Мир без хозяина - Дэми Хьюман

Город в открытом окне, и Дэйв готовится к встрече. Сегодня он официально будет признан разоренным. Дэйв чувствовал радость.

“Какой это раз по счету? Первый, второй, третий… четвертый, пятый… шестой. Это шестой раз, когда мы с Эдом провернули свой нехитрый план. Всё просто, как дважды два: сперва получаешь разрешение на торговлю какой-нибудь ерундой, неважно какой; потом через доверенного поставщика оформляешь липовый приход товара; имитируешь ограбление, можно с небольшим поджогом; а после, дней через семь, встречаешься с агентом и получаешь страховку на всю сумму товара, которого никогда и не существовало. В стране, где слепо следуют закону, положив болт на здравый смысл, сделать подобное проще, чем отобрать куклу у пятилетней девочки. Эд, ты гений! Мы оба гении – ты и я… дьявол, почему так душно?” – Дэйв расстегнул накрахмаленный воротник. – “Воротник с галстуком? Какого хрена меня не переодели в этой драной клинике? – рассердился он и решил: – Завтра напишу на них жалобу”.

Он приказал таксисту остановить у магазина. “Пять минут, сэр, не больше”.

Он взял колу и два гамбургера, самых вредных, самых, мать их, сочных и жирных, и вышел назад на улицу.

Таксист дожидался его на другой стороне дороги, рьяно споря с парковщиком на тему оплаты за стоянку. Дэйв отыскал глазами переход. Светофор дал зеленый, и Дэйв зашагал по успевшему нагреться асфальту. Полосы мелькали под ногами: одна, вторая, третья…

Звук сорвавшегося с места автомобиля, истошный визг колес. Дэйв обернулся, но было уже слишком поздно что-либо предпринимать. Черный бампер, тонированные стекла, в которых в последний момент промелькнуло отражение его лица – мгновенный испуг в глазах, скривившийся от предчувствия неминуемой боли рот. И удар через три, два, один…

Последние его воспоминания – расчерченный бесполезными полосами твердый асфальт, издевательский зеленый свет на столбе, вкус крови на губах и запах выхлопов, и скрывшиеся за поворотом номера. Пять, три, три, шесть…

“Я найду этого ублюдка, – пообещал себе Дэйв. – Найду, засужу урода и, если не отправлю за решетку, то вытрясу из его карманов всю зелень. Но это завтра. А сейчас – спокойствие и немного отдыха” Дэйв повернулся на бок. “Надеюсь, Эд справился с делами. Нет, конечно же, он справился. Он разбирается в этом получше меня. Если честно, не совсем понимаю, зачем я вообще ему нужен”. Уверив себя, что волноваться не о чем, Дэйв закрыл глаза, предвкушая завтрашнюю встречу и ставший традиционным небольшой банкет в честь успешно закрытого дела. “Может, стоит завязать? – подумал он. – Что, если авария была знаком? – но, прокрутив в голове все варианты, Дэйв пришел к выводу, что в бизнесе нет места суевериям. – Мы сделали это целых шесть раз, и всегда без единой промашки. Так с чего вдруг нас стоит останавливаться? В мире еще много чужих денег”. Сверху всё продолжали доноситься удары, с каждым разом становясь все тише. Раз… два… три, четыре…

Дэйв вспомнил свое первое дело. Сказать, что он тогда боялся – не сказать ничего. Вплоть до самого последнего момента он готов был выйти вон из конторы, где они с Эдом ждали заключения по своему иску, и броситься прочь из города, из штата, из страны, лишь бы только длинные руки закона не дотянулись до него. Но закон и не думал поднимать рук. Эд провел всё, как надо. Штамп и подпись судьи, переведенные на карту счета, – и вот они садятся в новый ровер Эда. Пять, три, три, шесть…

Дэйва пробил пот. “Сукин сын! Сукин сын, Эд, это твои чертовы номера!”

