Голем - Алексей Калугин

– Кстати, ребята, – оживился неожиданно Семен Семенович. – Я тут слышал, как вы там, внизу, про воздушный шар говорили. Так вот, купол шара можно сделать из самой обычной материи, только обклеить его сверху газетами.

– Это откуда такая информация? – недоверчиво сдвинул брови Володя.

– Я в книге читал. У Эдгара По есть рассказ «Приключения некоего Ганса Пфалля», про воздушный шар из газетных страниц.

Володя сцепил руки за спиной и качнулся с носков на пятки:

– Эдгар По – это тот, что фантастику писал?

– Не только…

– И от передоза помер?

– Ну, это не доказано…

Володя покачал головой не то с сомнением, не то с осуждением. А может, оба эти чувства присутствовали в его движении нераздельно.

– Не думаю, что он был специалистом в воздухоплавании.

– Но можно же попробовать, – заметил Сергей. – Что нам мешает?

– То, что мы не найдем здесь столько газет и столько клея.

Вот в этом Володя, пожалуй, был прав.

Но этого все равно было недостаточно для того, чтобы в душе у Сергея возгорелось и окрепло желание лезть на гору мусора по вбитым в стену штырям. А посему его все еще не оставляла надежда найти какую-то разумную – что самое главное! – альтернативу.

– Газеты мы найдем, – уверенно заявил Сергей.

Он даже не подозревал, насколько окажется прав.

5 июня. Утро

Володя продолжал вколачивать штыри в стену.

Делал он это не с раннего утра и до позднего вечера, а время от времени. Скорее всего, чтобы продемонстрировать всем вокруг и самому себе, разумеется, что его стремление покорить гору мусора, имея на вооружении самый минимум из альпинистского снаряжения, пока еще не остыло. Вколотив шесть штырей, он поднялся примерно на два с половиной метра. И все еще работал без страховки.

Сергей смотрел на скалолаза, стоя у распахнутого окна третьего этажа, и, вместо того чтобы удивляться его упорству, думал о том, что у них сегодня будет на ужин. Порции еды, подаваемой в столовой, на вид не стали меньше, а вот пищевая ценность продуктов, использованных для приготовления еды, видимо, заметно снизилась. Да и без хлеба есть было то ли непривычно, то ли не сытно. Сергей не ощущал голода, но то и дело ловил себя на мыслях о еде. Хотелось просто что-нибудь пожевать. Ощутить уже почти забытый вкус ну хотя бы селедки с черным хлебом, сыра или докторской колбасы. Чего-нибудь незатейливого. Чего ни за какие деньги было не достать в Тринадцатом микрорайоне. Может, это был чисто психологический эффект? Связанный с тем, что практически любой разговор с кем бы то ни было, с чего бы ни начинался, в конце концов сворачивал на тему нехватки продовольствия? Даже если и так, это был настораживающий момент. Местный невроз легко мог перерасти в локальный психоз. А там уже и до тотального безумия недалеко. Сергею вспоминалось множество страшных историй о том, в какое чудовище способен превратить человека голод. И пусть даже какие-то из них были выдумкой, но остальные-то – правдой. Даже полуправда и та была ужасна. Думать об этом совершенно не хотелось, но не думать казалось невозможным. Хотя, наверное, несколько преждевременно. По заверениям Гелия Петровича, на имеющихся в наличии продуктах они, особенно себя не ограничивая, могли дотянуть до конца сентября. А несколько урезав рацион – и до начала декабря. К осени должны были подоспеть овощи с огорода. Да и мясо голубей, охоту на которых открыл Самсонов, тоже служило неплохим подспорьем…

За окном раздражающе-неумолчно колотил молотком Володя.

Мысли о еде и о том, что будет, когда ее не станет, не давали Сергею покоя.

Он незаметно скосил взгляд на сидевшего за столом, рассматривая что-то в микроскоп, Кузякина.

Интересно, это только его одного так корежило? Другие о жратве вообще не думают?

– Сегодня Лыков завтракать приходил, – сказал Сергей.

– Да? Ну и как? – спросил, не отрываясь от окуляра, Игорь Петрович.

– Явился с недовольной рожей, получил свою порцию, сел в углу, сожрал все за две минуты и такой же недовольный ушел. Даже спасибо не сказал. И грязную тарелку на столе оставил.

– Ну, хорошо уже то, что пришел.

– Что ж в этом хорошего?

Игорь Петрович поднял голову и внимательно посмотрел на Сергея. Как будто хотел спросить о чем-то важном, но пока не решался.

– Видимо, он все же понял, что в коллективе лучше, – сказал он.

– Не думаю, – усмехнувшись, качнул головой Сергей. – На коллектив ему плевать. Скорее всего, жратва закончилась.

– Сергей, ты обращал внимание, что в последние несколько дней твоя речь стала более резкой и грубой, чем обычно?

Сергей наклонил голову и прижал два пальца ко лбу.

«Бамс!.. Бамс!.. Бамс!.. Бамс!..» – грохотал на улице Володин молоток.

Он что, нарочно?..

– Может быть, тебе отдохнуть стоит?

– От чего? – криво усмехнулся Сергей.

– Ну, вообще, – сделал весьма неопределенный жест кистью руки Игорь Петрович.

– На курорт предлагаете съездить?

– Нет. – Игорь Петрович не принял ехидного тона Сергея. – Но можно на что-нибудь переключиться. Денек-другой посидеть дома. Книжки почитать. Музыку послушать.

– Или на крыше позагорать.

– Тоже хороший вариант. Тут ведь весь фокус в том, что каждый сам для себя должен какую-то отдушину найти. Иначе и свихнуться недолго.

Стук молотка, вколачивающего в стену штырь, прекратился.

Сергей выглянул в окно. Володя куда-то исчез. Остались только ящики, на которые он забирался, чтобы дотянуться до очередной ступени сооружаемой им лестницы, которая, по замыслу творца, должна была привести его к небу. Чем-то это напоминало историю с Вавилонской башней. Только там народу было побольше.

– А вы как отвлекаетесь? – поинтересовался Сергей.

Игорь Петрович молча указал обеими руками на микроскоп.

– Но это же работа.

– Бывает, что и увлеченность работой – это только попытка убежать от повседневности.

При этих словах лицо Игоря Петровича странным образом преобразилось. Черты его стали резче, вроде как вытянулись и заострились. Глаза потемнели и будто провалились в глазницы. Сергей не мог в точности определить, что именно произошло. Выражение лица Игоря Петровича нельзя было назвать ни мрачным, ни суровым, ни злым. Оно было отстраненным. А может быть, даже потусторонним. Хотя что именно находилось на той стороне, откуда он сейчас смотрел, догадаться было невозможно.

Игорь Петрович быстро провел ладонью по лицу, будто стирая появившуюся на нем страшную маску. Выключив подсветку, он отодвинул микроскоп. Старенький микроскоп, оснащенный иммерсионным объективом, предоставил ему в пользование бывший учитель Поперекин. Сняв предметное стекло со столика микроскопа, Игорь Петрович аккуратно уложил его в кювету и накрыл стеклянной крышкой.