Мой герой - Джулиана Маклейн

Вчера он получил два письма. Первое было от Хендерсона, его управляющего, в нем говорилось, что один из арендаторов-фермеров упаковал вещи и покинул дом, не сообщив даже причину, что необходимо что-то предпринять, так как надо платить налоги и поместье не сможет существовать, если потеряет какую-то часть доходов.

Дамьен написал ответ, попросив управляющего как-то справиться с финансовыми проблемами. Он обещал, что в ближайшее время ситуация улучшится. Он не уточнял, каким образом, но велел Хендерсону не подыскивать новых арендаторов, так как Дамьен по окончании сезона собирается вернуться в свое поместье. Он надеялся, что Хендерсон, получив это письмо, решит, что он привезет домой невесту.

Когда он писал письмо, перед его мысленным взором предстал он сам с твердым галстуком бабочкой, на скучном лондонском балу, вежливо кланяющийся жеманным барышням, обвешанным бриллиантами. Картинка ему очень не понравилась.

Второе письмо, пахнущее духами, было от Франс. Она просила Дамьена как можно скорее вернуться в Лондон, так как ей безумно надоела ее театральная жизнь. Ей нужно было чем-то отвлечься.

Направляясь к дому, Дамьен увидел открытый экипаж, в котором его бабушка совершала свою ежедневную утреннюю прогулку, и подъехал к ней.

– Дамьен, – сказала она, – я надеялась встретить тебя. У меня к тебе претензии, молодой человек.

– Претензии, бабушка? – громким голосом переспросил он, надеясь быть услышанным, несмотря на стук колес и топот лошадиных копыт.

– Да, ты вчера не рассказал мне о своих приключениях.

Дамьен настороженно посмотрел на кучера, старая дама поняла его взгляд и обратилась к кучеру:

– Остановитесь здесь, Риган. Если можно, сорвите мне немного цветов вот тут на поляне.

Отложив вожжи, кучер спрыгнул на землю и ушел, оставив их наедине. Прищурив глаза, Кэтрин спросила:

– Почему ты не рассказал мне вчера?

– Кто проговорился? – недовольным тоном спросил он.

– Мать Адели, Беатрис. Она не могла удержаться, чтобы не рассказать. А вообще у нее отличное чувство юмора.

Оба они посмотрели на дом, возвышавшийся на холме.

– Ничего особенного не было, – проговорил Дамьен.

– Пожалуйста, не притворяйся, что тебя это не заинтриговало. Спасти невесту Гарольда от похитителя и, подобно настоящему герою, привезти ее в дом жениха – это звучит невероятно романтично!

Он только молча покачал головой. А она продолжала:

– Я слышала, что она к тому же была ранена. Это прямо история для романа. И ты даже сумел перевязать ей ногу или, вернее, ее бедро. Боже правый, если бы вы не были будущими кузенами, это выглядело бы просто неприлично.

– Да ничего такого не было, бабушка.

– Конечно, не было. И я совершенно уверена, что ты все время держал глаза закрытыми.

Дамьен наклонился к старой даме, упершись локтями в колени.

– А вы знаете, что вы весьма колючая, милая бабушка? – усмехнувшись, спросил он.

– Конечно, знаю, – ответила она улыбаясь, – но тебя надо время от времени больно уколоть, чтобы напомнить тебе, что ты живой. – Она посмотрела на кучера, все еще собиравшего цветы: – Позови его, а то его закусают пчелы.

– Риган, – закричал Дамьен и помахал кучеру рукой, приглашая его вернуться.

Вернувшись, кучер вручил старой даме букет, за что она поблагодарила его, похлопав по руке. Они направились к дому.

– Хорошо, – проговорила Кэтрин, – давай сменим тему. Я вчера очень приятно провела вечер.

– Я слышал, вы веселились до двух часов ночи.

– Да. Играли в шарады, Вайолет весьма приятно пела, заслужила бурю аплодисментов. Жаль, что ты пропустил все это.

– У меня были дела.

– Ты с ними справился?

– Да, конечно.

Он чувствовал на себе изучающий взгляд бабушки.

– Она очень непосредственная, – наконец сказала старая леди.

– Кто?

Взглянув искоса на него, она ответила:

– Адель, конечно. Мне понравилась ее манера поведения. Она, безусловно, нервничала, когда знакомилась с нами, но не пыталась скрыть это за напускным равнодушием, как делают многие. Она была весьма приветлива и дружелюбна. Теперь я понимаю, почему американские девицы похищают всех наших женихов. Клара, ее сестра, такая же естественная.

– Думаю, что да, – ответил он холодным тоном.

Высунувшись из экипажа, Кэтрин палкой толкнула его в колено:

– Прекрати разговаривать со мной таким тоном. Ты ее хорошо знаешь?

– Не очень.

В течение нескольких минут они ехали молча, глядя на пролетавших в небе птиц.

– Ты думаешь, она будет счастлива с Гарольдом? – спросила старая леди.

– Откуда я могу знать?

– Она говорила, что очень любит ездить верхом.

– Правда, говорила?

– Да. А Гарольд это ненавидит.

– Существуют более важные вещи в браке, чем любовь к лошадям и к прогулкам на свежем воздухе. Людей связывает многое другое.

– Я совсем не говорила о прогулках, – заметила бабушка. – Мне кажется, ты знаешь ее лучше, чем хочешь показать.

Дамьен придержал лошадь. В любой другой день он бы проехал с ней до самого дома. Но сегодня, имея в виду тему их разговора, он предпочел отстать от экипажа.

Сидя на кровати, Адель наблюдала за тем, как доктор закрывал свой кожаный саквояж. Он, вероятно, весьма опытный врач, подумала она. После того как он осмотрел ее рану и наложил свежую повязку, он только взглянул между ног, это длилось меньше секунды, и спокойно сказал:

– Все в полном порядке.

Хотя она ощущала себя неловко после того, как находилась в такой необычной позе, облегчение от услышанного возобладало над неловкостью.

Она встала, с трудом сдерживая свое, совершенно не английское, желание подпрыгнуть от радости и расцеловать доктора. Вместо этого она только произнесла:

– Большое спасибо, доктор Лидден.

Проводив его до двери, не удержалась и спросила:

– Это, безусловно, весьма приятная новость. Могу я узнать, собираетесь ли вы сообщить об этом лорду Осалтону?

Доктор остановился и внимательно посмотрел на нее. У него были очень добрые голубые глаза.

– Лорд Элсестер просил соблюдать строгую конфиденциальность. Я должен был иметь дело только с вами, мисс Уилсон. Если, конечно, вы сами не хотите, чтобы я сообщил лорду Осалтону.

Значит, Гарольд до сих пор ничего не знал. Дамьен сохранил все в секрете. Адель продолжала смотреть в глаза доктора. Должна ли она просить его поговорить с Гарольдом? Милый Гарольд не высказывал свою озабоченность по этому поводу, но как бы он смог завести с ней разговор на такую скользкую тему?