Испанская легенда - Татьяна Полякова

– Вот и умница. – Он поцеловал меня. Поцелуй был лишенсексуальности, и это лишь прибавило моего доверия к Мартину. Другой бы,возможно, воспользовался ситуацией, а он думает только о том, как мне помочь.

– Спасибо, – пробормотала я. Он достал носовой платок иосторожно вытер мою заплаканную физиономию.

– Сейчас принесу тебе чаю, ты немного успокоишься и уснешь.А я поговорю с твоим дядей, он наверняка места себе не находит.

Чаю он принес и сидел рядом, ожидая, когда я его выпью.

– Ну вот. Теперь спать.

Я лежала, прислушиваясь к разговору мужчин на кухне.Скрипнула дверь, и Мартин осторожно вошел в комнату. Я сделала вид, что сплю,но вряд ли обманула его. Он наклонился, коснулся губами моей щеки и шепнул:

– Спокойной ночи, любовь моя. – Вышел на цыпочках изкомнаты, прикрыл дверь, а я, вопреки всякой логике, подумала со вздохом:«Господи, как я счастлива».

На встречу со следователем я отправилась вместе с Мартином,правда, он ждал в коридоре. Беседа длилась минут двадцать, я подписала какие-тобумаги и вышла из кабинета, слегка недоумевая оттого, как быстро всезакончилось. Ближе к вечеру состоялась еще одна встреча, на сей раз сКонстантином Ивановичем, и здесь все было не так просто. Он подробнейшимобразом расспросил о нашем разговоре с Сергеем, уточняя, почему мне так важнобыло встретиться с ним, почему я поехала к нему домой, а не позвонила потелефону. Он не задал прямого вопроса, но я чувствовала: Константин Ивановичуверен – к гибели Князева Сергей имеет отношение, и я об этом знаю. Вряд ли моиответы что-то изменили в его мнении, он кивал, вроде бы соглашаясь, и задавалочередной вопрос. А я стискивала пальцы под столом, чтобы он этого не видел, идумала со страхом: вот сейчас я непременно окажусь в ловушке, потому что вратьне люблю и не умею.

– Спасибо, Изабелла. Вы очень помогли, – вдруг сказалон.

Я, признаться, не поверила. Брела домой, ничего не замечаявокруг и пытаясь понять: правильно ли поступила? Дядя Лева, расспросив меня овстрече, позвонил своему другу и долго разговаривал с ним, плотно прикрывдверь. Когда вернулся на кухню, улыбнулся и потрепал меня по плечу. Выходит,Константин Иванович не обвинял меня во всех смертных грехах, как я опасалась.Это тоже удивило, потому что я была уверена: мое неумелое вранье не могло егообмануть.

Дядя Лева заговорил о том, что завтра надо будет съездить всупермаркет, а я кивала. Его желание отойти от болезненной темы было понятно.Наблюдая за тем, как я составляю список продуктов на листке из блокнота, оннеожиданно произнес:

– Я очень рад, что в такое непростое время рядом с тобойоказался Мартин. Мне кажется, он очень хороший и надежный человек.

Услышав это, я свято уверилась в том, что поступилаправильно, доверившись Мартину, сомнения разом улетучились и более меня нетревожили.

Через два дня я возвращалась домой после очередной беседы соследователем. С утра стрелка термометра достигла рекордной отметки в тридцатьпять градусов. Все, кто мог, поспешили уехать за город, прохожие старалисьукрыться в тени, и по этой причине город казался вымершим. Возвращалась я черезпарк, эта дорога к дому была длиннее, но много приятнее. На газонахрасположились молодые люди, не собиравшиеся упустить случай позагорать, а яподумала, что с удовольствием бы к ним присоединилась. В тот момент я верила:все самое скверное осталось позади, а впереди только любовь и, разумеется,счастье как справедливое вознаграждение за перенесенные испытания. Верила изнать не знала, что готовит мне судьба. Ей-то было наплевать на расхожееубеждение: жизнь как тельняшка, темную полосу непременно сменяет светлая. Бытьможет, время светлой полосы еще не пришло, хотя, по моему мнению, темная к томумоменту была уже шире некуда.

В общем, я шла не торопясь, под впечатлением разговора сМартином, которому позвонила, как только вышла из кабинета следователя. Мартиндважды назвал меня милой, один раз котенком и трижды сказал «любовь моя». Этогооказалось достаточно, чтобы мир вокруг стал привлекательным, а я себе казаласьсчастливой девушкой, ведь говорил он все эти слова мне, а не кому-то другому. Яс нетерпением ждала вечера, когда мы увидимся, и пыталась решить насущныйвопрос: стоит ли что-то менять в наших отношениях? Другими словами, продолжатьли держать дистанцию или, наплевав на свои опасения, сократить ее до минимума,бросившись в его объятия и, как следствие, в постель. Объятия мне нравились,постель смущала. Так как одно без другого виделось смутно, а трусила я отчаянно,проблема грозила зайти в тупик.

Поглощенная этими рассуждениями, я покинула парк, мало чтозамечая вокруг.

От толчка в спину я пролетела вперед, едва удержавшись наногах, парень бомжеватого вида сорвал с моего плеча сумку и приготовился датьдеру. Я приостановила свой полет и пыталась понять, что происходит. И тут замоей спиной кто-то удрученно заметил:

– Что ж ты делаешь, мудила грешный?

Вслед за этим вор оказался на асфальте и теперь сидел,раздвинув ноги, и таращился на меня. А я на него. И в его, и в моих глазахчиталась растерянность.

Повернув голову, я увидела рядом высокого мужчину с оченьсердитой физиономией. Он наклонился, поднял мою сумку с асфальта и протянулмне, сказав поверженному врагу:

– Чтоб я тебя через минуту не видел.

Тому хватило полминуты, чтобы вскочить на ноги и скрыться сглаз. А я за это время пришла в себя и первым делом закрыла рот, сообразив, чтоотвисшая в изумлении челюсть меня не красит.

– Все нормально? – спросил мужчина и ободряющеулыбнулся.

– Нормально, – промямлила я и, опомнившись, добавила: –Спасибо.

– Не за что. Выручать из беды красивых девушек мое хобби.

– Спасибо, – повторила я, не зная, что еще сказать.Уйти сразу было как-то неудобно, и я продолжала на него пялиться. Лет тридцати,высокий и широкоплечий, темные волосы зачесаны назад. Сбоку от правой бровинебольшой шрам, от этого казалось, что глаз утянут к виску, это придавало лицунезнакомца странную асимметрию, хотя неприятным его не назовешь. Однако что-тов нем настораживало. Скорее всего, дело было в том, что парень просто не умелулыбаться. Встречаются такие типы. Кривая ухмылка – это все, на что ониспособны, и мой спаситель, похоже, был одним из них. Встреться мы при другихобстоятельствах, вряд ли бы он мне понравился. Но сейчас я считала своим долгомнайти в нем черты благородного героя, хотя отобрать сумку у хулигана для такогоздоровяка не бог весть какой подвиг.

– Я на машине, – сказал он. – Могу подбросить.

Тут до меня дошло: то, что я стою, замерев, и с места недвигаюсь, может быть им неверно истолковано. Я отчаянно затрясла головой.