Дело пропавшей балерины - Александр Красовицкий

— Пожар!

Однако Тарас Адамович на это не среагировал, как почти не слышал просьб официантов, приглашающих посетителей организовано пройти к лифтам. Он смотрел на то, как высокий элегантный господин в темном костюме быстро поднялся, предложил руку даме. Она вложила свою руку в его ладонь, поднялась и направилась вместе с ним туда, где уже собиралась небольшая шумная толпа. Тарас Адамович обратился к Назимову:

— Прошу вас проследить, господин офицер, чтобы барышня Томашевич вышла из отеля целой и невредимой.

— А вы? — спросил штабс-капитан.

— Я встречу вас на улице. Но сейчас у меня срочное дело.

Мира удивленно посмотрела на него, ничего не сказала. Тарас Адамович остановил Якова Менчица, едва коснувшись его локтя.

— Мне нужна ваша помощь. Видите даму под вуалью? Проследите за ней.

Молодой следователь спокойно кивнул. Тарас Адамович не был уверен, но чувствовал: в суматохе у лифтов эта экстравагантная парочка непременно расстанется. Если Досковского привели сюда дела, он не потянет с собой женщину. Или потянет? Знать бы.

Лифтов в отеле всего два. Вмещают в кабине по двенадцать пассажиров. Метрдотель твердит, что спускаться нужно по лестнице — может отключиться электричество, и тогда лифты застрянут. Однако люди напуганы — остаться на седьмом этаже, когда пылает первый, никто не желает. Кто-то из наиболее нетерпеливых бросился к лифту, нажал кнопку, и тяжелая кабина двинулась вниз. Официанты нервничают, метрдотель убеждает, что пожар несерьезный, все успеют спуститься. Но он был здесь, на седьмом этаже, поэтому откуда ему знать, что там на первом?

Вряд ли Досковский воспользуется лифтом — уж больно комично было бы застрять в нем с кучкой паникеров. Тарас Адамович уже приготовился проследовать за ним по лестнице. Этажей не так уж и много. Но аферист удивил его: пропустил в лифт почтенную даму и нырнул вслед за ней. Следователь только теперь понял, что дама под вуалью куда-то исчезла. Искать в толпе Менчица времени не было, поэтому Тарас Адамович, пропустив вперед в кабину лифта нескольких человек, вошел сам. Дверцы закрылись, кабина медленно поплыла вниз. Оглядываться нельзя — дабы не привлекать лишнее внимание.

Несомненно, пожар вспыхнул в «Праге» не случайно. Но что именно собирается делать Досковский? Зачем ему пожар? Есть ли у него сообщники или он действовал сам? Может быть, его единственная соучастница — та странная спутница, прятавшая под вуалью свое лицо? Оставалось надеяться на то, что Яков Менчиц не упустит ее из виду.

Лифт остановился. Тарас Адамович вышел одним из первых — стоял близко к дверям. В холле отеля оглянулся, дождался того, за кем следил. Персонал успокаивал посетителей, говорил, что пожар на кухне, в подвальном помещении, и его уже почти ликвидировали. Пожарная бригада находилась в отеле, суматохи не было — похоже, возгорание и вправду несерьезное. На улице, куда Тарас Адамович вышел вслед за Досковским, было многолюдно. Кто-то положил руку на его плечо, следователь резко обернулся — рядом стоял Репойто-Дубяго.

— Ты уже здесь?

— Боялся, что он что-то натворил. Поэтому, как услышал о пожаре — сразу сюда.

— Пожар несерьезный, — отмахнулся Тарас Адамович и успел увидеть Досковского, запрыгивающего в фаэтон.

— Да и не пожар это, — почти шепотом сказал главный следователь. — Так, имитация. Много дыма без огня. Кто-то очень старался отвлечь внимание.

— Не понимаю, от чего? — пожал плечами Тарас Адамович.

— А где он?

