Загляни ей в глаза - Михаил Март

Алина стукнула по рулевому колесу:

— Черт! Объезд есть?

— Нет тут объезда! — рявкнул Москалев. — До перекрестка километра три. И крыльев у меня нет. Успокойся, нам торопиться некуда, все идет по плану.

— По плану я должна утешать своего Микки. Глупого и несчастного. Мужик с ума сходит, а невеста где-то шляется.

Алина начала давить на клаксон, будто от этого что-то могло измениться.

Гриша приоткрыл глаза. Слабый старческий голосок тихо звал:

— Девочка… Девочка… Ты где? Иди сюда, я тебе хлебушка принесла.

Он не понимал, откуда доносится голос. Собрался с силами и приподнялся. Сквозь зарешеченный иллюминатор увидел старческое лицо. Сделав из ладони козырек, женщина всматривалась в темное помещение.

Григорий встал:

— Я заменил девочку.

— Господи! Леший! Куда ребенка дел?

— Девочку унесли плохие люди, мне путь отрезали. Как ты ее нашла?

— Железки собираю и в утиль отношу. Слышу, кто-то поет, жалостливо так, пошла на голос и увидела ее. Хорошенькая, как куколка.

— Что же ты ее не выпустила?

— Замок висит.

— Его уже сломали. Задвижку откроешь?

— Нет. Я тебя боюсь. Уж больно ты страшный.

— Не красавец — это точно. Но и ты не подарок. Чего тебе меня бояться. Погоди, у меня есть заначка.

Помимо карманов, в брюках Гриши имелся «пистон» — потайной карманчик. Он вытащил из него сложенную в несколько раз купюру.

— Целая тысяча. Откроешь задвижку — получишь деньги. Договорились?

— Обманешь.

— Людям надо верить. Я тебе верю. Держи. Григорий просунул купюру через решетку, старуха ее сцапала.

— Где это ты людей видал?

С этими словами она исчезла. Послышался лязг. Гриша рванулся к двери и ударил по ней ногой. Она распахнулась. Старухи на палубе не было. Он облегченно вздохнул. Свобода! Волка ноги кормят, а они как назло отказывались слушаться.

Михаил, вернулся домой. Скинув плащ, он налил себе в стакан коньяка, сел в кресло и, откинув голову на спинку, закрыл глаза.

Машина Вербицкого остановилась неподалеку от ворот особняка.

Задыхаясь, падая, вновь поднимаясь, Гриша добежал наконец до шоссе, выскочил на середину дороги и расставил руки в стороны. «Девятка» успела затормозить, на его счастье, еще пара сантиметров — и бампер переломал бы ему ноги.

— Куда лезешь, козел!

Из машины выскочил молодой парень. Гриша схватил его за грудки:

— Если ты меня не довезешь до Луговой, я тебя задушу.

Хватка была железной.

— Ты чего, папаша, из дурдома сбежал?

— Точно. За свои действия не отвечаю.

— Ладно, ладно, садись. Они сели в машину.

— Дай мне телефон. Срочный звонок.

Напуганный шофер подал аппарат. Григорий набрал номер.

— Вербицкий! Слушай и не перебивай. Шоссе Е-5, тридцатый километр от города, поворот на станцию Луговая, переезд. Центральная улица, первый поворот направо. Тупик перед лесом. Последний дом. Девочка там. Я могу не успеть, жми на всю катушку! Отбой.

Он вернул мобильник парню.

— А где твоя-то машина, псих?

— Бомжи от нее скелет оставили, пока я гулял.

— А с девочкой что?

— Попала к серому волку в лапы.

— Понял. Пристегнись, папаша.

Парень вдавил педаль газа в пол. Машина взревела и полетела стрелой.

«Десятка» Вербицкого тоже летела, но по другой дороге. Илья ерзал на переднем сиденье.

— Жми, Петруха, жми! Каждая секунда дорога!

6.

Красивая красная машина остановилась у калитки дома Анфисы.

— Доставай канистры, — коротко приказала Алина Москалеву.

Москалев открыл багажник, сдвинул рюкзак в сторону, достал две металлические двадцатилитровые канистры с бензином и поставил их на крыльцо.

— Стой здесь, — сказала Алина и, отперев дверь, зашла в дом.

Катя спала на полу посреди комнаты. У разбитого окна валялась швабра. На столе возле недопитого стакана сока лежала фотография — Роман в обнимку с Анфисой.

— Сообразительная. Из нее получилась бы неплохая стерва, но до моего возраста не дотянет. Прощай, деточка.

Алина вышла на крыльцо и заперла дверь.

— Обливай эту сторону дома, я — другую.

— Мы так не договаривались. У каждого свои задачи.

— Что, поджилки затряслись, герой?

Москалев начал обливать стены дома. Алина подняла вторую канистру и зашла за угол. Валерий не стал дожидаться развязки, бросил канистру и побежал к машине. Достав рюкзак из багажника, кинул его на сиденье, сел за руль и завел двигатель.

— С тобой влипнешь по самые уши, неугомонная моя… Машина тронулась с места.

Алина тем временем закурила и бросила горящую зажигалку к стене. Сруб вспыхнул мгновенно, она едва успела отскочить назад. Жирная точка поставлена.

Алина вышла к тропинке, но машины у калитки не было.

— Ублюдок! Куда ты от меня денешься!

Дом охватило пламя. Алина свернула в сторону леса — до станции рукой подать.

Шлагбаум закрылся. С одной стороны остановился спортивный автомобиль, с другой — машина Вербицкого.

— Илья, — крикнул шофер, — вот он! Перед нами!

— Вижу.

— Он же уйдет!

— Бей его в лоб.

По полотну проехала электричка. Шлагбаум открылся. Оперативная машина с ходу врезалась в нос спортивной прямо на рельсах. Москалев схватил рюкзак, выскочил и побежал к платформе. Оперативники за ним. В машине остался только шофер. Слева раздался гудок электровоза — со стороны города шел тяжеленный товарняк.

Шофер успел включить заднюю передачу и сдать назад. Спортивной красотке не повезло, поезд проволок ее несколько метров и только тогда остановился. Рельсы брызгали длинными струями искр. Испуганные люди бежали от переезда кто куда.

Вербицкий догнал Москалева, прыгнул на него, сбил с ног и прижал к земле.

К переезду подъехала «девятка».

— Авария, папаша. Пути перекрыты.

Гриша выскочил из машины, пролез под стоящим товарняком и что было сил бросился к дому Анфисы. Языки пламени уже были видны со станции.

Сейчас он и впрямь походил на сумасшедшего. Забор перемахнул с ходу, не обратив внимания на открытую калитку. Лицевая часть дома пылала не так сильно, дверь он видел. Григорий развил сумасшедшую скорость и, взревев, как раненый зверь, со всего маху врезался в дверь. Удар получился мощным. Дверь слетела с петель, и он въехал на ней как на санках, лежа на животе, в самую середину дома. Едкий дым окутывал все помещение.