Пока ты спал - Альберто Марини

Больной закрыл глаза и не открывал их. Теперь это был не знак согласия, а единственный способ избежать взгляда консьержа.

— Ты этого хочешь? — закричал Киллиан. Он внезапно почувствовал необъяснимую злобу и пальцами раскрыл веки Алессандро, заставляя его смотреть. — Все зависит от тебя. Дойди до этого проклятого окна и покончи с этим!

Визит, до этого протекавший как обычно, начинал приобретать особое значение для них обоих.

Алессандро смотрел на него с выражением, которого Киллиан раньше не видел. Он просил сострадания. Он хотел, чтобы его пожалели не из-за сегодняшней усталости, а из-за всего, что сделала с ним жизнь. Он посмотрел на Киллиана, на окно, снова на Киллиана. Тот сразу его понял:

— Ты хочешь, чтобы я тебя туда отнес и покончил с этим?

Мальчик быстро закрыл и открыл глаза. Консьерж замолчал. Он сел рядом и положил руку ему на плечо.

— Прямо сейчас? — мягко спросил он.

Алессандро подтвердил.

Теперь наступила очередь Киллиана закрыть глаза. Он молча размышлял примерно минуту, а когда открыл глаза, Алессандро продолжал смотреть на него в ожидании.

— Не знаю, поймешь ли ты… Но я всегда воспринимал наши отношения как историю лягушки и скорпиона. — Взгляд Алессандро выражал полное непонимание. — Сейчас поймешь… Я расскажу.

Мальчик, несмотря на бурю, происходящую у него внутри, попытался сосредоточиться.

Скорпионы привлекали Киллиана уже много лет, с тех пор как в школе, на уроке биологии, он узнал, что это смертельно опасное паукообразное ведет одинокую жизнь, а в случае опасности, не в силах противостоять более мощному хищнику, вонзает ядовитый шип в собственную спину. Это было еще до того, как он начал играть в смертельную «русскую рулетку». Киллиан мгновенно почувствовал симпатию к существу, способному без сомнений расстаться с жизнью, когда она потеряла смысл. Позже он прочитал басню Эзопа, главным героем которой было то же животное, и окончательно утвердился в своем мнении. Между ними была связь: скорпионы разделяли жизненную философию Киллиана.

Тихим, спокойным голосом, как отец, который рассказывает сказку своему сыну, он начал рассказ:

— Один скорпион, который не умел плавать, оказался на маленьком островке, когда сильно разлилась река. Он увидел лягушку, которая проплывала мимо, и попросил, чтобы она его спасла и отвезла на берег. «Неужели ты думаешь, что я сделаю такую глупость?» — спросила его лягушка. — Алессандро смотрел с интересом, ничего не понимая, но ожидая, что в конце концов он получит желаемое. — «Я тебе ничего не сделаю, — убеждал ее скорпион, — ведь, если я тебя ужалю, я сам утону и умру». И тогда лягушка, поверив ему, решила сделать доброе дело и позволила скорпиону залезть ей на спину. Все шло хорошо, но посреди реки лягушка почувствовала, что ее очень больно ужалили, и она поняла, что скорпион вонзил ей в шею свое жало. «Но… зачем ты это сделал? Ведь мы оба умрем!» На что скорпион, погружаясь в воду, ответил: «Мне жаль, но я не смог удержаться. Такова уж моя природа…» — Киллиан посмотрел на Алессандро: — Теперь понятно?

Глаза мальчишки расширились как блюдца, он был совершенно растерян.

— Я ни разу в жизни не сделал людям ничего хорошего… Такова моя природа. Я и самому себе делаю много зла, но не могу удержаться.

Алессандро никак не мог понять смысл метафоры, но уже догадался, что эта абсурдная литературная отсылка не означает для него ничего хорошего.

— Если бы я мог сделать доброе дело для кого-то, ты был бы первым, — продолжать подбадривать его Киллиан.

Но Алессандро не оценил это намерение. Он уже не ждал жалости или сострадания; лицо его выражало полную безнадежность.

Киллиан подхватил мальчишку одной рукой под спину, другой — под колени, но не отнес его в постель, а поставил на ноги. С глазами, полными слез, Алессандро сделал еще одну попытку. Он собрался с силами, напряг все тело, и из его рта вырвался странный, невнятный звук, в котором, однако, угадывалось слово «Окно».

Киллиан не стал его мучить. Одним шагом покрыв все расстояние, пройденное Алессандро, он поднял его на руки и аккуратно положил на кровать.

Мальчишка выразил свое отчаяние долгим, тяжелым утробным звуком. Глаза его опять наполнились слезами.

Киллиан направился к двери и у самого выхода обернулся:

— Мне очень жаль.

Он вышел, не в силах посмотреть Алессандро в глаза. До него впервые дошло, что он ставит перед мальчиком невыполнимую задачу, но одновременно он чувствовал, что его решение воспринято Але как жестокое предательство.

Боль Алессандро не делала его счастливым, эта была совсем не та форма боли. Несчастный мальчишка никогда не дойдет своими ногами до окна, и именно это его беспокоило. Это был провал для них обоих.

Сеньор Джованни понял, что произошло что-то странное.

— Киллиан, все в порядке?

Мгновение консьерж поколебался:

— Если вы не против, я с удовольствием выпью вашей граппы.

Итальянец обрадовался, но был удивлен странным поведением консьержа.

— Что случилось? — спросил он еще раз.

— Честно говоря, я уже не уверен, что от этих тренировок есть какая-то польза.

Отец замер в изумлении. Он не знал, что сказать. Из кухни выскочила сеньора Лоренцо и обеспокоенно спросила:

— Почему ты так говоришь, Киллиан?

— Это не ваша вина… и никого другого… Просто… так всем будет лучше.

Новость стала трагедией для несчастных родителей. Мать не могла этого принять и не хотела понимать.

— Но… что случилось-то? Он тебе что-то сказал? Не понимаю… Вы же друзья.

Киллиан улыбнулся в ответ. Он отлично ладил с Але, но, несмотря на это, никогда не считал его другом.

— Зайдите к сыну. Он разбил губу, и… ему нужна помощь…

Сеньора Лоренцо бросила на него осуждающий взгляд, дав понять, что она категорически не приемлет его решение. Она встряхнула головой и бросилась в спальню к своему больному ребенку. Сеньор Джованни вышел из задумчивости и протянул ему рюмку с ликером:

— Но… почему так внезапно? Скажи мне, что произошло, пожалуйста. Может быть, можно что-то сделать. Пожалуйста, Киллиан… — Его глаза увлажнились. — Неужели и ты тоже нас бросишь? — Ему было больно, голос дрожал, бутылка в руке тоже затряслась. — Ты знаешь, что ты единственный человек, кроме родственников, который к нему приходит?

Киллиан одним глотком осушил рюмку:

— Проблема в том, что ему становится только хуже. Я для него не лучшая компания.

Сеньор Джованни налил ему еще граппы, хотя Киллиан и замахал рукой, пытаясь отказаться.

— Глупости какие, ты для него отличная компания! Когда ты приходишь, ему лучше! Мы же это хорошо видим.