— Вон он, отъезжает, — кивнул Тарас Адамович в сторону фаэтона.

— Шустрый. Я прикажу остановить извозчика.

— Думаю, не стоит. Он ничего не сделал. Только спугнем.

— То есть как это — ничего? Разве не он поджег «Прагу»?

Тарас Адамович качнул головой.

— Не уверен. Если и вправду он — не понимаю, зачем это ему? Он просто уехал, будто… — и вдруг бывший следователь замер, пораженный догадкой.

— Что случилось? — не понимая, переспросил Репойто-Дубяго.

— Кажется, я следил не за тем, за кем нужно было, — грустно сказал Тарас Адамович главному следователю. — Надеюсь, хотя бы Менчиц порадует нас информацией. А вот и он!

Молодой следователь порадовал частично. Он добросовестно следил за дамой под вуалью, а потом — за той же дамой, но без вуали: она ее сняла, когда искала сумочку, забытую на террасе.

— И где эта дама?

— Исчезла, — грустно сказал Менчиц и добавил: — Но она не спускалась ни на лифте, ни по лестнице — я сразу побежал вниз.

— Я выставлю людей у лифта и лестницы, — решительно заявил Репойто-Дубяго. — Мы обыщем террасу.

— Я объясню… — начал было Менчиц.

— Да, но завтра. Сейчас у нас есть дела поважнее. Надеюсь, вы хорошо запомнили лицо барышни, за которой следили.

— Думаю, да, — утвердительно кивнул следователь. — Но… я позволил ей исчезнуть…

— Все в порядке, — спокойно сказал ему Тарас Адамович. — Это я должен был предусмотреть. Впрочем, мы можем сейчас опросить свидетелей пожара и выяснить, что именно случилось. Кроме того, попробуем как можно скорее свести вас с художником. Однако, сначала нам следует найти штабс-капитана и барышню Томашевич. Поможете мне?

Но прежде чем они отыскали в толпе Миру и Назимова, Тарас Адамович, кивнув на руку Менчица, спросил:

— Что это?

Молодой следователь поднял руку и увидел, что держит легкое облачко темной органзы.

— Оставила мне, видимо, в насмешку — объяснил он Тарасу Адамовичу.

Бывший следователь молча взял ткань и спрятал в карман пиджака.

— Пойдемте искать наших знакомых, — повторил он.

И, пробираясь сквозь толпу, они вместе отправились на поиски.

Кадки стояли ровным рядом вдоль стенки подвала. В них лежали еще твердые желтобокие яблоки, залитые рассолом. Через несколько недель они размякнут, напитаются ароматами трав, добавленных хозяином дома в кадку, приобретут новый вкус. Тарас Адамович готовил рассол по дедовскому рецепту. Еще мальчишкой прислушивался к поучениям старика: дерево в конце сада позднее, антоновка, сушить с него яблоки — нельзя. На варенье тоже лучше оставить летние сорта. Поздние и зимние яблоки дед приберегал для кадушек в подвале. Внук продолжил эту традицию.

Рассол готовил тщательно: размешивал соль и муку, добавлял мед. Пока остывал раствор, Тарас Адамович промывал листья смородины, базилика, укладывал зелень на дно кадки. Далее — самое интересное: накладывал слоями яблоки и травы в ее деревянное брюхо до самого верха, заливал остывшим рассолом. Две недели наполненные кадки ждали своего часа у подвала, Тарас Адамович заглядывал под пресс, собирал пену. Потом созывал ребятню, и они все вместе не спеша переселяли кадки в темную прохладу подвала. Однако непревзойденным ценителем моченых яблок Тараса Адамовича, приготовленных по рецепту его деда, до сих пор оставался Сильвестр Григорьевич. Затянувшаяся пауза в их переписке требовала развязки, поэтому хозяин яблоневого сада решил на сегодняшний день завершить ежегодный ритуал с кадками и наконец-то засесть за ответ старому другу.