33 рассказа о китайском полицейском поручике Сорокине - Евгений Анташкевич

Фронт замер, и весь январь наступившего 1922 года и красные и белые готовились наступать.

31 января на станцию Ин прибыла красная Читинская стрелковая бригада. С её прибытием конная группа, действовавшая на амурском направлении, была расформирована: 4-й кавалерийский полк был передан Сводной бригаде, а из Читинской бригады и красного Троицкосавского кавалерийского полка была создана Забайкальская группа. В войсках Восточного фронта красной Народно-революционной армии перед контрнаступлением была собрана сила в 6300 штыков, 1300 сабель, 300 пулемётов, 30 орудий, 3 бронепоезда и 2 танка; и она превосходила белых почти в 2 раза: в саблях превосходство было незначительным, в пулемётах – почти пятикратное, а в орудиях – в 2,5 раза.

Генерал Молчанов, получив от разведки сведения о серьёзном укреплении красных, решил не упускать стратегической инициативы, потому что диспозиция белых была выгоднее. Станцию Волочаевка оплели четырьмя рядами колючей проволоки, крутобокую господствующую сопку Июнь-Корань, которая с севера нависала над станцией, на 30-градусном морозе облили водой и превратили в ледяную гору – неприступную крепость с траншеями, пулемётными гнёздами и артиллерией. Поддержанная бронепоездами, эта позиция была способна перемолоть красное наступление и истощить его; помощь японской армии гарантировала успех до самой Читы и Байкала. А там!!! О волочаевских укреплениях писали даже американские газеты: «Большевики на восток не пройдут. На подступах к Амуру создан дальневосточный Верден».

1 января 1922 года у белых было около 4550 штыков и сабель, 63 пулемёта, 12 орудий и 3 бронепоезда, а в ближайшем и глубоком тылу – около 3460 штыков и сабель, 22 пулемёта и 3 орудия.

5 февраля, утром, полк красной Читинской бригады начал наступление и выбил белых со станции Ольго́хта. На рассвете 7 февраля белые: 700 штыков, 85 сабель при 8 пулемётах и 4 орудиях перешли в контратаку. Добровольческий полк и бронепоезд «Волжанин» продвинулись вдоль железной дороги вперёд, одновременно Молчанов выдвинул Камский и Егерский полки.

10 февраля в 11 часов 30 минут стали наступать части красной Сводной бригады. Танк красного Амурского полка прорвал два ряда проволочных заграждений, но был подбит огнём бронепоезда.

12 февраля в 8 часов утра в наступление пошла вся красная Сводная бригада. Красноармейцы рвали проволочные заграждения прикладами винтовок, сапёрными лопатками, ручными гранатами, подминали их под себя; роты приблизились к окопам капитана Штина и после непродолжительного боя ворвались. Однако их движение вперёд было задержано фланговым огнём белых бронепоездов, вставших на дороге вровень с боевыми порядками пехоты. Попав под огонь, красные принуждены были оставить захваченные окопы. Наступление других красных частей также было остановлено. Главной помехой для них были бронепоезда белых. Они стреляли и не давали пехоте подняться для броска вперёд.

Тогда красные выдвинули орудия и в упор обстреляли передовой бронепоезд, который курсировал под сопкой Июнь-Корань. На нём был Сорокин. Огонь артиллерии отвлёк внимание, в это время сапёры красных быстро восстановили путь для своего бронепоезда № 8, и тот на всех парах двинулся вперёд. Под ураганным встречным огнём он вынудил к отступлению головной бронепоезд белых и, ворвавшись в расположение, открыл фланговый огонь по окопам на склонах сопки Июнь-Корань. Пехота красной Сводной бригады поднялась и пошла на штурм. Обходная колонна красного 6-го стрелкового полка и Троицкосавский кавалерийский полк тут же перешли в наступление. Выйдя восточнее Волочаевки на железную дорогу, красные подожгли мост в шести километрах восточнее станции, и это вынудило бронепоезда белых оставить позиции и попятиться на восток. Пехота красной Сводной бригады усилила натиск и ворвалась в волочаевские укрепления.

Молчанов стал отходить: 14 февраля он сдал Хабаровск; 28 февраля – Бикин. 18 марта белые ушли со станции Муравьёво-Амурская, остановились, и наступило хрупкое затишье.

Граница между белыми и красными вернулась туда же, где она была полтора года назад. Обе стороны снова начали накапливать силы, а 7 октября 1922 года красные решились.

Земля под ногами стала суше, приближался шум боя на 3-м форте, и Сорокин уже знал, что до форта № 5 осталось немного. Они с Матрёниным вышли на пригорок и присели. – Посигналь на коробку! – попросил Сорокин Матрёнина.

Тот повернулся и коротко постучал механизмом внутри фонаря.

– Горит свеча-то? – спросил Михаил Капитонович.

– Горит, куда ей деваться!

Несколько минут они сидели в темноте.

– Ну что?

– Пока тихо, видать, ещё не дошёл… – Ладно, давай вперёд!

– А скока ишо, ваше благородие?

– Саженей двести.

– Тада пойдём, придём, я ещё постучу!

Через пятнадцать минут они подошли к тыловой траншее, Сорокин обменялся паролем с часовыми и спросил, где командир роты капитан Штин.

– Штык-та? – переспросил часовой и махнул рукой в сторону каземата.

Штина он нашёл в передовой траншее у северного склона земляной насыпи каземата.

– Да, – сказал Штин, когда Сорокин спрыгнул на дно окопа рядом с ним. – Пока у нас тихо, а вот на третьем… Слышите? Я послал туда князя со взводом… Если что, он пришлёт вестового.

– А Вяземский?

– На юго-востоке с охранением, напротив Дубовско́й.

– На случай, если конница?..

– Да!

В этот момент в траншею соскочили сразу двое: сигнальщик Матрёнин и вестовой от князя.

– Ваше благородие! – Матрёнин оказался проворнее. – С коробки просигналили, что всё, как вы…

– Как мы планировали, – договорил за него Сорокин. – Хорошо, наблюдай дальше.

Вестовой от Суламанидзе доложил, что красные заняли 3-й форт, но «наши, когда я уходил к вам, готовили контратаку».

– Помощи не просили?

– Никак нет, господин капитан, только сказали, что, если будут отходить, чтобы вы помогли с фланга!

– Хорошо, возвращайтесь.

Сорокин и Штин присели на дно окопа и закурили.

– А вестовой, обратили внимание? Мальчишка совсем, из гимназистов, что ли? По фамилии, не угадаете… Романов!

Тихо! – оборвал себя Штин. – Слышите? Пошли!

3-й форт находился от 5-го в полутора верстах, и было хорошо слышно, как там снова началась сильная пальба.

– Вот и сиди здесь! Чувствую себя как князь Игорь за ноги на двух берёзах… Сейчас бы навалиться туда, и третий снова был бы наш, а тут стереги правый фланг, как бы их кавалерию не пропустить! А что ваш бронепоезд?

Сорокин объяснил Штину план, и в этот момент на них свалился Вяземский. Он только кивнул Сорокину и доложил, что передовые посты сообщили о движении в районе Дубовско́й.

– Возьмите взвод, пулемёт, соберите все гранаты, как только мы услышим от вас стрельбу, выдвинемся к вам. С Богом, Гоша! Михаил Капитонович, – Штин обратился к Сорокину, – не осталось ли у вас что-нибудь в вашей волшебной фляжечке?