32. Агония мира - Владимир Брайт

За моими плечами было слишком много трупов, чтобы она могла не поверить этим угрозам. С совершенно убитым видом, с лицом, не выражавшим ничего, кроме рабской покорности, девушка последовала моим инструкциям.

Женщины так и продолжали сидеть в застывших позах, с расширенными от ужаса глазами. Они находились в том пограничном состоянии, когда одно неверное слово, обращенное непосредственно к ним, могло вывести их из состояния ступора, и тогда уже наверняка не обойтись без визга, который в данный момент был бы совсем некстати.

Однако я не собирался общаться с этими двумя перепутанными насмерть матронами. Все, что мне было сейчас нужно, — это как можно скорее покинуть здание, сесть в любую машину и раствориться в лабиринте городских улиц.

Что интересно — у меня, конечно, не было времени на глубокий анализ мотивации всех своих поступков, однако даже если бы нашлось несколько свободных минут, я и тогда, наверное, не смог бы с уверенностью сказать, зачем мне нужно таскать за собой эту девушку. Почему я с таким упорством вел ее через все эти кровавые бандитско-полицейские разборки, иногда прикрываясь ею как живым щитом, а порой с риском для собственной жизни спасая ее от верной гибели?

Разумеется, ни о каких чувствах или симпатиях между нами речи не шло. Я не был прекрасным принцем, с первого взгляда влюбившимся в проститутку-золушку. А она уж тем более не являлась роковой красавицей, вонзившей стрелу амура в мое сердце, которое, если хорошенько разобраться, вполне могло быть искусственным.

Как и другие двенадцать процентов моей массы...

Ответа на этот непростой вопрос не смогла бы мне дать даже Милая с ее практически безграничным компьютерным потенциалом. Истину я узнал намного позже и с совершенно неожиданной стороны.

А прямо сейчас я спустил на землю Вивьен, а затем спрыгнул сам. Казалось бы, кровавая история этого проклятого небоскреба благополучно завершена, но именно в тот момент, когда в сказке со счастливым концом можно было поставить жирную точку, чтобы спокойно отправиться по своим делам, на авансцену неожиданно вышел Чистый со своими зловещими ментальными способностями.

Мы с Вивьен только-только успели подняться с земли после более или менее удачного прыжка со второго этажа, как стоящий неподалеку человек, по виду обычный бизнесмен, стремительно достав откуда-то сбоку из-за спины агрегат, напоминающий смесь тубуса и помпового ружья, выстрелил в нас очень тонкой, но чрезвычайно прочной капроновой сетью.

Моей реакции хватило, чтобы, резко бросив тело в сторону, уйти из зоны поражения. Девушке же повезло меньше. Она попалась в сети.

— Милая, — в сердцах выругался я, вскакивая и принимая боевую стойку. — Ты что, не могла меня предупредить насчет этого дерьма? Кто у нас обеспечивает наблюдение.

Закончить фразу я не успел. Нападающий сделал несколько шагов вперед, так что дистанция между нами сократилась почти до минимума, а затем произошло неожиданное — я как будто получил мощный удар по затылку.

Нет, разумеется, никто не подкрался ко мне сзади, потому что я бы это обязательно заметил, но впечатление было именно таким — неожиданно обрушившегося удара по голове.

Я упал на колени...

— Этот уникум применяет ментальную атаку, — раскаленной стрелой пронзило мозг сообщение Милой. — Я вынуждена контратаковать. Прямо сейчас будет очень больно.

Она, конечно, предупредила, но это не помогло.

Дикая, не поддающаяся никакому описанию боль пронзила все мое существо. На мгновение я почувствовал, как буквально каждая клетка моего несчастного организма разорвалась на тысячи мелких осколков. Эпицентром же взрыва была голова...

Зрачки закатились глубоко под веки, горло захлебнулось в беззвучном, рвущемся откуда-то изнутри крике, я вскинул руки, в безумном порыве обхватив голову, и...

Рухнул на землю, потеряв сознание.

Впрочем, ненадолго — в арсенале Милой было достаточно средств, чтобы быстро и, что самое главное, эффективно привести меня в чувство.

* * *

Время не просто наблюдал за ситуацией со своей позиции на четвертом этаже, он еще и контролировал все прилегающее к противоположенному зданию пространство. Объект нужно было взять обязательно живым. Полковник Фабел коротко сообщил, что подозреваемый владеет исчерпывающей информацией по уничтожению Таллоу. Поэтому его потеря будет невосполнима. Применять оружие в его отношении категорически воспрещалось. Не исключалась и возможность, что в случае ранения он покончит с собой.

Особо оговаривалась ситуация вмешательства полиции или возникновения какого-нибудь другого неожиданного фактора. В этом случае снайпер должен произвести тотальную «зачистку».

Боец впервые сталкивался с инструкциями подобного рода — полностью развязывающими ему руки в отношении гражданского населения. Впрочем, ядерный удар, уничтоживший огромный город, тоже произошел впервые. Поэтому нечего было удивляться ужесточению приказов.

Сначала все шло как обычно. Напарник использовал сеть — в целях захвата девушки. Будучи опытным профессионалом, он и не рассчитывал, что мужчину удастся так легко нейтрализовать. Его ожидания полностью оправдались — объект ушел из-под удара, мгновенно вскочив на ноги и приняв боевую стойку.

Затем они сблизились, и Чистый обрушил на врага ментальный удар. Было явственно видно, что удар этот достиг цели. Противник упал на колени, и дело оставалось лишь за малым — пленить его. Но в этот момент случилось неожиданное. Тело Чужого забилось в судорогах, сквозь него, казалось, прошел мощный электрический разряд, после чего, вскинув руки к лицу, он потерял сознание, нелепо завалившись на бок.

Чистый же остался стоять, но при этом как-то неестественно затряс головой. Создавалось такое впечатление, будто он со всего размаха налетел на стену и теперь пытается прийти в себя, избавиться от шума в голове и цветных пятен, мелькающих перед глазами.

Время решил было покинуть позицию, чтобы помочь напарнику, но в это время заметил группу спецназа, неожиданно появившуюся из-за угла здания (три вертолета приземлились на крыше небоскреба, а остальные три — в непосредственной близости от здания).

Они были вооружены стволами, использующими резиновые пули, но даже такое «безопасное» вооружение могло привести к летальному исходу. Резиновая пуля с металлическим сердечником при попадании в голову (хотя выстрел в голову из этого оружия категорически запрещен) наносит травмы, несовместимые с жизнью. Снайперу было прекрасно известно: у подобного оружия очень малая прицельность, что и порождает возможность непрогнозируемого полета пули. Можно целиться в грудь, а попасть в голову. С дистанции пяти-десяти метров отклонение от точки прицеливания составляет до двадцати пяти сантиметров.

При таком раскладе он не мог рисковать ни жизнью напарника, ни тем более Чужого.

Время прильнул к оптическому прицелу, сосредоточился, отбросил в сторону все постороннее, что могло отвлечь от выполнения задачи. Он как бы нырнул с головой в глубокий и чистый омут. Посторонние звуки отошли на задний план, практически не воспринимаясь сознанием, и все, что осталось в этом мире, — маленькие черные фигурки в перекрестье прицела, короткими перебежками двигавшиеся в сторону двух людей, безопасность которых была возложена на его плечи.