Как уморительны в России мусора, или Fucking хорошоу! - Дмитрий Черкасов

То, что зарешеченное окошко «обезьянника» имело размеры сорок на пятнадцать сантиметров, и толстогузый Дамский мог пройти в него лишь разрубленный на куски, никого не смущало.

* * *

— А закусывать чем будем? — спросил Плахов, когда группа «убойщиков» в полном составе, включая прибывших на работу бывших пациентов дурдома, и примкнувшие к ним дознаватели Геков и Удодов собрались в кабинете у Соловца, дабы отметить окончание рабочего дня.

— Курятиной, — ответил Дукалис, ковырявший лезвием ножа пластмассовую крышку на бутылке водки «Сыдорчук».

Старлей покрутил головой, заметил лежащее на столе нечто, завернутое в промасленную бумагу, и рядом — подарочную картонную упаковку с яркими надписями: «Христос воскрес!» и «Яйцо крупное. 10 шт. Дай Бог каждому!» — и успокоился.

— Ну, за нас! — Соловец щедро разлил каждому и поднял свой стакан. — И за возвращение Андрюхи, Васи и Толика!

— А курятина где? — обеспокоился голодный Плахов.

Ларин протянул старшему лейтенанту тлеющую «беломорину»:

— На, братишка, покури…

Настоящий патрульный милиционер должен быть толстым и тупым.

Толстым — чтобы не мерзнуть зимой на посту, а тупым — чтобы не спрашивать, на кой черт его выгоняют на улицу в такой мороз…

Ценное житейское наблюдение

Начальник «убойного» отдела Выборгского[40]РУВД майор Соловец негромко ругался матом, стоя на лестничной площадке четвертого этажа здания управления.

Соловец ждал, когда же, наконец, сержант-водитель управленческого УАЗика, по паспорту и ксиве[41]— Соломон Игнатьевич Крысюк, но более известный сплоченному коллективу РУВД под ласковой кличкой «Пенёк», отлучившийся буквально «на минутку», покинет гостеприимные стены любимого детища подполковника Петренко — ватерклозета на восемь посадочных мест, оснащенного финской сантехникой.

Сортирное оборудование было украдено в прошлом году неизвестными из вагона на станции «Санкт-Петербург — товарная», обнаружено бравыми подчиненными Мухомора в подвале обыскиваемого винного магазина, благодаря чему самостийный обыск, имевший целью лишь изъятие нескольких ящиков дешевого портвейна, превратился в полноценное оперативное действо, и с помпой привезено в околоток.

Несколько недель сиявшие белизной и проходящие по расследуемому соседним РУВД уголовному делу о хищении со взломом унитазы, бидэ и бачки загромождали проход на четвертый этаж, к кабинетам дознавателей, чему те несказанно обрадовались — можно было с чистой совестью не появляться на рабочих местах и бухать в дежурке у Чердынцева, — затем по приказу Петренко задержанные по какому-то высосанному из пальца основанию местные водопроводчики установили сантехнику в многоочковом сортире, дотоле представлявшем собою аналог туалета на вокзале — дырки в полу, железные площадки для ног восседающего над дыркой и пожелтевшие от старости метровые фарфоровые писсуары с давно неработавшими сливами, на клеймах которых при внимательном рассмотрении можно было прочесть полустершуюся надпись «1912 год, товарищество братьев де Рабиновичей, поставщиков двора Его Императорского Величества, город Биробиджан».

Восемь бидэ злые и трезвые водопроводчики присобачили по два на каждом этаже здания РУВД в качестве фонтанчиков питьевой воды, что, впрочем, милиционеров не смутило, ибо назначения этих хитрых агрегатов никто из сотрудников не знал…

Из комнаты для хранения вещественных доказательств вывалилось тучное тело дознавателя Удодова, немного постояло, пытаясь сохранить вертикальное положение и разобраться в послевкусии только что принятого внутрь стакана голубоватой жидкости для мытья окон, и осторожными шажками двинулось по коридору.

Тело сильно штормило.

Соловец посмотрел на часы и отметил про себя, что половина первого — это несколько рановато для достижения той кондиции, в которой пребывал работящий Удодов. В «зюзю» положено было напиваться не раньше обеда.

Дабы сохранить подобие равновесия и не сбиться с пути, дознаватель широко расставил руки в стороны и, передвигаясь галсами от одной стены до другой, дотопал до двери в свой кабинет, со второй попытки распахнул ее ногой и попытался войти.

Но не тут то было!

Раскинутые руки не пустили…

Удодов попробовал раз, другой, третий.

Результат получался отрицательный.

Тогда дознаватель применил хитрый тактический прием, свидетельствующий о высоком уровне развития коры правого полушария головного мозга милиционера, отвечавшего за его пространственное мышление. Он отступил на пару шагов от двери, развернулся боком, присел, немного наклонил голову и на полусогнутых, мелко семеня, как краб, влетел в кабинет. Через секунду до слуха Соловца донесся звук падения чего-то тяжелого, и майор сообразил, что разогнавшегося Удодова остановил стоящий возле окна стол.

Мимо начальника ОУРа двое постовых пронесли в тот же кабинет бесчувственного и распространяющего вокруг себя ароматы канализации Гекова.

Сокамерник[42]Удодова блаженно улыбался, с присвистом храпел и вид имел сильно помятый, словно по нему разок-другой пробежали грязными сапогами. Брюки дознавателя были мокрыми до колен, пальто на спине разодрано по шву, лоб украшала свежая ссадина.

— Чё это с ним? — спросил Соловец у вышедших обратно постовых.

— Провел следственный эксперимент, — один из патрульных мрачно сплюнул себе под ноги. — Начитался постановлений о борьбе с терроризмом и решил выяснить, можно ли незаметно добраться до нашего здания по канализации и заложить бомбу. Ну, и попер в люк… Еле вытащили.

— А что пьяный такой? — осведомился глазастый майор.

— Он не пьяный. — вздохнул второй постовой. — Вылезать не хотел, вот мы его дубинкой по башке и отоварили. Три раза…

— Ты ничего не подумай, Георгич, — добавил первый милиционер. — Мы не по своей инициативе. Мухомор приказал. Любыми средствами, грит, вытаскивайте. Будет сопротивляться — дуплите[43]. Разрешил даже ногу ему прострелить…

— Хорошо, что не голову, — согласился начальник ОУРа. — Ладно, несите дальше…