Опасное пламя страсти - Кара Эллиот

Чара, Алессандра, Ариэль — у них теперь появились надежные спутники жизни, с которыми они могли делиться самыми интимными надеждами и страхами. Появилось плечо, на которое можно опереться. Они обрели любовь, дававшую уверенность в завтрашнем дне…

Кейт потерла руки, чувствуя, как от внутреннего холода по телу побежали мурашки, несмотря на окружавшее се тепло оранжереи. Ее шансы встретить родственную душу в цивилизованной Англии были равны нулю. Кейт слишком выделялась на фоне своего окружения. Лондонские леди отличались изнеженностью и утонченностью. Кейт же являла собой полную им противоположность. Скитания по морям и тяготы бедности требовали от нее твердости, чтобы выжить. И Кейт сумела выстоять, несмотря на все трудности. Она научилась быть сильной, сообразительной и ужасно независимой. Если временами она испытывала одиночество, от этого чувства было легко отделаться. В конце концов, какого мужчину может привлечь женщина, которая совершила главный грех…

Не зацикливайся на прошлых ошибках, приказала себе Кейт, А что касается мужчин, то какое ей дело до того, что они о ней думают?

В туманном свете фонарей, а затем при лунном сиянии Кейт пыталась отвлечься or сентиментальных мыслей, изучая окружающие ее растения, собрание которых предлагало соблазнительное множество оттенков и фактуры.

И почему дикое переплетение растений неожиданно приняло формы темных полос и греховно-чувственного лица графа Гираделли?

Это, должно быть, виновато вино. Кейт прижала ладони к горячему лбу. Это не имело никакого отношения к его мимолетному поцелую или ощущению на своей талии его сильных, твердых рук, когда Марко сажал ее в седло.

Все у нее внутри сжалось, когда она вспомнила тонкий запах, исходящий от его тела: мужская смесь кожи, табачного дыма и полуночных разгулов.

Боже милостивый, неужели ее действительно тянуло к этому дьяволу?

И как бы ненавистно ни было это признание, ответ был «да». Марко прекрасен — и если не духом, то телом. Подлинный образец мужской силы и красоты.

Отведя рукой серебристую ветвь оливы, Кейт углубилась дальше в тень деревьев.

То, что они не любили подчиняться и пренебрегали послушанием, их и объединяло. В то же время ее интересовали интеллектуальные идеи, Марко же был сибаритом, который жил в свое удовольствие.

Но в одном Кейт была абсолютно уверена — ради ее собственного душевного спокойствия она должна держаться от него как можно дальше.

Не испытывая особого желания ложиться в холодную постель, Марко не спеша шел по посыпанной гравием дорожке сада. Он выбрал окольный путь вокруг тыльной стороны имения к ближайшему к его комнатам входу. Из рощи грушевых деревьев доносились трели соловья. В недавно скошенной траве стрекотали кузнечики.

Когда он в последний раз слышат кузнечиков или поднимал глаза, чтобы увидеть сияние звезд над головой?

Марко замедлил шаги, прислушиваясь к давно забытой ночной музыке, так непохожей на пьяный смех и страстный шепот, сопровождавшие его ночи. Легкий бриз проникал сквозь высокую изгородь из самшита, и сто аромат, наполненный благоухающим, свежим привкусом земли и листьев, неожиданно пробудил в нем воспоминания о прошлом. Жаворонки в лугах, купания при луне в озерах с бархатной водой, приключения, которые он делил с братом. Проклятие. Что за сентиментальность вдруг напала на него? Слава Богу, Марко больше не был зеленым наивным юнцом, опьяненным детскими мечтами. Он создал свою собственную жизнь и свои собственные правила. Повернув за угол, Марко остановился как вкопанный.

Словно окутанный светом звезд, парящий стеклянный павильон предстал перед ним как черный волшебный призрак. Его изящные очертания — неземные серебрящиеся стекла на фоне темных деревьев, — казалось, плыли в клумбах тумана.

Марко моргнул, неуверенный, что его глаза не сыграли с ним злую шутку. Затем вспомнил упоминание о знаменитой оранжерее герцога с множеством экзотических растений.

Любопытство заставило его сойти с покрытой гравием дорожки и приблизиться к необычному сооружению. Ему показалось, что неожиданно открылось окно в какой-то очарованный мир. Внутри горело несколько медных ламп, их колеблющееся пламя отбрасывало мягкий свет на роскошные зеленые джунгли. Пальмы в кадках тихо покачивал и своими резными листьями с бусинками влаги на них.

Изобилие цветов, которым он не знал названий, окрашенных во множество тонов и красок, свисали с терракотовых декоративных горшков, окаймлявших узкую кирпичную дорожку. Легкий всплеск невидимого фонтана доносился сквозь затуманенные тени. Марко глубоко вдохнул воздух, ощущая благоухание множества самых разных растений.

Следуя неожиданному порыву, он прижался щекой к стеклу и закрыл глаза. Его поверхность была одновременно очень теплой и холодной, и странное ощущение вызывало дрожь вдоль его позвоночника. Марко стоял неподвижно, словно статуя, удерживаемый необъяснимой силой.

— Diavolo, — пробормотал он, и звук собственного голоса наконец развеял чары.

Он поднял взгляд — только чтобы понять, что смотрит глаза в глаза другому человеку.

Леший из леса или джинн из коптящей лампы?

Полностью потеряв ориентацию, Марко долго смотрел на призрачное отражение, прежде чем различил лицо Кейт Вудбридж.

Ее поза зеркально отражала его — они стояли со слегка расставленными ногами лицом друг к другу, их ладони были прижаты с той и другой стороны точно в одном и том же месте, их разделяло лишь тонкое стекло. Марко видел, как бился пульс на нежном горле, как поднималась и опускалась ее грудь; и от дыхания запотевало стекло. Его кожу стало пощипывать. Эффект был почему-то чрезвычайно эротическим.

— Что, черт подери, вы выделаете там, на улице? — Приглушенный голос Кейт положил конец всем его мыслям. — Отойдите. Иначе вы разобьете стекло.

Марко резко выпрямился.

— Вам лучше войти, прежде чем вы поранитесь.

Кейт указала на окованную железом дверь в углу.

Марко послушался совета. Засов щелкнул, дверь открылась, и он переступил порог, немедленно ощутив тепло влажного воздуха, целующего его щеки. Земная сладость и свежесть наполнила его ноздри и моментально, придала ему давно забытое легкомыслие.

— Осторожно! — воскликнула Кейт. — Эти орхидеи только что прибыли из Мадраса, и мой дед наденет вашу голову на древко копья, если вы сшибете их.

— Не надо кричать, — ответил он. — Ни мои мозги, ни мой слух не пострадали. И вообще я очень мало выпил сегодня вечером.

— Ха! Сэр Бизли жаловался, что вы не могли сосчитать до десяти, когда были его партнером за карточным столом.

— Это не из-за бренди; все дело в компании. Сплошная скука играть в вист с этими старомодными, несгибаемыми бюрократами.

— Тогда почему вы покинули Лондон? — требовательно спросила Кейт.

— Мне было скучно играть в очко с развращенными мерзавцами.