Штурмовой вариант - Альберт Байкалов

– В смысле?

– Да мы лодкой разжились, тоже этот квадрат проходим. Кто-то плывет к другому берегу.

– Так в лодке вы? – опешил Антон. – Подними руку.

В тот же момент один из «рыбаков» поднял правую руку вверх.

– Мы вас за местных приняли, – с облегчением проговорил Филиппов. – Давайте причаливайте к левому берегу.

Мотор взревел с новой силой. Не прошло и пяти минут, как нос похожего на гигантское корыто суденышка, прошуршав по тростнику, уткнулся в берег. Офицеры бросились в воду. Облепив ее со всех сторон, они подняли лодку и понесли в глубь леса. Дрон остался поднимать примятый ею тростник.

– В общем, так, – разглядывая допотопный мотор, соединенный резиновым шлангом с установленным на правом борту баком, заговорил Антон. – Всех лодка не возьмет. Поэтому сейчас готовим один плот из расчета, что часть имущества и как минимум еще трое разместились на нем. С наступлением сумерек цепляем его за лодку – и в путь. Вопросы?

Группа ответила тишиной.

– Тогда Джин с Шаманом, ру́бите бамбук. Дрон, вяжешь. Соболь, носишь. Песков, Москит, Кадет, охранение.

– Что, русской крови захотели? – раздался голос Дрона.

Все обернулись. Майор снимал налипших, но еще не присосавшихся к ногам пиявок.

* * *

Размышляя над тем, как ответить Белинде на довольно щекотливый вопрос, Ричард опустил мачете. Действительно, почему он раньше не придумал? Это должно было случиться, а он был обязан предусмотреть такое развитие событий. Да, Ричард собирался бежать и забрать ее с собой. Более того, в джунглях он давно устроил тайник, куда постепенно перенес все необходимое для путешествия. Ричард знал: лаборатория просуществует максимум до начала апреля. Как только первые стаи уток взлетят и возьмут курс на север, все здесь поднимется на воздух. По инструкции, которую Ричард получил, убывая сюда, именно он по сигналу из Вашингтона должен будет запустить таймер самоликвидации и в течение десяти минут покинуть лабораторию. Однако интуиция и опыт подсказывали ему: Мортимер Остин, человек, предоставивший ему коды, лукавил. Ричард был всего лишь запасным вариантом на тот случай, если система не сработает по радиосигналу. Но и тогда у него не было шансов выжить. Запас времени на эвакуацию скорее был мифом. Стоит ему набрать условные цифры на специальном устройстве, как он вместе со всеми отправится в преисподнюю. Зачем оставлять лишнего свидетеля?

…После того как Ричард убил мачете чернокожего, левее он увидел еще одного конголезца. Этот, по всей видимости, не понял, что произошло. Выскочив из зарослей, он замер, держа в опущенной вдоль туловища руке автомат. Ричард метнул в него мачете, отпрыгнул в сторону и выхватил пистолет. Сзади раздался вскрик Белинды. От страха или на нее напали? Ричард не имел возможности обернуться. Он выстрелил в негра, однако тот успел присесть. В этот момент руку Ричарда обожгла адская боль – он плечом налетел на колючий ствол акации. Конголезец исчез, словно его и не было.

Ричард упал на бок и стал разряжать пистолет в кустарник, где недавно видел вооруженного чернокожего. Справа раздались несколько автоматных очередей. Он зло выругался, отбросил пистолет и снял ремень висевшей за спиной укороченной «М-16». Пытаясь понять, сколько нападавших, приподнялся на руках и огляделся. Окружавшие его растения росли так плотно, что на расстоянии двух шагов уже ничего не было видно. Однако стоял невообразимый треск веток и топот ног сразу нескольких человек. Ричард осторожно пополз в направлении того места, где последний раз видел Белинду. Однако в следующий момент очередь грохнула совсем рядом. Он перевернулся на бок и стал разряжать винтовку в направлении звука. Сзади раздался шум. Кто-то перебежал с одного места на другое.

– Да сколько же вас? – процедил сквозь зубы лейтенант. – Белинда!

Тут же вновь раздалась очередь. На голову полетела древесная труха.

