Мировые войны и мировые элиты - Дмитрий Перетолчин

В 1916 году по программе Ратенау был создан прообраз I.G., одним из помощников по его организации был Герман Шмиц, председателем стал Карл Дуйсберг [12]. Во время работы в Комитете военного снабжения Герман Шмиц познакомился с Карлом Бошем, пригласившим нового коллегу на должность финансового директора BASF. С 1919 года должность в совете директоров в компании Боша дополниться аналогичной в Metallgesellshaft [5].

На государственные субсидии был отстроен очередной завод BASF, способный выпускать до 7500 тонн нитратов в месяц. Завод строился под руководством Карла Крауха и уже в апреле 1917 года из его ворот выехал первый состав с селитрой, один из вагонов которого украшала надпись «Смерть французам!» [36]. Самым влиятельным сотрудником BASF был Хабер. Как писал английский журналист: «Фриц Хабер был также амбициозен в бизнесе, как и кайзеровский генералитет успешен на полях сражений, через это они нашли друг друга в вопросах того как национальные усилия в военной области направить на поиск прибыли и ее роста». Продолжу его цитировать:

Дело обстояло так, что в 1917–1918 гг. 78 % продаж BASF (примерно так же и у других фирм) составляло военное оборудование и стратегические материалы. Годом ранее, 09.09.1916 года Карл Дуисберг и Густав Крупп были приглашены на частную встречу с новым главнокомандующим фельдмаршалом Паулем фон Гинденбургом и генералом Эрихом фон Людендорфом. Организованная Максом Бауэром встреча проходила в вагоне поезда на немецко-бельгийской границе под звуки канонады. Гинденбург объяснял Дуйсбергу и Круппу как он намеревается достичь преимущества над вражескими силами в войне, принявшей слишком затяжной характер. Его программа предполагала расширение производства военной техники и снаряжения, в том числе и химического оружия. Предполагалось увеличить расходы на вооружение, а Дуисберг с Круппом, как лидеры индустрии, могли рассчитывать на серьезную роль в реализации плана. Дуисберг, будучи реалистом, указал на нехватку рабочей силы, и в ноябре 1916 года кайзеровские войска депортировали около шестидесяти тысяч бельгийцев на заводы Второго рейха. Затяжной характер войны не позволял полностью загрузить производственные военные мощности, что привело представителей промышленности к немаркетинговому стимулированию продаж продукции собственного производства. К союзу с государством подтолкнул еще и тот факт, что после объявления войны Германии Конгресс принял Акт о коммерческой деятельности с представителями врага, по которому был составлен список активов, принадлежащих Германии. Офис Попечителей собственности союзников возглавил конгрессмен из Пенсильвании А. Митчелл Палмер (A. Mitchell Palmer). Он и Френсис Гарван (Francis Garvan) с энтузиазмом принялись выявлять немецкую собственность, укрытую в различных холдингах и трастах и оцениваемую в сумму $950 млн. [5].

В самой же Германии с началом Первой мировой войны воплощались идеи о государственном регулировании экономики. Уже в 4 августа 1914 г. рейхстаг принял закон «Об усилении роли бундесрата в экономических мероприятиях». В 3 параграфе этого закона говорилось, что бундесрат уполномочен предписывать во время войны те меры, какие окажутся необходимыми для устранения экономических неполадок. Число профсоюзов в период с 1914 по 1919 год выросло с 3 млн. до 8,5 млн. С другой стороны в августе 1914 года для оказания давления на правительство объединились два крупнейших предпринимательских союза: Центральный союз немецких промышленников железа и стали и Союза промышленников готовой продукции и экспорта. Обе стороны выступали за государственное регулирование в сфере экономики, для одних оно было гарантией стабильной трудоустроенности, для других — стабильной прибыли.

К примеру, В. Ратенау придерживался мысли, что затяжная война лишь баснословно обогатит англо-американские верхи, склонялся к мысли о заключении мира с континентальными державами. Англию же, с ее экономическим и морским могуществом, считал главным врагом Германии, «для укрощения» предлагал систематически бомбить с воздуха, оказывая «влияние на нервы», в чем видимо не последнюю роль сыграло то, что его фирма AEG также производила двухмоторные бомбардировщики. Он, а также представители сталелитейной промышленности — Г. Крупп и фармохимической — К. Дуйсберг решили, что военные действия должны вступить в горячую фазу, для чего должность начальника Генерального штаба должна перейти к Паулю Гинденбургу [2][17].

Сговору предшествовала записка майора Макса Бауэра, являвшегося связующим звеном между промышленниками и военными, где говорилось: «Мы находимся в состоянии бесперспективной обороны, а тем самым — в величайшей опасности… Спасти нас может, вероятно, только человек сильной воли, который благодаря доверию, которым он пользуется, воодушевит народ на крайние жертвы…». В августе 1916 года канцлер Бетман-Гольвегуже категорически потребовал от кайзера смещения начальника Генерального штаба Э. фон Фалькенхайна и назначения на этот пост П. Гинденбурга фон Бенкендорфа. Вильгельм II разрыдался, когда ему сообщили, что армия больше не доверяет Фалькенхайну.

Нового начальника штаба отличала его популярность, которой всегда можно было прикрыть непопулярное решение и известная в определенных кругах черта «старого Гинденбурга»: «Искусство, фактически играя роль слепого исполнителя желаний своих советников, делать вид, будто он именно является начальником, действующим по собственной воле». Уже через два дня после своего назначения Гинденбург не разочаровал своих протеже, направив в военное министерство письмо с требованием «поднять производство снарядов и минометов вдвое, орудий, пулеметов и самолетов втрое». Теперь группа монополистов прекратила саботирование работы генерала Тренера, руководившего военным ведомством в период Фалькенхайна. Желание правящих кругов и дальше экономически обеспечивать ведение войны потребовала новой военно-хозяйственной политики.

Также изменения в военной экономике потребовали военные события: вступления в войну Италии и Румынии на стороне Антанты и развернувшиеся невиданные ранее по масштабам битвы под Верденом и на Сомме. К примеру, под Верденом за 30 недель боев было израсходовано 1350 тыс. тонн стали, то есть 50 тонн на 1 га территории. Ежемесячное производство орудий, составлявшее к началу войны 15 шт., в 1916 году составило 600 шт., произошло увеличения ежемесячной добычи угля на 1 млн. тонн, железной руды на 800 тыс. тонн, кроме того доменные печи и сталепрокатные заводы должны были использоваться вплоть до абсолютного предела их мощности. Эти мероприятия получили впоследствии название «Программа Гинденбурга», реализация которой была возможна только за счет ограничения производства для гражданского потребления в пользу потребления военного.