СПИРИТ II - Макс Гудвин

— Но мы не сможем перенестись к ней, — возразил Чак. — У нас чисто физически не хватит сил.

— У нас — нет, а вот у неё там — магическая цепь из тридцати фриков… — произнёс я, наконец-то подобрав слово более корректное, чем выражение «цирк уродов».

Взвод Алам был глубоко замаскированной группой. Даже я, в прошлом один из лучших видящих AF, вначале видел лишь измученных боями людей. Теперь же, когда волчица дала все права доступа к себе, я будто прозрел.

Королевский отряд состоял из рейтинговых магов и стрелков, видящих и лекарей, пилотов мехкостюмов и тварей, которых нельзя было описать одним словом или даже несколькими. Уродства, на которые шли положительные ради эффективности, поражали. Некоторые даже становились аморфными бесполыми существами, зато с прокаченными ветками скиллов.

—…Сами всё увидите… — выдохнул я и наладил связь с Алам вновь.

— Ну, пророк, ты и вестники готовы к переходу к нам? — улыбнулась Алам так, будто слышала наш разговор. Я сглотнул застрявший в горле ком. Она всё знала — и обо мне, и о вероятностях… Она посчитала даже то, что я пытался скрыть от Чака и Эйни.

— Да, королева, мы готовы к переходу, — ответил я за всех. Когда работаешь с видящими такого уровня, сомневаться в их словах не приходится. Если он увидел, что ты идёшь, ты можешь потратить весь день, сомневаясь, но под конец всё равно решишь идти.

— Ну, кто первый? — проговорил я и почувствовал, что мощная тяга начала отрывать моё тело от земли. Она была столь сильной, что казалось, перенеси я центр тяжести на толику вперёд, меня смерчем засосет куда-то за тысячи километров вдаль.

— Мяч, — кивнула Эйни, глядя мне прямо в глаза.

— Я, уо-о-о-у… — Крик кота утонул в червоточине перехода. Он пропал из виду, но, связанный с ним цепью, я примерно представлял, какое расстояние он преодолел за считанные доли секунд. Это поражало…

— Чак, — затем произнесла она, и маг последовал за воином группы, просто исчезнув и оставив нас с ней наедине.

— Я знаю, что ты за фрукт! — не отрывая от меня взгляда, произнесла девушка.

— Я тигр, а не фрукт, — попытался съязвить я

— Задумаешь предать — уничтожу! — прошипела она.

— Чем и как? Дробовиком на основе пороховых газов? Вообще-то если бы не я, вас бы уже на органы разбирали…

Эйни дернулась вперед и тоже исчезла, решив прекратить бессмысленные, на мой взгляд, прения.

Ох уж эти положительные. Всё б им возводить любые вещи в абсолют. Интересно, каково ей будет узнать, что их любимая Самалит вовсе не пенсионерка, утоляющая грусть вином, а жестокий, сильный, нетерпимый к панибратству правитель?

Я остался наедине со своими мыслями. Стоит ли лететь туда, где все знают, кем я был и кем стал? Я оценил потенциал группы Алам. Это были не обычные бойцы, с какими приходилось воевать просто и незатейливо, а отъявленные головорезы. Тридцать, с позволения сказать, голов. Даже в уме язык не повернулся назвать их людьми. И из них целых девятнадцать существ были рейтингом выше меня. Чака и команду пришла встречать элита элит. И я засомневался: «А стоит ли туда лететь? ведь захотят казнить — казнят, захотят пытать — будут пытать…»

С ума сойти: видящая с предвидением 9, С-нулевая, если не сказать С-дабл нулевая — и о каких пророках она постоянно говорит? Что такого я должен сделать, чтобы она меня так называла? Ну ладно, эти трое — вестники, они микрочип несут. А я? Какой же я пророк? А может, всё это ловушка? Нет. Уничтожение адепта Спирита, пусть и переметнувшегося недавно — тяжкий грех перед системой. Я колебался. Там, за чёрт знает сколько тысяч километров от меня, кто-то знал судьбу лучше меня. Ведь, признаться к своему стыду, я не представлял, что делать дальше и как дальше жить.

Выбор был из двух вариантов: или один против целой планеты, или сломя голову сквозь портальную червоточину к бывшему врагу в руки, к тем, кто за тебя уже всё решил. Моя судьба носила волчью голову и командовала цирком уродов но теперь мы на одной стороне. Или нет? Чтобы проверить это, нужно было рисковать.

