Раки-отшельники - Анне Биркефельдт Рагде

Он повесил задник из черного бархата, и под ним поместил две тумбочки. На одной он выставил блюдо ручной работы за тридцать семь тысяч, на вторую положил кольцо для салфетки из лыка, украшенное маленькими матерчатыми синими сердечками, за четырнадцать крон. Перед блюдом и кольцом стоял большой ценник. Он осветил блюдо и кольцо, словно они были настоящими поп-звездами. И все. Эффект был сногсшибательный, хотя через три дня после открытия витрины все кольца для салфеток были распроданы и пришлось его заменить на кольцо из темного дерева с золотистыми точечками за двадцать три кроны.

Универмаг был очень доволен его работой. Но он, естественно, не мог выставить за эту витрину солидный счет.

Вдруг он услышал звук останавливающегося лифта, посмотрел на часы, неужели Крюмме уже вернулся? Он прислушался. Было тихо. Наверно, сосед снизу. И тут же Эрленд осознал: он испытал невероятное облегчение оттого, что Крюмме еще не вернулся! Он заплакал.

Он судорожно налил себе коньяку, сделал еще эспрессо, прихватил чистую пепельницу и сигареты и отнес все в кабинет. Поставил рюмку, чашку и пепельницу рядом с клавиатурой, вытер насухо глаза обеими руками, не подумав о том, что размажет подводку, выпил коньяк, сходил еще за рюмкой, поставил Донну Саммер и включил колонки в кабинете, после чего опустился в кресло перед монитором. Видимо, придется поговорить. Разговор замяли, и все скрылось под покровом молчания. Но молчание его тяготило. Придется посмотреть правде в глаза, хотя одна только мысль о разговоре пугала его до смерти.

— Черт возьми, — прошептал он и зашел в интернет-магазин Сваровски. Страничка магазина растянулась на весь монитор. Будучи членом клуба коллекционеров, он получал специальные предложения на фигурки, выпускаемые ограниченным тиражом. Он набрал пароль и тут же появились «Орел» 1995 года, который у него уже был, и «Павлин» 1998 года, который тоже был, и еще «Бык» 2004 года. Вот быка у него не было. Он нажал на кнопку «добавить в корзину» и отправился дальше. Нашел фигурки текущего года (члены клуба имели право только на один экземпляр) — две рыбки-клоуна, живущие в симбиозе с актинией. Он наклонился к монитору, глотнул коньяка, фигурка была восхитительной, изготовленной в двух вариантах — цветном и прозрачном, он выбрал прозрачный, «добавить в корзину», радость потихоньку снова стала возвращаться к нему, скоро придется покупать новый стеклянный шкафчик и делать еще один ров с крокодилами. Он нажал на раздел новостей. Рак-отшельник. Ползущий с украденной раковиной, в трех ракурсах на мониторе, «добавить в корзину». Может быть, выйти из магазина? Нет, ни за что, с какой стати? Ведь у него поднимается настроение. А как насчет единорога? Крюмме подарил ему единорога от Сваровски, которого он умудрился разбить, когда вытирал пыль в стеклянном шкафчике перед Рождеством. Хорошо бы купить нового. Да-да, очень хорошо, пусть Крюмме подавится, надо купить нового, то-то он удивится и обрадуется. Голос Донны Саммер готов был вот-вот сорваться, он же набрал «единорог» в поиске и выскочил за очередной рюмкой коньяка. Вернувшись обратно, он обнаружил фигурку на мониторе, спиральный рог и поднятая передняя нога. Всего девятьсот крон, копейки, «добавить в корзину» и «выйти».

Скорее бы Крюмме вернулся. Им надо поговорить, он больше не мог так жить. Крюмме утверждал, что говорить с Эрлендом бесполезно, мол, реагирует слишком болезненно, а как еще реагировать, когда его жизнь переворачивается с ног на голову? Попадись ему только тот тип, что наехал на Крюмме! Он бы вытряс из него всю душу и отрезал ему яйца. Зато теперь у него будет бык, две рыбки-клоуна, рак-отшельник и единорог, они уже отправились к нему по почте, и от этой мысли становилось немного теплее. Он вспомнил раков-отшельников из своего детства на хуторе, как они устремлялись из моря во время отливов. Вместе с дедушкой Таллаком они смеялись над тем, как нахально раки сбрасывали старые украденные раковины, которые стали им малы, и крали новые, побольше. Дедушка Таллак помогал Эрленду отлавливать их в ведро. Они клали туда много пустых ракушек и смеялись, наблюдая за тем, как голые раки носятся туда-сюда и примеряют новые раковины разного фасона и размера. «Они очень хотят найти подходящую и беспокоятся оттого, что ракушек слишком много, — говорил дедушка Таллак. — Когда они находят новую раковину, им кажется, что в старой было лучше». Эрленда поражало, что раки появляются такими на свет, рождаются, чтобы красть чужие дома и таким образом выживать.

Но рождаются они совсем беззащитными.

Так они и гуляли, Эрленд и дедушка, по кромке воды, и брюки промокали насквозь. Дедушка. «Так я тебя и называл», — подумал он и закрыл глаза, вспомнил волны, врезающиеся в песок, пальцы ног, покрывающиеся белыми морщинками от соленой воды.

Он спал в кресле перед камином, когда Крюмме разбудил его, погладив по щеке, поцеловав в лоб и сказав:

— Я принес пиццу. Мы заказывали на работе, но ее оказалось слишком много. Ты проголодался, мышонок?

— Кажется, я заснул…

Он протрезвел, и теперь почувствовал укор совести за то, что заказал единорога. Придется его спрятать, поставить в самый дальний угол. Крюмме никогда не разглядывал содержимое шкафчика, если Эрленд сам не подводил его к своей коллекции, чтобы поделиться восторгом.

От Крюмме пахло сигарами, чесноком и пивом. Пальто а-ля «Матрица» было скинуто на ручку ампирного кресла в холле. Крюмме и пальто стали неразлучны.

— А ты что сегодня делал? — спросил Крюмме.

— Ничего особенного. Работал в бюро, заказал новые каталоги с реквизитом, составил план посещений барахолок, все в таком духе. Никогда не знаешь, что нам может пригодиться в витринах. В последнюю субботу Салли, новенькая ассистентка, нашла удивительную старинную черную ванну в стиле Людовика XVI с черепашьими ножками. Наверняка понадобится, если придется оформлять витрину магазина сантехники. Или сексапильное белье, например, тогда можно будет поместить манекены в ванную комнату, чтобы они якобы готовились к вечеринке. Масса возможностей…

Он нес какую-то ерунду, сам прекрасно это понимая, и тут заметил взгляд Крюмме.

— Чем будем запивать пиццу? — спросил он, подошел к холодильнику и повернулся к Крюмме спиной. Пиццы у них никогда не водилось.

Если они и заказывали какую-то еду домой, то всегда это была африканская, китайская или тайская кухня, на худой конец, суши.

— Красного вина? — предложил Крюмме и бросил пиццу на решетку из духовки. — Подогрею немного на гриле.

Эрленд выпил минералки, взял красное вино с полки, даже не глядя на этикетку, и открыл бутылку.

— А что мы пьем? — поинтересовался Крюмме.

— Понятия не имею, — ответил Эрленд и тяжело опустился на стул. — Не посмотрел, просто открыл.

— Ты не в форме?

— Да. Меня совсем… это подкосило.

Он заплакал, видимо, все-таки не до конца протрезвел. Он спал всего около часа, а печени требуется больше времени для переработки того объема коньяка, который он прикончил.