргнула и чуть слышно всхлипнула. Ефим быстро поднялся с лавочки и распахнул передо мной калитку.

Добравшись до дома Степаниды, я осторожно потянула на себя дверь и заглянула в горницу. Никого. Я прислушалась. Тихо. Просочившись на родимую территорию, я шустро просеменила к своей двери. Дверная петля предательски скрипнула, я шмыгнула в комнату и затаилась. Однако изощрялась я напрасно. В доме явно никого не было. Да всем просто плевать. Так что, Анастасия, можешь помирать в канаве, тонуть в речке, заблудиться в лесу — пожалуйста! Никому и дела нет. Все занимаются только собой. Бабка, как пить дать, упилила в город, летом это ее излюбленное развлечение, а Стас…

Интересно, а чем занят Стас? Вот уж кому здесь точно делать нечего, кроме как меня изводить. Но это занятие он вроде бы бросил, так где его носит?

Неужели толчется, как и все местные лодыри, у пивной палатки с необычайно подходящим названием:

«Донна Анна»? Я сердито скинула уже осточертевший костюм и сунула туфли в коробку. Пойти, что ли, умыться? Лучше пойду попью. Жажда мучила ужасно. Накинув халатик, я выглянула за дверь.