Играть, чтобы жить. Книга 9. Дорога домой - Дмитрий Рус

Движением руки гашу сработавший над лавкой тревожный маячок. В пару шагов приближаюсь к ворочающемуся на земле торговцу, наступаю ему на грудь. Под ногой скрипит сминаемая сталь. Летят в стороны пуговицы, драгоценная шуба распахивается, оголяя тяжелую кавалерийскую кирасу и расписанную защитными рунами подкладку. Под прессом моей силы рассыпаются пылью амулеты щитов, висящие на бестолковой золотой цепи. Обычное золото, а не то, из которого делают совушки. В нем нет ни грамма веры – просто глупый металл.

– Стража!.. – сипло выдыхает Матрешкин, с надеждой косясь мне за спину.

Я оборачиваюсь к неуверенно подступающим архидемонам. Они мнутся и переглядываются. Хвосты нервно хлещут по ногам, уязвимые крылья сворачиваются в плотные скатки и прижимаются к спине. В глазах эмблем раздрай. С одной стороны, на мне награда «За содействие», благословение Творца и недвусмысленное указание престола о максимальном содействии. С другой – прямая атака на торговца. Алчного, дерзкого, ходящего по грани – но все же…

– Парни, – чувствую себя искусителем, как бы странно это ни звучало по отношению к демонам, – вы ведь понимаете, что скоро у меня появится еще не одна обгоревшая Щепа Древа. ЧУЖОГО ДРЕВА. Как вы думаете, кому я ее передам?

Последяя соломинка ломает хребет верблюду сомнений. Стражи скромно и незаметно указывают на себя пальцем, алчно рыкают друг на друга, затем отводят глаза от распластанного тела торговца и, обгоняя друг друга, спешат за угол. Лишь один бросает через плечо:

– Мы это… покурим пока фимиамчик без фильтра. А ты поторопись. И не забудь – я двухсотая Эмблема, а вон тот, с ощипанным хвостом, триста сороковой.

– Я не ощипанный, святую клизму тебе в пасть!

– Признай уже, Хаос коснулся твоего генома! Пора на переработку! И только затянувшийся отпуск ЕГО тебя спасает…

Переругивающиеся стражи отходили все дальше, а ошарашенный торговец провожал их недоуменным и жалобным взглядом. Зажурчавшая струя показывает накрывший Матрешкина ужас. Красноватая лужа мочи расплывается под торговцем. Похоже, что я отбил ему не только печень, но и почки.

Ухватив хама за бороду, я повернул к себе заплывшее от хорошей жизни лицо.

– Слушай сюда, жертва фастфуда. Ты накосячил, я беру виру. По воле моей и по справедливости. Будут у твоего господина вопросы – готов обосновать. Пусть подходит вечером. Семнадцатая сота, таверна «Памяти Ио». Гнома я забираю, это мой человек!

С руки срывается молния и за полторы секунды сварочной дуги сжирает прикрывающий клеть щит. На остатках энергии разряд плавит пару толстых прутьев и иссякает. Кряхтящий Дурин шустро вываливается наружу. Ойкая и обжигаясь, подхватывает кляксы едва застывшего серебра и торопливо скидывает их в сумку. Хех, узнаю своего завхоза!

Подобрав что плохо лежит, он неожиданно протягивает руку в клеть и помогает выйти наружу приземистой гноме. Такая же серокожая, неожиданно миловидная, с толстой косой и татуировкой клана на щеке.

– Мы подружились… – чуть смущенно отвечает Дурин в ответ на мой вопрошающий взгляд.

– Она же зомби?

– Ну так и я не ангел, – логично отвечает Дурин и, приобняв глядящую в пустоту даму, прижимает ее к себе. – Ее зовут Бранка. Она будет жить с нами! Ты поможешь вернуть ее душу?

Я ошарашенно дернул щекой, но тут Дурин разглядел Матрешкина. Ненависть сверкнула в глазах гнома.

