Полуночная ведьма - Марго Арнелл

Живое воображение помогло справиться с задачей. Тьма разбилась, как то самое зеркало, и его осколки, крошечные, словно пыль, проникли под кожу. Клио пыталась представить, что тьма сама ищет путь и льнет к ней, но испугалась этой мысли и едва не испортила все, над чем так старательно работала.

Вдох. Выдох. И вот тьма уже внутри, заполняет ее полые стеклянные вены. Клио – лишь сосуд, хрустальное деревце, чьи ветви сейчас наполняются темнотой. Хотела бы она сказать, что ощущения этой целостности, единения с полуночной магией были ей неприятны, но сила билась внутри как второе сердце.

– Хорошо. – Чувственные губы Бадб изогнулись в довольной, сытой улыбке. – А теперь я научу тебя притягивать тени, а затем сплетать из них живой щит. И если они будут достаточно сильны, никакой демон из самой глубины мира теней тебя не тронет.

– Им больно. Я пыталась… Они так страшно кричали…

– Это фантомная боль, – отрезала Леди Ворон. – Если они слишком немощны и глупы, чтобы избавиться от нее, это исключительно их проблемы.

Клио не стала говорить, что и сама до сих пор испытывала фантомную боль. Даже ощущала отголосок настоящего голода, и горло порой сохло от жажды. Да, эти чувства ненастоящие, порожденные ее разумом, воспоминаниями и отчаянным, иррациональным стремлением до последнего цепляться за мир живых. Отрицать собственную смерть… до последнего.

Она знала, что первым делом, очутившись в мире теней, Бадб собственной волей, словно острым ножом, отрезала все человеческие чувства и ощущения. Как от балласта, избавилась от них. Но Клио не могла так… или до сих пор не решалась. Какой безвольной сочла бы ее мама, узнай она правду!

– Что будет, если, защищая меня, они… истлеют?

– Клио, ради всего святого! – взорвалась Бадб.

«Прости, но не тебе такое говорить».

– Я не могу. Извини, не могу. Защищать себя, даже призывая полуночную магию на помощь, я согласна. Но защищать себя ценой мучений других…

– Они тени, Клио, просто тени!

– Которые когда-то были людьми, – тихо возразила она.

Леди Ворон покачала головой. В темных глазах сверкала темная ярость.

– Ты ведешь себя неразумно. Рядом с тобой наставник, о каком мечтают тысячи ведьм. Ты буквально купаешься в источнике полуночной магии! Руку протяни, и она прильнет к твоим пальцам! И ты отказываешься от всего этого? Ради чего? Ради слепой веры во всемогущую Дану, которая будет так тронута твоей жертвенностью, что спустится с сияющего небесного трона, возьмет тебя за руку и уведет за собой?

Клио развернулась, ни слова не говоря.

– Куда ты? – донеслось ледяное ей в спину.

– Помогать тем, кто в этом нуждается. Так, как смогу.

Завеса тайны над Пропастью приоткрывалась неохотно – слишком разительно ее отличие от Кенгьюбери. Жители подземного города подчинялись другим правилам, жили по иным законам, и привычные рычаги воздействия здесь оказались бесполезны. Даже магия не помогала. Особенно если учесть, что возможность практиковать полуночные чары Дэмьен у нее отобрал.

Проклятая печать!

Морриган попыталась сломать ее, но добилась лишь жесточайшей головной боли, от которой ей же самой и пришлось себя лечить. Чувство собственного бессилия выводило из себя и здорово било по самолюбию. В конце концов ей пришлось сдаться. Усмирить свою гордость ради самого близкого человека в целом мире и обратиться за помощью к той, которая должна была стать самой близкой, но отчего-то так и не стала. Ни до смерти, ни, уж тем более, после.

К легендарной Бадб Блэр и, по совместительству, собственной матери.

Она не была уверена, что чары вызова подействуют. Обычно Бадб появлялась сама, не особо заботясь, хочет ли дочь, чтобы в тщательно оберегаемое ею личное пространство кто-то вторгался. Да и Морриган привыкла разбираться с проблемами самостоятельно. Разве не этому ее всегда учили?

Ситуация осложнялась тем, что прежде Бадб не удавалось проникнуть в святая святых отступников и отступниц из-за чар, окружавших Пропасть нерушимым барьером. С другой стороны, она привязала себя к дочерям магическими узами, чтобы в любой момент иметь возможность их найти. Правда, как показало время, узы действовали, пока в их груди билось сердце, а в жилах текла горячая кровь. Когда из Клио вынули душу, ее тело Леди Ворон отыскать не смогла.

Прикрыв глаза, Морриган произнесла уже полузабытые слова:

– Gesse lifaade, Badb.

Напряжение в воздухе стало почти осязаемым, тишина давила на уши, пробуждая едва утихшую головную боль. Чары Пропасти сопротивлялись колдовству Бадб Блэр. Кто победит? И гадать не стоило.

Послышался странный звук, похожий на треск рвущейся ткани. Казалось, сама завеса реальности рвется под натиском агрессивных полуночных чар. Если бы Морриган заглянула в осколок истины, увидела бы темную вуаль тэны. Магия мертвой ведьмы, даже самая невинная, так или иначе имела полуночную окраску.

Морриган не сумела уловить тот миг, когда реальность переменилась. Вот она стоит одна в комнате, а в следующее мгновение перед ней появляется черный ворон. Эффектно взрывается изнутри, и перья опадают вниз, превращаясь в пышный и весьма откровенный наряд Леди Ворон: платье с глубоким декольте и пышной юбкой из перьев. Ожерелье с агатами подчеркивало лебединую шею. Нетерпимость к скромности, пожалуй, роднила Бадб и Морриган. А еще – принадлежность к клану ведьм и любовь к черному цвету. Больше между ними не было ничего общего. Впрочем, Морриган давно смирилась с таким порядком вещей и не испытывала сожалений.

– Мне нужна твоя помощь, – без лишних предисловий сказала она. – Я сумела проникнуть в Пропасть…

– О, так мы в Пропасти! – воодушевилась Бадб.

– …но не могу найти бокора для Клио. Я не знаю, к какому Дому они принадлежат, но сомневаюсь, что они одиночки. Носителей такой сильной магии вряд ли оставят без внимания.

Морриган вкратце объяснила матери иерархию Пропасти. Та слушала, не перебивая, но выглядела отрешенной, взгляд ее бездумно скользил по стенам комнаты. Безучастность Бадб выводила из себя. Все-таки речь шла о Клио! Лишнее подтверждение тому, что Леди Ворон выгоднее видеть ее мертвой ведьмой, нежели живой. Бадб научила бы дочь магии мира теней – стань Клио личем, выбора у нее не останется. Чары мертвых ведьм и колдунов кардинально отличаются от чар живых: рассветная магия личам уже недоступна, и только за счет теневой им удастся поддерживать некое подобие жизни. И за полуночную магию, в отличие от рассветной, приходится чем-то расплачиваться. Спокойным сном, здоровьем… жизнью.

И только бокор, полуночный жрец вуду, мог воскресить мертвого, не обращаясь к некромагии, не превращая его в лича. Имея пойманную в филактерий душу, колдуны вуду могли вдохнуть жизнь в мертвое тело, тогда как некромаги заменяли живительную энергию энергией смерти.