Код любви - Максимилиана Моррель

Ноги утопают в пушистом ковре. На удивление сухо. Языки пламени предательски дрожат. Легкое дуновение – и я оказываюсь в кромешной тьме. От неожиданности истошно завопила и скатилась вниз по лестнице прямо в руки Мориса. Его мягкий голос шелестит в ухо:

– Вы, оказывается, трусиха, мисс О'Коннол?

Довольно ехидное замечание, если учесть, что я ничегошеньки не вижу! Слышится звук чиркающей о коробок спички. Да будет свет! Вот куда надо провести электричество.

Лестница кончилась. Два шага влево, пять вправо… Это сюда мы шли? Низкий свод подвального помещения, Морис едва не задевает его головой. Сколько здесь хлама! Гранитный постамент… Из склепа, что ли? В беспорядке разбросаны рыцарские доспехи. Гигантских размеров растрескавшееся мутное зеркало в бронзовой оправе. Фрагменты античных фресок – как декорации к какому-то страшному спектаклю. А что там, в глубине, отливает зеленым блеском? Глаза. Пантера! Медленно надвигается на меня из темноты, облизывается, слюна стекает с клыков. Крик застревает у меня в горле, я судорожно вцепляюсь в Мориса. А тот спокойно и заботливо обнимает меня за плечи.

– Этого зверя я победил в Индии, в джунглях. Еще не решил, куда поставить чучело. А остальное – игра твоего воображения.

То ли эта кошка застыла, то ли вообще никогда не шевелилась.

– Мое воображение, если это действительно оно, сыграло со мной скверную шутку, а твои способности могут завести нас черт знает куда.

– Наберись мужества, нам предстоит пройти мимо этого хищника. Впереди испытание посерьезнее.

Закрыв глаза и не выпуская руки Мориса, продвигаюсь за ним. Чей-то влажный горячий язык прошелся по моей коленке, шорох множества перепончатых крыльев пронесся над головой, под ногами что-то шевелится. В мозгу звучит собственный визг, на одной ноте, не переставая.

– Открой глаза, дорогая. Я не позволил бы здесь водиться всякой мерзости. Отключи свои фантазии и посмотри реально на вещи.

– А реальность не окажется страшнее выдумки?

– Страшнее того, что ты идешь, тесно прижавшись к вампиру, даже представить невозможно.

Мои глаза сами собой распахнулись: его взгляд горит красным светом, широкая улыбка полностью обнажает внушительного вида острые клыки и без того бледная кожа в неясном отблеске свечей кажется прозрачной. Мое сердце дрожит, как овечий хвостик.

– Морис, прекрати меня пугать.

– Страх, исходящий от тебя, волнует и возбуждает. Становится довольно сложно держать себя в руках, но еще труднее отказать себе в этом маленьком удовольствии. Он так и продолжает улыбаться.

– Если ты не перестанешь, я сама тебя напугаю! Мой жалобный писк только добавил страха.

Легкое прикосновение к подбородку его холодных пальцев привело меня в чувство. Словно и не было ничего.

Что там дальше? Небольшая ниша, никакого намека на дверь. Еще один скрытый в стене механизм и очередные ступени вниз. Куда же еще глубже?

– Это моя святая святых.

Судорожным движением набрала в легкие воздуха. Еще одно помещение, такое же огромное, как предыдущее. Пол и стены выложены плитами с какими-то символами, надписями и рисунками. На высоких каменных столах ларцы. Это уже пещера Али-Бабы. Морис открывает один из них:

– Выбери себе что-нибудь ко дню свадьбы.

Передо мной переливаются всевозможными цветами драгоценные камни, причудливо украшающие перстни, гривны, диадемы, браслеты – от старинных тяжелых до тонких, словно сотканных из золотых нитей.

– Я не знаю, что взять, выбери сам.

– Тогда вот это, – Морис протягивает ажурное колье с ярко-голубыми сапфирами очень тонкой и изящной работы. – Оно подойдет к твоим глазам.

Несмело подставляю ладошку. Украшение кажется почти невесомым, камни нагреваются в руках. Раскрыв другую мою ладонь, Морис осторожно опускает в нее сапфировые сережки. – Откуда все это?

– Когда погибает один из вампиров, древних, разумеется, накопленное им богатство переходит к тому, кого тот считает достойным. Бенедикт Пайк посчитал меня таковым. Остальное – с миру по нитке. Плюс еще рудники в окрестностях Дак-Сити.

При этих словах Морис показал мне ларчик размером с обувную коробку, доверху наполненный сверкающим сине-голубым, зеленым и желтым чудом. Все мыслимые и немыслимые оттенки существующих в природе цветов.

– Мастеру не подобает быть нищим, – добавил он с усмешкой.

Впечатляет гораздо больше, чем состояние на банковском счете. Когда он успел заметить, что алчность не является одним из моих пороков?

– Спасибо за подарок, Морис, я доверяю твоему вкусу и постараюсь не испортить впечатление. Сюрпризы закончены?

– А тебе для первого раза мало?

– Я – человек неугомонный. Пока рассудок выдерживает, – внимательно рассматриваю изображения на полу и на стенах. – Это что-то означает? Неужели ты всерьез думаешь, что символы, обращенные к каким-то там духам, помогут сберечь сокровища?

– Это, скорее, дань моим давним увлечениям. Я рассказывал тебе. С помощью символики можно просто-напросто общаться. Например, обычный горизонтальный штрих может обозначать: требование пассивного женского поведения, требование лечь, сложить оружие, прекратить сопротивление. А крест еще в древней символике обозначал страдание. Шестигранная звезда с точкой посередине обозначает золото или солнце в кругу других шести металлов или планет. Рассказывать можно бесконечно, но человеку, далекому от каббалистики, это может показаться скучным и неинтересным.

– А что означает эта светящаяся звезда с буквой «С» в сердцевине?

– Ты совершенно правильно дала название этой пентаграмме. Пламенная звезда – знак всемогущества и духовного самоконтроля. Ты очень внимательна, Гленда. Приложи к ней руку.

На этот раз плита подалась вглубь, оставляя узкие проходы с двух сторон. Любопытство превозмогает осторожность. Что я там увижу? Гроб! На возвышении, массивный, из полированного черного дерева, старинной формы, сужающийся книзу. Крышка плотно закрыта, на ней огромный литой серебряный крест с фигурой распятого Иисуса. Оглянулась на Мориса. Надеюсь, он пустой? Балантен очень напряжен. Я провожу рукой по распятию и буквально спиной чувствую, как Морис вздрогнул.

– Вот в этом гробу я пролежал три месяца. Внутри он весь исцарапан. Я все равно пытался из него выбраться, хотя и знал, что это невозможно. Чаще всего после такого наказания вампир сходит с ума. Я оказался сильнее.

– Давай уйдем отсюда, – беру Мориса за руку, нежно поглаживая пальцем холодную ладонь. Плита встала на свое место.

Когда мы наконец вышли из подземелья, дом показался мне уютнее и приветливее, чем на первый взгляд.

– А где может быть Рей?

Морис прислушался.

– На верхнем этаже, убалтывает того, кто в Древнем Риме был гладиатором.