Незаменимый вор - Александр Бачило

– Вот тебе и «руки теплеют»! – прошипел Христофор, дуя на обожженный мизинец. – Кончай его скорей, а то все сгорим тут!

Ольга не ответила. Глядя на ифрита в упор, она все быстрее шептала заклинания. Петра Силыча Бочарова сотрясала крупная дрожь. Столик под его ладонями подпрыгивал и стучал ножками в пол. Посуда в шкафу отзывалась мелодичным звоном.

Дрожь все усиливалась, силуэт Петра Силыча стал терять четкость, расплылся по краям. Вскоре светящийся туманный ореол полностью окутал тело ифрита.

И тогда княжна вынула бутылку. Багровый отсвет лизнул матовое стекло. Появление этого нового магического объекта, вероятно, было исполнено грозного смысла, так как ифрит вдруг совсем потерял форму. Округлое багровое облако повисло в воздухе над обожженным стулом.

Ольга поставила бутылку на стол и призывными пассами тонких белых рук с неумолимой силой потянула облако к себе. Сначала лишь слабая струйка тумана вырвалась из клокочущей массы в сторону бутылки. На полдороги она остановилась и даже немного подалась назад. Ифрит сопротивлялся. Но княжна крепко держала его силой своих заклинаний.

Мало-помалу светящаяся субстанция стала вытекать из облака, наполняя собой тонкий туманный ручеек. Он ширился, наливался силой и, наконец, сложным извилистым путем снова двинулся к горлышку бутылки.

Ольга, закусив губы от напряжения, молча тянула ифрита к себе. Христофор всей душой желал ей помочь, но не знал как. Ифрит сопротивлялся. Светящийся ручеек тек все медленнее и, наконец, замер всего в нескольких сантиметрах от горлышка.

– Не могу! – простонала Ольга.

Силы ифрита и колдуньи уравнялись.

В этот момент рубиновый огонек на столе потух, но сейчас же снова вспыхнул. Лампочка неизвестного прибора начала равномерно мигать.

– Что это? – испуганно спросил Христофор.

– Не знаю... – с трудом выговорила Ольга. – Это не я... Посмотри, что с ней!

Христофор склонился было над лампочкой, но тут открылась дверь, и в осветившуюся комнату вошел Джек Милдэм. В руках у него была огромная бутыль – одна из тех, что хранились в подвале бочаровского дома.

– Ну что, пора? – спросил Джек у Ольги. – Я Бочарова принес.

Он окинул взглядом комнату, остановился на мигающей лампочке, и вдруг глаза его расширились.

– А зачем это вы детонатор завели? – спросил он с опаской.

– Какой детонатор? – Христофор, проследив его взгляд, тоже уставился на лампочку.

– Да вот этот, ДП-300, для пластиковой взрывчатки, – сказал граф. – С такими вещами не шутят!

– Детонатор... – задумчиво произнес Христофор. – Ложись! – заорал он вдруг и, схватив Ольгу за плечи, повалил ее на пол.

Граф лишь мгновение растерянно смотрел на неподвижные фигуры людей за столом, а затем с отчаянной решимостью размахнулся и швырнул бутыль прямо в центр круга.

Столик вместе с детонатором отлетел в дальний угол, бутыль с настоящим Петром Силычем внутри и бутылка для ифрита ударились друг о друга. Раздался короткий звон лопнувшего стекла. В ту же секунду в углу грохнуло так, что разом вылетели все стекла в окнах. Оранжевая вспышка на миг осветила комнату, после чего наступила тьма и тишина...

Первым нарушил безмолвие голос Петра Силыча Бочарова.

– Степан! – сипло позвал он и закашлялся. – Степан! Принеси свечу! Не видишь – погасла! ... Что это, – продолжал он вполголоса. – Точно обухом по голове... Хотел только рюмочку выпить – и бац! Не помню даже, выпил или не выпил... Вот это коньяк! Что это... какие-то осколки под ногами... Степан, чтоб ты лопнул! Где тебя черти носят?

Джек Милдэм щелкнул зажигалкой и, перешагнув через урядника, зажег свечи на камине. На полу зашевелились пришедшие в себя гости.

– Господа... – растерянно сказал Петр Силыч, увидев их. – Это большая честь для меня... Я рад принимать... Когда же вы приехали, господа?

– К-куда... приехали? – с трудом произнес Куратов.

– К-ко мне?... – так же неуверенно ответил Бочаров.

Савелий Лукич долго озадаченно озирался.

– А ведь и правда, – вымолвил он, наконец, – мы у вас...

– И я очень рад! – Петр Силыч помог ему подняться. – Хотя мне что-то сегодня нездоровится... И, простите, я как-то не всех узнаю...

Он покосился на Ольгу и Христофора, хотел было сделать шаг им навстречу, но, поскользнувшись на битом стекле, попал прямо в объятья Турицына.

– Гри... Григорий Александрович! – пробормотал пораженный Бочаров. – И вы здесь! Вот уж, действительно, сюрприз! ...

– Что это с ним? – прошептал Христофор.

– Ты разве не понял? – отозвалась княжна. – Это настоящий.

– Как настоящий?! – Гонзо округлил глаза. – А где ифрит?

Вместо ответа Ольга демонстративно отвернулась от него. И тут Христофор увидел бутылку. Княжна держала ее за спиной. Бутылка была совершенно цела и закупорена пробкой.

– Ты все-таки сумела! – обрадовался Гонзо, – Но как? Когда?

– Когда взорвалась эта штука. Ифрита слегка тряхнуло, он и расслабился... Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло...

– Олька, ты молодец! – Гонзо наклонился к уху княжны, так что ее золотые волосы щекотали ему нос. – Значит, уже можно рвать когти?.. Ах, черт! Порт до утра закрыт! Но все равно, дай я тебя поцелую! ...

– Тсс! – Ольга приложила палец к губам и, продолжая прятать бутылку за спиной, вышла на середину комнаты.

– Ви сами увидаль, господа, – снова заговорила она ломаным языком, – что визиват спирит есть очень опасно! Она может уносить вас на край свет или память дистроинг... отбивать, как у дорогой Петер Силович! Но это не есть беда, он все вспомянет... Ведь вы уже вспоминаете, не правда ли?

Последние слова она произнесла тихо, пристально глядя Бочарову прямо в глаза.

– П-правда... – едва ворочая языком, произнес Петр Силыч. – Как же! Я вспоминаю... А что я вспоминаю?

– А все! – уверенно заявила Ольга. – Как мы гостеваль у господин Куратофф с матушка и визиваль дух л'эмпериор Наполеон. А он перенес всех нас в ваш дом.

– Да-да. Конечно... Дух... Наполеон... – Бочаров пожал плечами. – Не беспокойтесь, господа! – обратился он к гостям, – я уже все вспоминаю! Идемте в столовую, слегка закусим. А с Наполеоном продолжим, когда пожелаете.

– Нет, – возразила Ольга. – Сегодня дух есть сердит. Визиват больше не будем...

– Господи, слава тебе, милостивец! – тихо проголосила Аграфена Кондратьевна, впервые после сеанса подавая признаки жизни.

– А и правда, не мешает слегка освежиться... – урядник подкрутил усы и решительно направился в столовую.