Квос отполз назад и встал на одно колено. Огляделся. Кто это был? Бойцы регулярной армии или повстанцы? Может, просто бандиты? Но что им делать в этой глуши? Ричард выпрямился во весь рост. Вокруг головы вился целый рой насекомых, но он не чувствовал их укусов. Осторожно ступая, вернулся на то место, где недавно зарубил конголезца. Облепленный мухами, тот продолжал лежать на спине и все еще издавал страшные, булькающие всхлипы.

«Значит, не регулярная армия, – сделал вывод Ричард. – Те наверняка забрали бы труп. Хотя кто его знает? Может, они еще не ушли, а затаились?»

Он присел. Несколько минут вслушивался в звуки. Ничего, кроме крика птиц и гула насекомых. Тогда он осторожно двинулся туда, где стояла Белинда. Справа увидел примятые листья и траву. Протискиваясь между тонкими стволами деревьев, направился по следу. Однако через несколько метров они раздваивались. А может, здесь попросту к Белинде и похитившему ее человеку присоединился еще один? Один из проходов выделялся отчетливее, и Ричард пошел по нему. Через пару шагов увидел справа примятые ветви. Понятно, здесь к ним присоединился еще один.

Он не прошел и нескольких метров, как замер, едва не зацепив ногой проволоку растяжки. Лейтенант присел на корточки и обследовал ловушку. Она была устроена с использованием русской гранаты «Ф-1».

Лейтенант задумался. Как быть дальше? Преследовать похитителей бессмысленно. Но и вернуться на базу с такой новостью равносильно самоубийству. Какое право он имел выводить научного сотрудника за пределы центра? Руководитель проекта и начальник лаборатории Майкл Сигал постоянно твердил о том, что в обязанности подразделения охраны входит не только обеспечение безопасности центра, но и пресечение всяческих попыток сотрудников покинуть его пределы. По сути, это было нечто вроде «шарашки», которые в свое время практиковал Сталин. Ричард много читал о России и хорошо знал историю. Все тот же Сигал намекнул, что при рассмотрении кандидатов на должность начальника охраны выбор пал на него по причине знания русского языка. Ведь почти треть состава была из России и стран бывшего СНГ. Все они устремились вместе с сотнями тысяч невостребованных умов в постперестроечный период на поиски даже не лучшей, а просто жизни и в конечном итоге оказались здесь.

Ричард не понимал до конца, в чьих интересах была построена эта лаборатория, но ему было ясно одно: в результате ее деятельности в ближайшее время случится катастрофа вселенского масштаба. Увидев Белинду еще в первый ее прилет, он влюбился, но не подавал виду. Его ужасала мысль о том, что в скором времени она умрет вместе со всеми. Какое-то время лейтенант старался отвлечься. Больше времени проводил в спортивном зале, стал сам лично заступать на дежурства, объясняя Сигалу, что в противном случае умрет со скуки. Мысли о спасении вместе с Белиндой стали навязчивыми. Ричард потерял сон. Этого нельзя было допустить только потому, что вдвоем они попросту не смогут выбраться из джунглей. Чтобы спастись, он не должен поддаваться чувствам. Но когда она ворвалась в его мир, сметая на своем пути все созданные инструкциями препоны, он не устоял.

Уже в первую ночь Ричард решил во что бы то ни стало спасти и ее от неминуемой гибели. Вариантов, как поступить, было немного. Нужно узнать точное время ликвидации, улучить момент и покинуть объект. Тогда те, кто стоит за всем этим, решат, что они с Белиндой сгинули в огненном смерче вместе со всем персоналом. На самом деле лейтенант планировал добраться до Киншасы, обзавестись новыми документами и улететь в другую страну. Оптимальным вариантом была бы Россия. Но он знал, что уже к началу лета зараза, которую унесут с собой перелетные птицы, спровоцирует в этой стране чудовищные по своим масштабам эпидемии страшных заболеваний. В какой-то момент Ричард понял, что не сможет жить, если то, что задумал какой-то сумасшедший, будет воплощено в жизнь. Постепенно созрел план. В конечном итоге ему удалось влезть в электронную систему самоликвидации и перепрограммировать ее. Потом он стал готовить Белинду к условиям длительного перехода в джунглях. Ричард форсировал события. В любой момент мог прилететь вертолет, с которого начнут заражать озера. Им оставалось за полчаса до его посадки запустить таймер и покинуть пределы центра. И вот сейчас, когда, казалось, все готово, случилось несчастье, Белинду похитили. Теперь побег для него терял всякий смысл.