Моя свекровь - мымра! - Людмила Милевская

Он вышел — я поразилась: это был мой любимый Арнольд!

— И еще мне будут морочить голову, что нет на свете судьбы!— торжествуя, воскликнула я. — Вот так встреча! Признаться, не ожидала! Тоесть, нет, я-то ждала, но Фрося так медленно телепалась, и по всему выходило,что мы не успеем.

— А у меня машина, вот, поломалась, — с виноватойбезысходностью развел руками Арнольд, — а то был бы сейчас уже в городе, — стоскливой мечтательностью добавил он и запнулся.

И с затравленной жадностью взглянул на кусты. Взгляд его мнене понравился — не сбежал бы партнер.

— Да-да-да, — подхватила я резво и продолжила за него, — былбы в городе я и глаза мои вас не видали бы. Все бы так, дорогой, но не судьба!— добавила я от себя и грозно спросила: — Так чиним машину?

Арнольд вздрогнул, скукожился и прошелестел:

— Чиним, чиним.

Я впилась в него глазами:

— А не обманешь? До города довезешь?

Он обреченно махнул рукой:

— Довезу!

И я полезла под капот. И чертыхнулась — а как же, без этого,братцы, нельзя: отечественные машины без чертыханья не едут. А у Арнольда былаотечественная машина: под капотом черт голову сломит.

Я не черт, голову не сломила, но поломала изрядно, врезультате спросив:

— Двигатель, перед тем, как заглохнуть, чихал?

— Он у меня все время чихает, — удрученно ответил Арнольд.

— И плохо тянул?

— Он у меня никогда не тянет.

— Та-ак! — сделала вывод я и уверенно заявила:

— Тогда это трамблер!

— Трам — что? — изумился Арнольд.

— Не по твоей это части, мозги задаром не напрягай, а тоимпотенция ненароком приключится, — ответила я и подумала:

“Да-а, плохо кормит порнуха, а я за малым профессию непоменяла. Даже на приличный автомобиль партнер не наскреб, и это с гигантскимфаллосом. Как же живут те порно-актеры, у которых писюн рядового колибра? Дажестрашно подумать”.

Жалко мне стало Арнольда — трудится, члена не покладая, арезультатов ноль. Я нежно его успокоила:

— Ничего, сейчас поедет рухлядь твоя. Ключ на семнадцатьдавай.

Отпустив гайку трамблера, я решительно повернула его ровнона пять градусов (не удивляйтесь, вот она, я!), затянула гайку обратно и гордоскомандовала:

— Пробуй!

Арнольда попробовал — машина завелась с пол-оборота. Яприказала:

— А теперь вместо расплаты отправляйся в кусты!

Он испугался:

— Зачем? Можно и здесь.

Пришлось поразиться:

— Что ты за эгоист? Только и думаешь о себе, а я не такая. Уменя подруга в кустах.

— Ах, вот оно что, — прозрел Арнольд и покорно потопал вкусты, расстегивая ширинку.

Я шла рядом, его поучая:

— Болван, одно у тебя на уме! Нельзя же мыслить так плоско!Подругу надо в машину нести, а не то, что ты членом своим подумал.

Арнольд оказался лентяем. Узнав, что работать ему непридется, он повеселел, как пушинку Фросю мою подхватил, и, словно нож в масло,вошел в непролазные дебри. Я конвоем шагала за ним, поражаясь честностипорно-актера. Другой бы бросил меня, обманул — не помню, правду, у кого этополучалось.

Бережно уложив мою Фросю на задние кресла, Арнольд сел заруль — я пристроилась рядом и приказала:

— Трогай, давай!

Он, как истинно русский в минуты опасности, матюкнулся,перекрестился, зажмурился, словно собрался в бездну сигать, обреченновоскликнул: “Ну, я попал! Якудза меня убьет!” и, тронув с места машину, бодроврубил “Русское радио”.

В салон ворвалась Пугачева-старушка и запела: “Я такаямолодая! Я такая не худая!” — в общем, нахваливала себя, как это принято в нашевремя. Поражаюсь, чем Фрося моя недовольна — видит же, все так делают.

От звуков музыки Арнольд повеселел и придавил на газ.

— Зря вы дергать заладились, — бросил он мне, заводнопритопывая свободной ногой и тряся головой в ритме песни. — Никто вас пытатьтам не собирался.

Я не поверила:

— Ты мне наговоришь, лишь бы не рисковать.

— Правда, — заверил Арнольд. — Слишком хорошо я знаю Якудзу.Представить себе не могу, что заставило этого зверя с пытками мешкать. Еслирешил он кого убить или пытать, так сразу же и приступит, прямо на месте, а васон в покое оставил и отправился по делам. Я сам слышал как он Валету сказал:“Вернусь к вечеру”. О чем это говорит?

— О чем? — озадачилась я.

— О том, что в плане у него одно: вас задержать. Этот планон и выполняет.

— Ага, сначала задержит, потом пришьет!

— Говорю же, — рассердился Арнольд, — давно бы пришил, еслиэто целью имел. У Якудзы явно другие цели. Я сам слышал, как он “быкам” своимповелел: “Смотрите мне, чтобы обе бабы были целые и живые: без единой царапинки”.

Я искусственно поразилась:

— Да ну! Трогательная забота! Может, прикажешь вернуться ирасцеловать благодетеля нашего, Боречку Вырвиглаз, зверя-Якудзу?

— Вольному воля, — пожал плечами Арнольд, — но мне сдается,что вас в скором времени домой возвращать собирались без шуму и пыли.

— А мне сдается, что бандиты даже толком не знают когоприхватили. Вдруг, когда это выяснят, откроется им и другое: что мы вовсе нете, за кого нас принимают. Тогда “быки” нас пришьют как неугодных свидетелей.Пришьют, а беречь от царапин будут кого-то другого, ну, да нам с Фросей это ужебез разницы.

Арнольд покачал головой:

— Они правильно вас схватили. Здесь стопудово уверен. Другойвопрос, что одна из вас лишняя. Это Якудзу слегка озаботило. Как я понял, онпоехал к высшему руководству выяснять куда девать лишнюю: отправить домой илиза компанию подержать с той, которая нужная.

Я нервно осведомилась:

— А лишняя кто? Терпеть не могу быть лишней! Я всем нужная!

Арнольд меня успокоил:

— Похоже, вы им и нужная, а лишняя — ваша подруга.

Теперь меня озаботил вопрос: чего хочет Якудза?

Поэтому я спросила:

— А чем ваш друг занимается?

— Вы о ком? — удивился Арнольд.