Похожая на сказку жизнь - Шэрон Кендрик

— Что дало тебе право врываться сюда, выстраивать целую кучу беспочвенных и нелепых выводов, заставляя меня оправдываться в том, чего я не совершала? — яростно налетела на мужа Анна. — Кстати, я не так наивна, чтобы думать, будто ты ни разу не распил бутылочку вина с Элизабетой за эти долгие четыре недели.

— Но это совсем другое, — заупрямился Тод.

— И в чем же отличие? — с вызовом спросила Анна.

— Я знаю Элизабету уже…

— Если ты сейчас затянешь свою старую песню о том, что Элизабета тебе как сестра и вас связывает общее детство, думаю, я закричу! — Анна едва сдерживала гнев. — Все сводится к доверию, не так ли? Либо ты думаешь, что у меня с Расселом интрижка, либо нет! А намекать, что мое раскованное поведение с тобой перед отъездом превратило меня в ненасытную нимфоманку, по меньшей мере оскорбительно, Тод Треверс!

Тод сделал еще один глоток виски и поморщился. Разумная и рассудительная его часть признавала, что доля правды в словах жены, безусловно, есть. Так почему же тогда другая его часть упрямо продолжает отказываться выслушать ее доводы?

— Ты очень сильно похудела, — медленно и будто с упреком произнес он.

Анна была на грани истерики.

В действительности потеря веса не так уж много для нее значила. Она сделала это, скорее чтобы доказать, что способна сбросить вес. Доказать обществу, для которого полнота чуть ли не порок, что она может избавиться от подобного недостатка. Да, она похудела, но не так уж и сильно — просто избавилась от лишних килограммов, накопившихся после рождения дочек. И даже не это главное: она теперь неизмеримо комфортнее и увереннее себя чувствует. А еще — здоровее.

— О! Так ты все же заметил! — саркастически произнесла Анна.

— Конечно, заметил! — ответил Тод, растягивая слова и выдержав многозначительную паузу. — А еще ты подстригла волосы.

— Да. — Анна встретила его взгляд, и слова вырвались сами собой, хоть она и презирала себя за то, что нуждается в его одобрении: — А… тебе нравится?

— Мне и раньше нравилось.

Анна угрожающе нахмурилась:

— Это значит «да», Тод? Или «нет»?

Он хотел сказать, что ему нравились ее длинные волосы, когда он мог ловить руками шелковые пшеничные пряди, но с его губ сорвался вопрос:

— Почему ты решила изменить прическу?

Анна широко раскрыла глаза.

— Но я думала, что тебе хочется перемен! — сказала она с видом победителя. — И, когда я робко пробовала возразить, ты разбил в пух и прах все мои доводы!

— Это совсем другое дело!

— Чем другое? — простонала Анна. — Именно ты сказал, что мы погрязли в рутине. Тод, твои слова, не мои! Ты заварил всю кашу, а я просто задумалась. Посмотрела на себя со стороны после твоего отъезда, и мне не понравилось то, что я увидела. Нисколько не понравилось! Я жила вне времени!

— Что ты имеешь в виду?

— То, что я оставалась той же девочкой, которую ты встретил в ночном клубе десять лет назад! Та же Анна с той же прической и макияжем! Единственное отличие в том, что я прибавила шесть килограммов к своим бедрам и ягодицам!

— Но для меня это не важно, — нежно ответил Тод.

— И для меня никогда не было, — последовал искренний ответ. — Пока ты не пригласил меня на обед…

— О Господи! — воскликнул Тод, понимая, что она собирается сказать. — Как может такая умная женщина позволить болтовне двух неудовлетворенных ревнивых дешевок так повлиять на себя?

— То, о чем мы говорим, не имеет ничего общего с умом, Тод. Все это чепуха! Они были совершенно правы! Да они просто оказали мне услугу! Я выглядела ужасно — совсем не та женщина, на которой, по всеобщему мнению, может быть женат такой мужчина, как ты!

— Анна…

— Нет! — Анна затрясла головой, растрепав новую прическу. — Пожалуйста, дай мне сказать! Я была просто милой Анной. Послушной Анной. Маленькая заботливая домашняя женушка. Вечно торчащая у плиты мамочка. Ведь правда! Ты говорил о том, что будет, когда девочки вырастут и станут более независимыми, и я задала себе тот же вопрос. И я испугалась, Тод!

Новая, похудевшая Анна казалась ему незнакомкой, даже этот страх в ее голосе никак не ассоциировался с прежней женой. Она родила девочек, когда сама была практически еще подростком. Это выбило бы из колеи многих даже более опытных женщин, но не Анну. Она перенесла все муки родов терпеливо и стойко.

Тод недоверчиво сузил глаза:

— Ты? Испугалась?

— Да, испугалась! У тебя есть работа, у тебя всегда останется твоя работа…

— Не обязательно.

— О, Тод, — вздохнула она. — Не забывай, что ты говоришь со мной. А я прекрасно тебя знаю! Я знаю, как ты устроен! У тебя постоянная потребность в успехе, не имеющая ничего общего с зарабатыванием денег. Ты уже давно заработал достаточно, чтобы мы прекрасно прожили до конца своих дней. Я права? Но тебя это не устраивает. И так будет всегда. Что бы ни случилось, Тод, работа — главное в твоей жизни, уж такой ты есть. Успех приносит тебе радость, как ничто другое. И я подумала — что станется со мной? — Анна перевела дыхание. — Когда девочки поступят в университет, или будут убирать навоз в конюшнях, или возглавлять компанию, или какой там еще жизненный путь они выберут, что должна делать Анна? Особенно если она заперта в какой-то Богом забытой, грязной деревенской дыре. Чем, ты думаешь, ей заниматься?

Голос Тода смягчился:

— Нам совсем не обязательно переезжать в деревню, ты же знаешь, тем более, если ты решительно против.

Но Анна покачала головой:

— О, нет! Я не могу противиться тому, что лучше для всех, включая и меня. Правда, я не люблю перемен. С радостью попытаюсь, но, пожалуйста, не возражай, если я пожелаю вносить изменения и в свою жизнь.

Тод улыбнулся:

— Так вот к чему потеря веса? Просто изменения в имидже?

То, с каким облегчением он это сказал, наполнило Анну злостью. Она была так рассержена, что с трудом подбирала слова:

— Как… как ты смеешь говорить таким снисходительным тоном! Это не просто пустые слова, Тод!

Тод скрестил руки на груди, наклонив голову, изучая ее, а потом кивнул, будто к нему пришло неожиданное решение:

— Понял. Думаю, мы неправильно разыграли сцену моего возвращения домой, да, солнышко? Наверное, нам следует начать с самого начала…

— Как если бы ты не застал меня в «интимной» и «компрометирующей» обстановке с Расселом? — с издевкой произнесла она.

Его губы сжались. Зачем опять говорить об этом?

— Давай не будем, Анна, — попросил он. — Я допускаю, что твои намерения могли быть вполне невинными. — Тод вспомнил ее растерянный вид, но решительно отбросил неприятные мысли. — Однако смею предположить, мотивы Рассела были совершенно иными.