Задыхаясь от переполняющей его злости, Дэйв стал шарить по карманам в поисках телефона. “Один звонок, и этот ублюдок окажется в полагающемся ему месте. Нет, мать твою, я не стану ждать утра…” Карманы оказались пусты. Дэйв протянул руку, надеясь нащупать трубку на столе, но пальцы его наткнулись на невидимое ранее препятствие. “Один звонок, – мечась, шептал он, с каждой секундой все меньше отдавая себе отчет в происходящем. – Мне нужен один чертов звонок…” Дэйв попытался встать с ложа, но, в тот же миг ударившись лбом о преграду, откинулся назад. Все его движения, куда бы они ни были направлены, сковывал некий непреодолимый барьер. И только звуки сверху отдавали эхом в ушах: один, два, три, четыре, пять, шесть… Как будто чьи-то усталые, тяжелые шаги ступают невпопад. Как будто кто-то бросает охапками влажную землю. Один, два, три, четыре, пять, шесть… шесть ударов сердца, как шесть шагов. И давящее на грудь удушье.

Он поздно понял, что это за шаги. На крик Дэйву уже не хватило воздуха, и только пальцы его бессильно впились в бархатную поверхность обитого красным материалом мореного дерева.

Шесть шагов. Шесть шагов… вниз.

Моя жизнь, как миллиарды других, рассеянных между прошлым и будущим во времени, а также там, где само понятие ‘время’ зыбко и призрачно, изо дня в день, от зари до зари покорно подчинялась единой цикличности, некой закономерности, правильность которой никогда прежде не вызывала у меня сомнений. Вплоть до сегодняшнего случая.

Имени своего я называть не стану – в тех местах, о которых я хочу рассказать, оно не имеет значения, как не имеют значения ни мое происхождение, ни то, чем я живу и чем занимаюсь здесь, по эту сторону цикла. “Циклы – запомните – вот что важно!” – говаривал, случалось, один мой знакомый доктор, присматривавший за мной, пока сам не отчалил к дальним берегам. Да, так бывает, что достать билет назад не всегда удается, однако же, циклические путешествия полезны и даже необходимы для здоровья, – уж это я знаю наверняка! Потому строго раз в сутки я сажусь на корабль и следую в края покоя и полумрака, чтобы по пробуждению получить еще несколько часов твердой памяти, крепкого духа.

Что же касается законов того иного, потустороннего цикла жизни, то они, как и полагается, строги до непреклонности. Но, спрошу я вас – разве не справедлива такая плата за возможность исследовать другой мир? За возможность почти безболезненно возвращаться обратно, принося с собой впечатления и ментальные сувениры, коих в нашей реальности во веки веков не сыскать? Да, законы эти строги. И зачастую то, что видим мы, переступая через грань, способно потрясти сознание до самых его истоков, потому многие не помнят и не желают вспоминать увиденное ими за Великим Пределом. Но, отказываясь принимать это горькое лекарство полузабвения, отказываясь испить до дна терпкий бальзам из неведомых пряных краев, многие из нас лишаются дара чувствовать главный жизненный резонанс, отличать аромат нектара от сладковатого привкуса болезни. Теперь я знаю это исключительно точно. Потому что сегодня ночью мне явилось такое, что лишь у немногих отыщется мужества это описать. В темнейшую из ночей цикличность была нарушена, и сквозь трещину реальностей в закрытый мир, всецело сплетенный из мистики и целебного яда, проник демон мечтаний, злой герцог светлых грез.

Это случилось, когда я, утомленный дневными заботами, привычно покорившись высшей воле, шагнул в далекий чуждый мир, где надеялся исцелить душу в горьких источниках среди мерцающих, угрожающе изменчивых, фантастических пейзажей. Блаженная кратковременная смерть, в руки которой мы отдаем себя без страха, не заставила себя ждать, и несколькими мгновениями позже я понял, что оставил рубежи бытия позади. Но вместо того, чтобы двинуться к рокочущим гневным водопадам, у подножия которых я привык проводить отведенное мне для отдыха время, неведомая сила, к ужасу моему, увлекла меня в сторону кардинально противоположную, туда, откуда я так стремился сбежать.