Пенсионер. История третья. Нелюди - Евгений Мисюрин

– Но мой дядя…

– Знаю, милая. Но, думаю, это никак не может помешать тому, чтобы две интересные друг другу девушки сблизились, верно?

Похоже, де Охеда не ожидала ответа на свой вопрос. Она бесцеремонно, но как всегда элегантно, прошла во вторую комнату и застала Уильяма, судорожно натягивающего штаны.

– Привет, Уильям, – она махнула рукой.

Мужчина попытался ответить, не удержал пояс, и, почти надетые, брюки соскользнули к самым щиколоткам.

– Не спеши. Разговор у нас будет серьёзный, а значит, и подойти к нему следует обстоятельно.

В комнату вошла изумлённая донельзя Эсмеральда и остановилась в дверях, переводя взгляд с чужой девушки на своего мужчину.

– Эсси, – обернулась к ней Вероника. – Будь так добра, сделай нам всем чай.

Та оторопело кивнула, и так же, не приходя в себя от удивления, вышла.

– А теперь скажи, Уильям Траутмен третий, насколько серьёзно у тебя с ней?

– Ну… – замялся тот. – Она мне нравится. И вообще.

– Что «вообще»? – настаивала Вероника. – Надеюсь, ты принимаешь во внимание тот факт, что Эсмеральда Анна-Мария де Роньё – ревностная католичка, из достаточно могущественной в этом городе семьи, к тому же принадлежит к старинному испанскому роду?

– Я как-то… – Уильям прервался, но тут же гордо поднял глаза. – Я и сам, в общем-то не на свалке найден. Траутмены – очень известная в Штатах фамилия.

– В Штатах – может быть и да. Но здесь другой мир, Уильям. Ты осознаёшь всю ответственность, которую на себя взял?

– Что вы имеете ввиду?

– Да всего лишь то, что по местным обычаям, подобные отношения должны закончиться свадьбой. И не сомневайся, что родственники этой милой девушки уже знают, кто делит с ней постель.

– Но я… Мы же ничего не делали!

– Детское оправдание, Уильям. Потому я и затеяла этот разговор.

Траутмен молчал. Откровенно говоря, ему очень нравилась Эсмеральда, и единственное, что не позволяло молодому человеку тут же узаконить свои отношения с этой девушкой – боязнь потерять свободу. Пока он, как птичка, порхал от одного города к другому, Уильям был свободен. А что будет после свадьбы? Этого мужчина знать не мог, потому и не торопился.

В комнату с пунцовым от стыда лицом вошла сама виновница разговора, неся в руках резной деревянный поднос с тремя чашками чая, молочником и сахарницей. Не было никакого сомнения, что она слышала весь диалог.

– Как ты вовремя, дорогая! – Воскликнула Вероника. – А мы как раз говорим о вашем будущем.

– У нас не может быть будущего, – грустно резюмировала Эсси. – Дядя никогда не позволит мне выйти замуж за янки.

– Но сама-то ты не против?

– Конечно! Я люблю Билли.

– Эсси, не называй меня Билли, хотя бы при посторонних!

Девушки дружно рассмеялись.

– Я делаю вывод, – мгновенно посерьёзнев, подчеркнула де Охеда. – Молодые любят друг друга, и ничуть не против свадьбы. А с родителями мы уж как-нибудь договоримся.

– Но Вероника! – удивлённо воскликнула потенциальная невеста. – Ведь семья Розетти…

– Да, дорогая. Но, надеюсь, это временно. Я как раз пришла к вам, милые, чтобы вместе решить, как убрать эту мешающую всем преграду. А пока… Эсмеральда, дорогая, нет ли у тебя желания сходить в Варадеро?

– Варадеро!? – девушка только что не запрыгала от радости, но мгновенно стихла. – Но там же только для своих. То есть, для ваших, то есть, я имела ввиду…

Она смущённо замолчала, и до Охеда не преминула перехватить инициативу.

– Вот смотри, – она подняла сжатую в кулак левую руку. – Уильям Траутмен третий заключил с нами договор. Пока это разовый контракт на транспортную услугу, но, похоже, никто не сомневается, что впоследствии он перерастёт в постоянное сотрудничество, верно, Уильям?

Траутмен неуверенно кивнул, и Вероника оттопырила мезинец.

– Поверь, ты от этого только выиграешь. Покровительство семьи Лопеса стоит многого, причём не только в Нью-Рино.

Уильям обречённо махнул рукой и обе девушки улыбнулись.

– Далее, – уверенно продолжила де Охеда, показывая ещё один палец. – Ты – невеста нашего пилота. А значит, тебя уже можно считать своей. Так что, пойдёшь?

– Да! – Эсмеральда с визгом кинулась к Веронике и повисла у неё на шее.

– Вот это я влип, – чуть слышно пробормотал Траутмен.

Ему вдруг очень захотелось нюхнуть. Пока девушки с весёлым щебетанием собирались, он достал из кармана висящего на стуле форменного пилотского пиджака пудреницу и трубочку, и, спрятавшись в углу, втянул в себя изрядную дозу. Тут же на плечо ему легла маленькая, но твёрдая рука, и уверенный голос Вероники сказал:

– А это ты брось. Дай сюда.

Де Охеда властным движением взяла у него из руки пудреницу, и положила в свою сумку.

– Никогда больше этого не делай. Ты теперь не просто наёмный работник. Ты почти член семьи. А подобное у нас не поощряется. В этот раз я никому не скажу, но, чтобы подобного больше не было.

В комнату вошла Эсси. На ней был лёгкий деловой костюм, состоящий из узкой бежевой юбки чуть выше колен, и лёгкой бледно-розовой блузы. Девушка явно не зря провела время в сборах – Уильям с изумлением смотрел на подчёркивающий красоту макияж и нарочито небрежно распущенные по плечам длинные вороные локоны.

– Я готова, – заявила девушка.

Вероника с улыбкой глянула на изумлённого жениха, и сказала:

– Эсмеральда, мы, вроде бы, в спа-салон собирались. Ты решила оставить наших косметологов без работы?

– Почему? – не поняла девушка.

– Так им же нечего будет делать, – подхватил Уильям. – Ты и так прекрасна.

– Итак, – подвела итог де Охеда. – Девочки идут в салон красоты, а вот мальчику, – она ткнула пальцем в Траутмена, – следует зайти к Родриго Лопесу. У вас будет серьёзный и очень нужный для тебя разговор.

И, посмотрев, на недоуменно моргающего Уильяма, пояснила:

– Просто скажи портье, кто ты, и он покажет дорогу.

Новая Земля. Латинский союз. Горы Сьерра-Гранде. Научная база. 26 год, 4 месяц 20 число. 18:00

Витёк сделал глоток и передал бутылку Огромову. Тот поморщился, но тоже глотнул отдающего сивухой напитка. Они рядышком сидели на скале и бездумно смотрели в чащу леса. Сергей махнул рукой в сторону стоящего в двух шагах огнетушителя, наполненного очередной порцией браги, и недовольно проговорил:

– Не выбросил всё-таки.

– Вот какой ты бесчувственный человек, Сергей Петрович, – с лёгким смешком поддержал вялый разговор Витёк. – Ведь только благодаря ей, родимой, тебя на ноги поставил. А ты недоволен.