Жизнь взаймы - Алексей Макеев

– Вот и отправляйся снова в свой санаторий, твой отпуск еще не закончился, – заметил Гуров. – Зря я на это подписался. Ведь ясно же было, что ничего из вашей затеи не выйдет.

– Погоди, дай мне минутку, – взмолился Крячко. – Не будь жестоким, Гуров, человек ведь не машина, у него нет кнопки включения.

Гуров промолчал, а Крячко зашел на очередной круг, но на этот раз взгляд его стал более осмысленным.

– Где прятался Умянцев? – начал он задавать вопросы.

– Сначала за машинами, затем за трансформаторной будкой, – видя, как загорелись глаза друга, Гуров немного повеселел.

– Когда произошел выстрел, он стоял у ворот?

– Он так сказал.

– Следственный эксперимент проводить будешь?

– Пока нет необходимости, но об этом я подумаю.

– Предлагаю провести его сейчас. А что? Нас трое. Я буду играть роль Гулиева, Леня сойдет за Умянцева, а ты, Лев Иванович, станешь темной лошадкой. Человеком-невидимкой, которого никто не видел, но который заварил эту кашу. Что скажешь?

– Можно попробовать, – согласился Гуров.

Крячко вытащил из машины Мейерхольда, объяснил ему задачу. Сначала Гуров, который был единственным, кто видел запись с видеокамеры, подсказывал Леониду, куда и когда тот должен перемещаться. Потом перешли к эпизоду с машиной Гулиева. Крячко старательно выполнял роль, въезжал на воображаемой машине на парковку, затем шел обратно, почти натурально сыграл испуг, когда на дорожке появился Умянцев-Мейерхольд.

– Стоп! Теперь все замерли, – скомандовал Гуров. – После двух-трех фраз Гулиева не стало. Выстрел произошел из-за спины Умянцева. Гулиев стоял к убийце лицом и видеть его не мог.

– Откуда ты знаешь? – перебил Крячко. – Помнишь, ты говорил, что Гулиев неожиданно занервничал сильнее? Мы предположили, что в этот момент Умянцев пригрозил ему пистолетом, но что, если как раз тогда он увидел убийцу?

– Ладно, давай посмотрим, – не стал спорить Гуров. – Вы оба стойте, где стоите, а я буду перемещаться по периметру. Стас, скажешь, когда мою фигуру перестанет загораживать Мейерхольд.

– Да он тебя и сейчас не загораживает, – заметил Крячко.

– Подожди, я еще не вышел на позицию.

Гуров отошел от стоянки на добрых пятьдесят метров, начав приближение от магазина. Когда до ворот осталось не больше десяти метров, Крячко махнул рукой.

– Пустое, Лева, тебя всегда видно.

– Это при свете дня, а ночью наверняка все иначе, – напомнил Мейерхольд. – А вот шаги в ночной тишине раздаются очень далеко. Увидеть убийцу Умянцев не мог, а вот не услышать – это вряд ли.

– К тому же витрины магазина ярко освещены. Дорога как на ладони. Не мог убийца подойти незамеченным, – Гуров вздохнул. – Надо искать другой вариант.

Они начали эксперимент сначала. Снова Мейерхольд ходил от стоянки к будке, от будки к воротам. Снова Крячко изображал езду на несуществующей машине и ужас от встречи с Умянцевым. Гуров наблюдал, меняя положение, переходя от дома к дому, заходя на стоянку, прятался за машинами, которые остались за спиной Мейерхольда, но идеальное место для Стрелка все не находилось.

– Проклятье, – ругался Крячко. – Ведь все так просто. Есть убитый и есть убийца. Оба были во дворе, это факт. Так почему Стрелок сумел увидеть свое идеальное место, а мы не можем?

– Потому что мыслим не как Стрелок? – предположил Мейерхольд.

– Вот именно! – подхватил Крячко. – Мы смотрим, как опера, ищем место, где он мог спрятаться, а он искал место, откуда лучше всего стрелять! Мысль улавливаешь, Гуров?

Но Гуров их уже не слышал. Он отошел в дальний угол автостоянки, закрыл глаза и постоял так несколько минут. Затем открыл глаза и взглянул на двор так, как, по его мнению, мог смотреть Стрелок. И он его увидел! Идеальное место. Расстояние, освещение, скрытость от посторонних глаз – все сходилось. К Стасу и Леониду он вернулся, улыбаясь во все тридцать два зуба.

– Чего лыбишься? – заражаясь хорошим настроением, весело спросил Крячко.

– Козырек, – коротко произнес Гуров. – Идеальное место.

Крячко проследил за взглядом друга. Над магазином шел длинный навес, во всю длину стены. Метровая ширина позволяла использовать его как площадку для стрельбы. В ночное время никто не обратит внимания на козырек магазина, тем более что свет от витрин он ограничивает. Даже отблески от окон не попадут на площадку. Расстояние между соседними окнами тоже играло на руку. Увидеть человека на этом козырьке можно было только в том случае, если высунуться наружу. Вряд ли ночью кто-то стал бы этим заниматься.

– Он должен был хорошо подготовиться, – первым заговорил Мейерхольд. – Заранее прийти во двор, заметить козырек, найти способ подняться туда в темноте.

– Он мог снять квартиру, тогда козырек в твоем распоряжении, – предположил Крячко.

– Нет, квартиру он не снимал, – возразил Гуров. – Пожарная лестница.

Крячко снова проследил за взглядом напарника. И правда, с левого торца шла пожарная лестница. Достаточно было подтянуться, и ты на лестнице, а с нее легко шагнуть на козырек. Пройти незаметно мимо окон, даже если они освещены и за занавесками находятся люди – тоже не проблема. Полметра от козырька до нижнего края окна – вполне достаточно, чтобы пробраться ползком.

– А что с метрами? – спросил Мейерхольд. – Расстояние не слишком большое для пистолетного выстрела?

– С этим норма, – ответил Крячко. – Тут не больше сорока метров. Ну, может, пятьдесят. Хороший стрелок легко попадет в цель.

Какое-то время все трое молча стояли и глазели на козырек как завороженные. И вдруг Мейерхольд сорвался с места и помчался к дому.

– Леня, ты куда? – крикнул вдогонку Крячко.

– Гильза, – на ходу выкрикнул Мейерхольд, и не успели опера отреагировать, как он уже карабкался по пожарной лестнице.

– Стой, там же следы, – попытался остановить его Крячко.

– Поздно, – прокомментировал Гуров, наблюдая за тем, как Мейерхольд идет по козырьку.

– Руками хоть не хватай, – продолжал надрываться Крячко. – Отпечатки пальцев. Это улика!

Но Мейерхольд и не собирался залапывать место преступления своими отпечатками. Как заправский криминалист, он достал из кармана безупречно чистый носовой платок, взял что-то с поверхности козырька и, победно подняв над головой, принялся размахивать рукой из стороны в сторону.

– Нашел! – крикнул он. – Есть гильза! Вы оказались правы, товарищ полковник.

Из окна высунулась всклокоченная голова. Сердито глядя на Мейерхольда, голова гневно поинтересовалась:

– Что здесь происходит? Вы в своем уме, молодой человек? Семь утра, люди спят, а вы тут орете как оглашенные.

– Простите, мадам, – вежливо извинился Мейерхольд. – Следственные мероприятия. Вы ведь в курсе, что в вашем дворе убили человека? Мы ведем расследование.