Черное в белом - Юлия Кирина

Дракон нападал, заставляя меня отступать к озеру, заклятья едва могли пробить его броню, а на расстояние прямого удара крыльями дайнор меня не подпускал. Мы описали по залу круг.

― Ты разочаровала меня, Рин из рода Рош.

Дайнор набрал в грудь воздуха, намереваясь покончить со мной одним ударом, увернуться я не успела, огненный вал уже несся ко мне, когда меня что-то дернуло за ногу и протащило несколько метров по мху. Я оглянулась и встретилась с полными боли голубыми глазами, заклятье воздушной петли таяло на пальцах эльфа, а вместе с ним таял и магический жгут, стягивающий рану на бедре, кровь толчками начала выбиваться из раны. Магу оставалось жить считанные минуты.

Я поднялась. Дайнор снова начал набирать в грудь воздух, я прыгнула, уводя его от вновь потерявшего сознание эльфа. Все что мне требовалось ― это пара мгновений, я замерла и потянулась к своей силе, Тьма в восторге завыла, когда ее нити, направляемые моей волей, рванулись вниз, в глубину, сквозь толщу камня, соединяя разорванные связи и создавая новые. Сейчас я отчетливо видела оборванные темные нити дайнора, но он мне был не интересен, гораздо интереснее были те, кто откликнулся на мой зов. Они ползли наверх из заброшенных шахт, из пещер, что расположены глубже корней гор. Армия, с которой годами воевали дворфы, обрела своего хозяина. Моя Воля гнала их к столь ненавистному и когда-то смертельному свету. Я звала, сдвигая каменные пласты, открывая ход в бездну, который потом не смогу закрыть.

Дайнор успел понять, что происходит, но он уже не мог ничего изменить. Из черного провала на него ползли, летели, бежали сотни созданий, они были не больше кошки, но их было много, слишком много, чтобы успеть обратить в пепел всех. Слепой дайнор метался по пещере, сороконожки не могли прокусить броню, паутина глубинных пауков не могла сдержать беснующегося дракона, а их более сильные собратья еще только поднимались из глубины. Рыцарь замер в центре пещеры:

― Ты дала мне слово, то подаришь мне смерть, дочь Тьмы, ― прохрипел дайнор, ― но я убиваю только твоих слуг. В этом нет чести. И ты умрешь так же, как твои слуги, раздавленная, словно обычный паук.

Дайнор хлестнул хвостом, волна магии пронеслась по залу, ломая поддерживающие свод колонны.

― Рыцарь, ― мой голос заглушил грохот падающих камней, ― знаешь, почему дайноры служат Лордам Тьмы, а не наоборот?

Дракон замер, кольцо моих слуг тут же сомкнулось вокруг него.

― И почему же, до…, ― поток сороконожек ринулся ему в глотку, не давая дышать, дайнор царапал себе грудь, разрывая свою броню, пытался закрыть пасть, но было уже поздно. Тело рыцаря Тьмы с грохотом упало на камни.

― Тьма его знает, почему так, у нее можешь и уточнить,― я подошла к дайнору, ― пауки и сороконожки нетерпеливо сновали вокруг.

― Хозяйка, можно? … ― донесся до меня едва слышный шепот.

― Можно. Доедайте.

Над краем ямы показалась голова первой арахны, она с интересом огляделась и, перебирая паучьими ногами, подошла ко мне. Странное существо, фантазия одного из Лордов древности, прекрасное женское лицо, белые плечи, высокая грудь, тело богини и брюшко паука с шестью лапами вместо ног. Она замерла в паре шагов от меня и низко поклонилась:

― Меня зовут Аири. Чем могу служить, госпожа?

― В пещере два дворфа, найди и приведи ко мне, можешь взять младших темных, сколько нужно.

Арахна посеменила к озеру, за ней увязалась пара десятков пауков, но мне было не до них. Я склонилась над умирающим Риарелем.

Эльф едва дышал, но стоило мне коснуться раны, как он открыл глаза, чуть слышно застонал и попытался отползти. Я запоздало вспомнила, что вместо хорошенькой блондинки, он видит клыкастую брюнетку с здоровенными когтями. Эльф вознамерился умереть от потери крови, но не даться в руки темной, он упорно продолжал ползти и даже попробовал швырнуть в меня слабой искрой, которая в лучшие времена могла стать молнией и испортить мне прическу.

Уговаривать полудохлых эльфийских магов меня не учили, зато учили использовать все, что имею, с максимальной отдачей.

― Держите его, ― повинуясь приказу, сороконожки оторвались от трапезы и шустро поползли к Риарелю. Зафиксированный маг обреченно закрыл глаза и приготовился к смерти. Я осторожно коснулась раны, целитель из меня тот еще, но остановить кровь и наложить новый жгут может даже сороконожка.

Бледный, как пещерный гриб, эльф круглыми глазами смотрел на то, как я ворожу над раной, когда пришел черед застрявшего в плече осколка, он даже не пытался сопротивляться. Осколок пробил плечо насквозь, если его вытащить, то эльф истечет кровью, тут жгутом не обойтись. Внутри осколка плясали красноватые блики, тлеющий в кристалле огонь пожирал эльфийскую магию, наливаясь светом.

Шамана или целителя, который смог бы извлечь эту дрянь из него прямо сейчас, без риска убить раненого мага, рядом нет, пока будем тащить полутруп наверх, он превратится в труп. Я рванула осколок, вливая в рану свою силу, заставляя тело эльфа выгибаться от боли, выпущенная из клетки Тьма рванулась наружу, младшие темные потянулись к ней, напитываясь силой. Мрак наполнил тело эльфа, скользнул по венам к сердцу, впитываясь в плоть. И когда пламя света в его душе почти погасло, я приказала:

― Исцелись.

Кожа вокруг раны потекла, спекаясь в темный рубец, тело эльфа перестали скручивать судороги, он часто дышал, но был уже не так бледен. Мир передо мной поплыл, заблестел цветными пятнами, сердце билось так, будто вознамерилось выпрыгнуть из груди, дыхание сбилось, но работа была еще не окончена. Я посмотрела в антрацитово-черные глаза эльфа и из последних сил натянула поводок, пытаясь загнать Тьму обратно в клетку.

― Оставь, ― прошипела Тьма, ― он мой.

Я не ослабляла хватку, глаза эльфа начали светлеть.

― Он станет самым преданным твоим слугой, ― соблазнительно шепнула тьма.

― Мне не нужна еще одна покорная марионетка, у меня теперь их более чем достаточно, ― прохрипела я, захлопывая дверцу, Тьма вновь недовольно клубилась в своей клетке в моем сердце. Риарель с мрачным видом наблюдал за тем, как светлеют мои волосы, исчезают когти и крылья. Я махнула сороконожкам, чтобы отпустили мага.

Со стороны озера послышался шум, к нам в кольце пауков шествовали дворфы. Они о чем-то громко спорили с арахной, паучиха раздраженно кривила тонкие губы, едва сдерживаясь, чтобы не плюнуть в лицо советника ядом.

― … и чтоб ты мухой подавилась, ―