Зов чужого прошлого - Марьяна Сурикова

Когда темнейший потянулся вперед, перед глазами живо предстал Арс, вцепившийся в плечо. Я отшатнулась и сильнее вдавилась в угол, сжавшись в комочек, а Эйден остановился.

– Позволишь взглянуть? – спросил он.

Я заколебалась и скосила глаза на плечо. Не так уж плохо оно выглядело и кости не торчали. Просто ушиб.

– Откуда тебе отличать вывих от перелома, – начала, отвлекшись на самодиагностику, – во дворцах…

Окончание фразы потонуло в оглушительном вопле. Используя момент, Эйден крепко сжал плечо и закрыл другой ладонью рот. Крик оборвался, а хруст вправляемых суставов заглушил остальные звуки в мире. Я куда-то плавно сползла, скорее всего, в беспамятство. Могла и с лавки упасть, но Эйден преградил путь бедром.

– Вывих, – донеслось словно сквозь вату.

Я медленно возвращалась в реальность.

– А когда ты это понял? – прохрипела, коснувшись надсаженного горла.

– Когда заклинание сработало.

– Заклинание сработало? – в памяти тут же всплыли курсы первой помощи при кастелане. Насколько я знала, при переломе и вывихе действия разительно отличались друг от друга, и сперва следовало поставить точный диагноз, чтобы не навредить еще больше. Ошибусь ли предположив, что с заклинаниями действовал тот же принцип, ведь физиологию никто не отменял.

Темная пелена перед глазами сменилась красной.

– Убить тебя мало, – прошипела в ярости.

– Пока не вечер, Ана, – прозвучал спокойный ответ, – еще успеешь.

– Я не Ана!

– Ты Сэйна, я помню. – Он усмехнулся и подхватил на ладонь прядь волос, вспыхнувших красными искрами. – Твоя манера желать мне смерти ужасно напоминает ее.

На последних словах тон его буквально заледенел, а тьма заклубилась в глубине тяжелого взгляда. Такая холодная, смертоносная. Меня резко перестала интересовать физиология, зато привлекла возможность сию же минуту очутиться подальше. Только это оказалось физически невыполнимо. Осторожно вытянув из сжавшейся ладони захваченную прядь, я отодвинулась на максимальное расстояние.

– Это все гены, но, кроме них, у нас мало общего. Первое имя даже не считается, оно никогда мне не нравилось.

– Первое?

Проклятье! А ликвиадо знал.

– Как твое полное имя?

Я промолчала и принялась пальцами расчесывать волосы.

– Арианна Мэнэр, – он едва ли не с горечью рассмеялся. Хотя о какой горечи речь? Это ведь ненависть или что там еще прабабка у него вызывала. Я и портрета никогда не видела, а он знал ее живой и молодой. Помню рассказы родных, что моя тезка-красавица и до четверти века не дотянула.

Поднялась с лавки, стараясь не беспокоить вторую руку, которой удивительно, но становилось легче.

– Арианна Сэйна, урожденная Мэнэр, – изобразила реверанс, – так всегда объявляет наш дворецкий. Но это слишком длинное имя, его легко сократить до…

– Ана.

Усмешка знакомо не коснулась глаз, зато они вновь стали равнодушными и пустыми. А вызов и издевку я оценила. С раздражением попыталась совладать, но нашла положение лицом к лицу невыгодным, поскольку один из противников значительно превосходил другого ростом. Уравнивать шансы, забираясь на лавку, было глупо, а потому я предпочла показать, кто здесь в совершенстве владел собой. Притворившись глухой, отступила к двери и уже оттуда поинтересовалась:

– Что дальше?

– Перенастроим накопитель, уйдем в более уединенное место, будем перемещаться, чтобы не схватили, в идеале найдем, где отдохнуть перед дальнейшей дорогой. Желательно без ликвиадо.

– Полагаю, он уже отдыхает в подворотне. К тому же во время прыжка сам прицепился ко мне и перенесся следом. А какова конечная цель дороги?

– Узнаешь в свое время.

– Я соглашаюсь на сотрудничество, а ты со своей стороны ничего не объясняешь?

– Это на случай, если ликвиадо снова прицепится.

– Ясно. – Помолчала, а после внимательно огляделась кругом. – У темного кардинала есть друзья? Или, может, сторонники? На кого делать ставку в этом путешествии?

– На себя и на врагов, – коротко ответил Эйден. – А теперь давай уходить. Лучше успеть до возвращения хозяев, пока они случайно не узнали, кого приютили.

Он приблизился ко мне с медальоном, а я протянула ладонь:

– Вот. Коли. По капельке ведь не убудет?

– Кровь имеет свойство восстанавливаться.

– Я о магии. Ликвиадо просветил насчет трех способов.

– Тогда будь осторожна, – предупредил Эйден, и я не сразу поняла, говорит ли он серьезно. Дальнейшие слова убедили, что забавляется, – не превратись в зомби.

Мужчина извлек знакомый складной нож, а я вспомнила, почему изначально приняла его за маньяка – нельзя с улыбкой сжимать в руке холодное оружие.

Испугаться в этот раз не успела. Укол оказался быстрым, почти безболезненным. Эйден прижал ладонь к губам на одно мучительное мгновение, за которое мое сердце простучало всю тысячу ударов, и отстранился. Глаза его, как и в прошлый раз, сверкнули синевой и серебром вокруг радужки, а мужчина сжал медальон, по поверхности которого побежали тонкие ниточки молний.

– Все? – с благоговением уточнила я. Проявления магии всегда завораживали и до сих пор казались сном.

Мужчина кивнул.

– Перенастроил и подзарядил. Дело за местом. Обычно для портальщика достаточно зрительного образа.

– При том, что я свободно ориентируюсь по эту сторону, – сострила, но шутку не оценили. Почему-то на все подобные заявления Эйден реагировал крайне задумчивым взглядом, однако никак не комментировал. Он кивнул на стену, где висела картина домика в лесу.

– Это хорошее место.

– Лесная лачужка?

– Лес. Широкие площади, много растительности и высоких деревьев, похожий пейзаж, где легко заблудиться. След не стирается полностью, как в зонах природных аномалий, но может рассеяться на обширное пространство.

– Ну, хорошо, – согласилась, не до конца поняв фразу, – только ты рану не обработал, а сменных рубашек там не будет.

– И не потребуется, – ответил кардинал.

Он приподнял ткань, демонстрируя бок с затянувшейся раной.

– Так быстро? – едва поверила я.

– Твоя кровь, – коротко пояснил маг, а в голове тут же зазвучал холодный голос: «Вас ведь не спросят, чего хотите, когда потребуется сила».

Я отшатнулась, а Эйден перехватил за руку.

– Если прислушаешься, различишь голоса по ту сторону входной двери, – произнес он и быстро вложил в руку медальон, стиснув мои дрожащие пальцы.

Голоса и правда звучали, но уже в соседней комнате. Взгляд сам собой метнулся к картине с поблекшими красками. Я зажмурилась, а Эйден крепко обхватил за талию, и уже представленная в мозгу картинка тут же качнулась, смазываясь, но знакомое головокружение охватило на миг раньше. Медальон резко нагрелся, и нас швырнуло через пространство.