– Моя борода!

– Изымаю… – киваю согласно и сильным рывком отбираю свой дар.

Хм… Вообще-то я думал, что она приклеена… Но, судя по дикому крику, вееру алых брызг и лишившемуся кожи лица торговца, он успел уже ее приживить. Причем надежно, как свое, чтобы не отобрали…

– А-а-а! – во всю глотку вопил Матрешкин, пугая прохожих анатомическим атласом оголенных мышц лица.

– Больше не теряй… – чуть смущенно протянул я Дурину заботливо уложенную в семь косиц бороду.

Едва заметно киваю, услышав одобрительные аплодисменты кого-то из прохожих. Видать, кто-то из темных богов по-своему оценил мой беспредел.

Божественным импульсом жизни приживляю растительность благодарному гному. С непривычки перебарщиваю с силой, отчетливо слышу, как впервые за тысячелетие сердце зомби-гнома сделало первый удар. Дурин ошарашенно замер, недоверчиво прислушиваясь к себе. Жавшаяся к нему хрупкая гнома вдруг также проявила интерес к жизни и удивленно наклонила голову.

* * *

Торговец Салах Рашут бездумно смотрел в спину удаляющемуся богу и трижды проклятому гному. Сегодня он совершил ошибку. Очень большую ошибку.

За действия раба отвечает его хозяин. Раб позора неймет, осуждение равных падает на хозяина. Так что сейчас это не Салах лежал на грязной брусчатке в луже собственной мочи, а практически сам Высший Алур-Дай-Син-Поле. Простит ли его Великий? Пустой вопрос…

Торговец всхлипнул от накатывающего ужаса. Подвела его чуйка на опасность, не уберегла от глупой подставы. Привычный приработок обернулся кровавыми слезами. А ведь комбинация была простейшей, банальная трехходовка!

Безликий контрагент отыскал где-то живую собственность юного, едва покинувшего ясли бога. Ее даже не пришлось обращать в зомби – ворчливый гном на самом деле оказался поднятой нежитью. Это снижало риски и расходы, упрощая схему до невозможности. Эмблемы Творца и так не брезговали принимать подарки из его рук, но зачем лишние траты?

Салах торговал на рынке не одну сотню лет. И к любому делу он относился максимально серьезно. Кажущаяся простота и сладкие речи гурий личного гарема не могли ослабить осторожность торговца Высшего Боголова. Для того чтобы крутить дела за спиной хозяина, требовалась чуйка размером с задницу терийского ящера!

Салах не расслаблялся. Жареные семена яростника добавили ему недостающей дерзости и артистизма. Заговоренная кираса прикрыла плоть, а многочисленные амулеты – душу. Он и сейчас чувствовал, как вшитый под кожу алмаз щедро тратит силу освятившей его богини жизни и буквально из фарша восстанавливает разрушенную печень. Но особой радости это не добавляло.

Уже звенел на шее астральный поводок, и тяжелая поступь его господина грохотом отдавалась в голове. Репутация – это такая вещь, что ни один бог не оставит ее на самотек. Позор униженного раба лег грязным пятном на черную карму Высшего. И он неторопливо шел сквозь миры. Шел, чтобы решить вопрос с подставившим его слугой и тем, кто нанес обиду ему лично…

* * *

Высокий кристаллоид не очень внятно синтезировал небесную речь. Тонкие пластины внешних динамиков дребезжали, съедая шипящие звуки. Вот он бережно слевитировал на наш стол золотое блюдо, богато украшенное камнями и филигранной резьбой.

– Подарок от моего господина, Высшего Алур-Дай-Син-Поле, создателя шестнадцати листов, уничтожителя двадцати семи листов и одной малой ветви, а ныне – мастера боголова.

Разумный из свиты Высшего слегка притушил сияние головного кристалла, что было эквивалентом неглубокого поклона.