Арестант - Андрей Константинов

— Андрей Викторович, вы же серьезный человек, а ведете себя… Дешевые приемы применяете. Зачем? Уж отчество-то очаровательной Кати вы знаете. А то — Георгиевна… Бросьте!

— А что, собственно, вам от меня нужно?

— Вот это разговор, — Наумов откинулся, посмотрел Андрею в глаза. — Коньяку хотите?

Андрею сильно хотелось выпить. Он покачал головой и ответил:

— Нет.

— Отлично. Тогда давайте перейдем к делу. Мне известно, что вдова Гончарова распоряжается очень значительными средствами. Которые ей не принадлежат. Их нужно вернуть настоящему владельцу. Вы понимаете?

— Нет, не понимаю, — сказал Андрей. — У меня после ранения некоторые проблемы с головой. И с памятью тоже.

Наумов взглянул скептически, усмехнулся:

— Зря вы такую позицию заняли. Тем более что память мы можем освежить. Для начала с помощью полиграфа.

— А вы знаете, что применение лай-детектора осуждено еще в пятьдесят восьмом году на семинаре ООН по проблеме прав человека в уголовном процессе?

Наумов рассмеялся и сказал весело:

— Нет, этого я не знал.

Обнорский тоже доброжелательно улыбнулся и добавил:

— Тем не менее это так. В резолюции применение полиграфа названо средневековым варварством и унижением человеческого достоинства.

— О-о-о, это серьезно, — сказал Наумов. — Мы с вами люди цивилизованные, живем в самом конце двадцатого века. Поэтому варварские средневековые методы нам не к лицу.

Андрей улыбнулся и кивнул головой. Зря отказался от коньяка, подумал он.

— Поэтому мы сразу перейдем к последним достижениям фармакологии. Всего одна инъекция стопроцентно восстанавливает память. Проверено.

…Зря отказался от коньяка. Зря не послушал Никиту. Не все, видно, лимиты у смерти исчерпаны…

— …но мне, честное слово, не хочется к этому прибегать. Выслушайте меня внимательно, Андрей Викторович. Я хочу чтобы вы поняли: ни к вам лично, ни к Екатерине Дмитриевне нет никаких претензий. Вопрос только в деньгах. Ваша… э-э… подруга владеет не принадлежащими ей деньгами. Если Екатерина Дмитриевна вернет шестьдесят миллионов долларов…

— Сколько? — переспросил Андрей изумленно.

— Шестьдесят миллионов, — повторил Наумов спокойно.

— Послушайте, Николай Иванович, да откуда такие деньги?

— Нет, это вы послушайте. Деньги реально существуют. Их происхождение для вас совершенно неважно. В силу ряда обстоятельств хранителем их был погибший муж Екатерины Дмитриевны. Он не имел права передавать их жене. Я даже предполагаю, что его смерть может быть именно с этим и связана. Но это только предположение. Денег, вероятно, больше. Не зря же Вадим-покойничек был связующим звеном с криминальными структурами.

— Между криминальными структурами и кем? — быстро спросил Обнорский.

— А вы действительно способный журналист, — задумчиво сказал Наумов. — Возможно, я смогу предложить вам хорошую работу.

— Спасибо, — отозвался Андрей с иронией. — Я подумаю.

— Ладно, мы отвлеклись. Итак, я полагаю, что у Вадима кое-что к рукам прилипало. И сумма, которой владеет драгоценная, — Николай Иванович усмехнулся, — во всех смыслах Катенька, может превышать обозначенные шестьдесят лимонов. Впрочем, меня это не интересует. Но шестьдесят нужно вернуть. Я даже готов пойти на то, чтобы выплатить вам, Андрей Викторович, премию в размере одного процента от суммы. Это составляет шестьсот тысяч бакинских. Согласитесь — немало?

— Да, немало, — кивнул Андрей.

— Я рад, что мы друг друга понимаем без фармакопеи. Вы, кстати, когда собираетесь лететь в Стокгольм?

— Я, собственно… — начал было Андрей, но Наумов перебил:

— Бросьте. У вас же билет в кармане. Обнорский мучительно размышлял. Он пытался найти какое-то разумное решение и понимал, что сделать это не в силах.

— Сегодня, — сказал он.

— Отлично, — отозвался Наумов. — Сегодня и полетите. Тянуть незачем, время — деньги.

— А какие, собственно…

— Условия? — живо отозвался Наумов. — Правильно, давайте обсудим. Я, разумеется, мог бы использовать вас без всяких предварительных условий. Вы же понимаете, что вам даже Палыч оказался не по зубам. А уж тягаться со мной… Короче, так: вы убеждаете свою королеву вернуть деньги. Получаете свой комиссионный процент, плюс вам с Катериной Дмитриевной остается то, что превышает шестьдесят лимонов. Плюс — не забывайте — я предлагаю вам работу. И интересную, и высокооплачиваемую. А самое главное — я отдаю команду Палычу вас не трогать. Ну, как?

Андрей сидел ошеломленный. Происходящее казалось совершенно фантастическим. Напоминало главку из детективного романа не очень высокого пошиба. Или бред. Или сон… Может быть, напряженно думал Андрей, у меня действительно не в порядке с головой?

— А какие вы даете гарантии? — хрипло спросил он.

— Да помилуйте, какие же тут могут быть гарантии?

Либо я принимаю их условия (Обнорский и Наумов разговаривали тет-а-тет, но Андрей почему-то воспринимал Наумова как часть какой-то невидимой организации) и получаю призрачный шанс вырваться. Либо… либо я отказываюсь, получаю укол тиопентала натрия. И тогда — все. Тогда уже точно все!

— Я согласен.

— Ну и ладушки, — весело сказал Наумов. — Я вообще-то и не сомневался. Два разумных человека всегда могут найти общий язык. И без всех этих киношных ужасов — детекторы, сыворотка правды… Отношения, построенные на взаимном доверии, гораздо более предпочтительны. Не так ли?

Наумов говорил что-то еще, но Андрей уже не слушал. Он ощущал странную пустоту внутри. Ощущал, что столкнулся с чем-то более страшным, чем Антибиотик. С организацией. Которая для решения своих задач может привлекать даже спецслужбы.

— Значит, сегодня же и летите, — сказал Наумов. — Чтобы вам было веселей, с вами полетят двое моих сотрудников.

Вот тебе и отношения, построенные на взаимном доверии, подумал Обнорский.

— Всегда рад приличной компании, — с иронией в голосе ответил Андрей. Он посмотрел на часы и добавил:

— До самолета не так уж много времени. Мне нужно привести себя в порядок, собрать вещи.

— Привести себя в порядок вы можете прямо здесь. За той дверью есть комната отдыха, душ и прочее. Вещи? Я думаю, что необходимый минимум: бритву, щетку и тому подобное — мы вам обеспечим. Так что прошу.

Наумов сделал широкий приглашающий жест в сторону двери в углу кабинета. Вот тебе и отношения, построенные на взаимном доверии. Андрей поднялся и прошел в комнату отдыха. По сути дела — в комфортабельную одиночную камеру. Наумов вошел вслед за Андреем, молча выдернул из розетки шнур телефона и взял его со стола.

— Через десять минут вам принесут бритву и необходимые туалетные принадлежности. Через сорок минут завтрак. Отдыхайте, Андрей Викторович.