По затёкшим от медитативной позы бёдрам ударил разбушевавшийся тигриный хвост, нервно подметающий каменную гладь передо мной.

— Что я, блин, делаю? — задал я себе вслух последний вопрос и сам же на него ответил: — Надеюсь, что иду навстречу судьбе.

Я вздохнул и, наклонившись вперёд, тут же оказался в полосатой вихревой трубе, понесшей меня вдаль, словно ручей спичку. Лапы отреагировали на вновь появившуюся гравитацию, и я приземлился на четвереньки.

Сначала вернулся слух, ворвавшись в моё сознание звуками идущего боя. Передо мной стояла она, невысокая волчица, которую я раньше видел лишь на экранах пропаганды, и мило и как-то снисходительно улыбалась мне сквозь прозрачное моностекло шлема.

Были тут и попаданцы. Мяч и Эйни уже вооружились лучевым оружием и теперь, видимо, получившие какие-то указания, спешили к одному из проходов, где сейчас становилось настолько жарко, что позицию держало аж девять бойцов королевского отряда. Мельком я заметил, что командует тем отделением двуногое шестирукое существо, отдаленно напоминающее человека. Оно было слабо бронировано, а из одежды имело лишь костюм химзащиты, созданный под его/её антропометрику. С пальцев существа срывались искры и убегали струящимися ручейками по замысловатым траекториям в светящийся лучевыми отблесками проход, где непрерывно что-то взрывалось и откуда шёл в сторону обороняющихся непрекращающийся лучевой ливень.

По обеим сторонам от Алам стояла пара бойцов без видимых модификаций, однако, судя по броне и тяжелом оружии на одном и легком вооружении на другом, можно было предположить что это были стрелок и маг. От них веяло силой и опытом. Возможно, это были не только телохранители, но и военные советники.

Моё предвидение подало голос: «Телохранители, советники, любовники королевы Алам». Ну конечно же, чего ещё можно ожидать от фурри? У этих ребят, особенно под Спирит-спелами, вообще все грани этики смыты или отсутствуют с рождения — момента производства. Навскидку я мог определить в её армии не только биологических самцов и самок, но и персонажей, которые довели себя генными и генно-магическими модификациями до полной гендерной неузнаваемости. Одна шестирукая то ли женщина, то ли мужчина чего стоит или осьминогоподобная тварь, бьющая в проёмы между энергощитов электрокинезом. Но больше всего меня привлёк пень на кривых деревянных ножках с проросшей на нём грибницей опят. Существо или группа существ постоянно утюжило магией наступающие машины. Кроме того, оно было укреплено бронепластинами, а в трещину в его коре уходила дыхательная трубка. Это было млекопитающее, сознательно доведшее себя до такого состояния то ли в рамках «природа против Тирипса», то ли ещё чего… Межвидовые сексуальные связи, миксгендерство и другие психические отклонения изобиловали тут как норма. Примкнул бы я ним в здравом уме и трезвой памяти? Конечно же, нет, если бы не проклятая эмпатия и попытка Герры принести меня в жертву.

— Я знаю, что за весть ты мне принес, мой нерождённый здесь внук Чак… — начала Алам, переводя взгляд с меня на него.

— Самалит, я пришел передать тебе послание от тебя же из нашего мира. — Маг слегка поклонился, видимо, считая, что того требует ситуация.

— На этом чипе…

—…уговоры моей отрицательной сущности поменяться мирами, — закончила Алам.

— Я не знаю точно, — покачал головой Чак и бросил взгляд в сторону сектора, где вели бой Эйни и Мяч, — но озвученная мне цель была примерно такой.

— Их не убьют, Чак. — Алам произнесла его имя так, будто оно не существовало для нее до этой минуты и она прочитала его на бейджике мага.

— В любом случае это послание, — произнёс Вульфен. — И я должен был тебе его доставить. И мне нужен твой ответ.

— Мой милый внук Чак, — снисходительно улыбнулась она, — ты пришёл в реальность, где я даже не имею родных детей. Мой народ — мои дети. Ты пришёл в реальность, где планета Терра погибнет со дня на день. Уверен ли ты, что Самалит захочет переместиться сюда?.. Сколько миров ты перерыл, чтобы найти меня — ту, что подойдет для замены?

«Что с ней не так? Почему она опять предлагает собеседнику что-то посчитать?» — удивился я, поглядывая, как и Чак, краем глаза на Эйни и Мяча. Те выстроились в боевое отделение. Мяч даже заимел щит и теперь держал его, упершись