После войны - Ридиан Брук

Интересная теория. Рэйчел улыбнулась, но воображение уже развернуло странные образы: Гитлер в пижаме, Сталин в объятиях пышной грузинки и Муссолини с любовницей, избитые, раздувшиеся, висящие вниз головой…

– Так ты еще обвинишь меня в развязывании следующей войны!

– Пока мы подруги, я буду спрашивать. И приставать, и совать нос. Таков мой долг. Кит говорит, что на следующей неделе у них встреча с этим противным социалистом. Шоу, да? Льюис ведь тоже там будет?

– Он упоминал, что впереди у него трудные дни. Но вообще-то Льюис мало рассказывает о своей работе. Предпочитает, как говорится, оставлять работу за дверью.

– Ты уже проверила его переводчицу?

– А надо?

– Я настояла на том, чтобы Кит взял самую страшненькую, какую только можно найти, и теперь у него настоящая страхолюдина. Обязательно в самое ближайшее время пригласи переводчицу Льюиса на чай и хорошенько ее рассмотри. Если она хоть чуточку привлекательная, добейся, чтобы он ее уволил.

Сама мысль о том, что какая-то другая женщина может добиваться внимания Льюиса, странным образом подействовала на нее утешительно, ведь если Рэйчел и была в чем-то уверена, так это в том, что ее муж никогда не попадется на такой крючок.

– Ты должна взять все в свои руки. Я бы никогда не позволила Киту отделаться от меня фразой вроде «У меня впереди трудные дни». Что там такого, о чем нельзя рассказать? Стребуй с него все детали. И не отступай, пока не получишь свое. Я вот всегда в курсе, что там у них происходит. Знаешь, технике допроса Кит научился у меня.

– Ему нравится работа?

– Говорят, у него очень хорошо получается. Он терпеливый. Думаю, это важно. Из меня бы дознаватель не получился.

– А ты все ему рассказываешь?

– Все, что ему нужно знать. – Миссис Бернэм подмигнула, убрала губную помаду, поджала губы, почмокала ими и откинулась на спинку сиденья. – Не беспокойся. Твои секреты в надежном месте. Ему из меня ничего не вытянуть.

Легче не стало. Еще не рассказав ничего важного, Рэйчел уже казалось, что она выдала слишком много о себе и муже, открыв простор для всякого рода предположений и домыслов.

– У нас нет секретов. У нас все хорошо. Будет хорошо.

И тут Сьюзен Бернэм посмотрела на свою спутницу так, как взрослый смотрит на ребенка, объявившего, что сейчас слетает на Луну, туда и обратно.

Магазин для семей британских военных располагался в аккуратном, совершенно целом двухэтажном доме возле Альстера. По пути туда «фольксваген» миновал здание оперы, от которого остался лишь фасад, и кинотеатр «Астра», где днем крутили «Генриха V» с Лоуренсом Оливье – на английском, а вечером того же «Генриха V» с тем же Лоуренсом Оливье – на немецком. О чем сообщали две одинаковые афиши.

– Через час, Эрих, – сказала миссис Бернэм, когда они остановились перед магазином. – Zuriick in einer Stunde.

Навстречу им брела группа немок с плакатами на груди. Сначала Рэйчел подумала, что женщины против чего-то протестуют, но, подойдя ближе, увидела, что к плакатам приклеены фото мужчин – мужа, брата или сына – и написано, кто это, а также адрес и просьба сообщить хоть какую-то информацию о пропавшем без вести. Внимание Рэйчел привлекло лицо на первом плакате. Мужчину звали Роберт Шлосс, он работал кассиром. На голове обыкновенная пилотка. Очки в оправе. Линия подбородка и открытое выражение лица напомнили ей Майкла. Ей вдруг захотелось узнать больше об этом человеке. Узнать все. Контактный адрес…

– Bitte? – Немка с надеждой посмотрела на нее. – Haben Sie ihn gesehen?[37]

Рэйчел оторвала взгляд от плаката и посмотрела на женщину. Элегантная шляпка удерживалась на голове завязанным под подбородком шарфиком, но загнутые вверх поля придавали ей сходство с капором, и в результате женщина выглядела как крестьянка. Отчаяние в ее глазах мешалось с надеждой, что Рэйчел каким-то непостижимым образом узнала что-то о ее пропавшем муже и приехала сюда именно для того, чтобы сообщить хорошие новости.

– Haben Sie ihn gesehen? – повторила немка.

Миссис Бернэм решительно взяла Рэйчел за локоть.

– Конечно нет! Lassen Sie sie in Ruhe![38]– Она отмахнулась от женщины в шляпке и пробормотала: – Не забывай, они охотятся за нашими мужчинами.

Миновав то, что в обычной жизни было бы парадным входом, они прошли к неприметной боковой двери. Посторонний никогда бы не подумал, что входить в магазин надо через эту дверку. Закрашенная витрина не позволяла ничего рассмотреть внутри.

– Считается, что немцам лучше не видеть, что там есть, чтобы не знать, чего они лишены, и не завидовать, – объяснила миссис Бернэм. – А по-моему, от этого только хуже.

Рэйчел согласилась. Прятать – только дразнить прохожих. Уж лучше открыто признать, что товары, лежащие за стеклом, недоступны большинству горожан и что, как бы ни утверждала обратное Контрольная комиссия, в зоне существует двойная экономика: одна – для проигравших, другая – для победителей.

– Знаешь, что я думаю на самом деле, – продолжала миссис Бернэм. – Я думаю, Контрольная комиссия хочет, чтобы немцы считали, будто мы богаче, чем оно есть на самом деле. Вопрос чести – страна-победитель должна выглядеть могущественным богачом.

Содержимое магазина лишь подтверждало эту циничную точку зрения. Непроницаемой для взглядов витриной британцы прикрывали не роскошь, не богатство, а их отсутствие. Привелись немцам заглянуть сюда и увидеть предлагаемый ассортимент, они немало удивились бы его скудости и, возможно, задумались о том, как может управлять ими страна, которая едва кормит себя саму.

– С этим магазином меня примиряет только одно: я знаю, что выбор здесь лучше, чем у моей сестры в Ист-Шине. В Англии сейчас даже хлеб по карточкам. Ты можешь этому поверить? Карточки на хлеб! Этого даже в войну не было!

Чего здесь было много, так это джина. Целая стена: «Гордон’с», «Лондон драй», «Бут’с». Присутствие знакомых марок вселяло уверенность; проблемы, преследующие прочие отрасли, похоже, обошли стороной производителей алкоголя. Судя по всему, проверенные временем напитки били из земли, подобно нефти. С ними проблем не было. Джин, как прекрасно знал каждый комиссар, генерал и комендант, способен скрасить жизнь даже на самом унылом аванпосте и поднять дух самым отчаявшимся слугам империи.

Именно к полкам с джином и направилась миссис Бернэм в первую очередь.

– Кит жалуется, что без тоника у него вкус парафина, но, как говорится, бедняки не выбирают. Одному богу известно, когда еще мы попробуем тоник. Но пока есть вермут, будем пить джин с ним. Пока есть «Ангостура биттерс», будет розовый джин, и, конечно, если есть апельсиновый сквош, то будет и джин с апельсиновым соком! Так что жаловаться не приходится. Продержимся, а там и парни с тоником появятся. А до тех пор будем изобретать. Посмотри, как все дешево! Четыре шиллинга за бутылку! Они же явно хотят, чтобы мы все тут упились. Что ж, пойдем им навстречу. Кроме того, думаю, губернаторской жене пора бы приступить к своим общественным обязанностям. – С этими словами миссис Бернэм схватила за горлышко четыре бутылки и опустила их в сумку.